Орлиное гнездо (СИ) - Страница 152
При этой мысли все в нем замерло. Что, если это отвлекающий маневр – чтобы открыть ворота Стамбула кому-нибудь из своих людей, пока Штефан и его присные играют в игры?
Но пока Штефан только удалил от себя Корнела и Василику и в одиночестве принялся примерять на рисунок Дракулы планы всех чудес зодчества Царьграда.
Ни один план его не удовлетворил – может быть, Дракула напутал? Подзабыл? Но княжеская память позволяла ему вести точный подсчет тысячам посаженных на кол и говорить на всех языках Запада и Востока, какие имели значение…
Штефану не оставалось ничего другого, кроме как отправиться бродить по Царьграду вслепую. Конечно, Корнела он все равно взял с собой – как и Василику. Она оделась мужчиной и села на свою лошадь Годже, подобно им.
Корнел был далеко не так учен, как турецкий паша, но он первым обратил его внимание на то, о чем Штефан даже не задумывался.
- Эти развалины, - сказал валах, ткнув пальцем в Буколеон. – Так торчат среди всего остального!
Все трое всадников остановились. Штефан со своего коня склонился к Корнелу.
- Торчат – и что же?
Потом он хлопнул себя по лбу и рассмеялся.
- Буколеон! Руины императорской славы! Тебя послал мне сам Аллах, витязь Дракулы!
Он повернул коня и поскакал ко дворцу. Василика поняла все следом за господином и устремилась за ним – ну конечно, это мог быть только дворец императоров: указание или насмешка над происхождением Штефана, ромея и византийского принца по отцу!
Вместе с Корнелом они догнали пашу, который походил на сумасброда. Абдулмунсиф смеялся от восторга, воздевая руки к небу; потом посмотрел на своих спутников и объяснил:
- Именно руины не имеют больше плана, разрушают замысел своего творца – вот поэтому ни один дворец Стамбула не подошел к нашему рисунку! И здесь бывает мало людей… кому нужно то, что давно отжило свой век!
Сейчас вокруг них не было никого. Благочестивые мусульмане старались обходить мертвый дворец язычников стороной. Если прибыть сюда ночью…
Нет, их никто не остановит.
Штефан соскочил с коня.
- Идем, - он махнул рукой Корнелу. – И ты – иди с нами, - приказал он Василике, которая вдруг заробела и застыла в своем седле. – Привяжем коней и осмотрим дворец, пока все еще светло.
Они направились вперед, но продвинулись недалеко – скоро стемнело так, что понадобились факелы. Василика первая горячо запросилась домой.
Как ни одолевала жажда открытий Штефана, он признал, что лучше будет вернуться. Даже мужчинам было опасно на улицах в такой час. Завтра они придут сюда опять – и тогда возьмут свое!
Когда они ехали назад, к ним прибились какие-то тени угрожающего вида. Василика схватилась за нож, но едва ли могла бы что-нибудь сделать; однако Корнелу стоило только обнажить меч и приподняться в седле, показывая свою стать и блеск доспеха, как злоумышленники отступили.
Штефан, вынувший из ножен, но не поднявший саблю, с удовольствием смотрел на валаха.
- Поистине, тебя послал мне сам Господь… Тем, которые промышляют ночью в Стамбуле, нет разницы, что паша, что сам султан!
Корнел взглянул на него и криво усмехнулся.
- Да уж, – сказал он. – Поторопимся.
Он пришпорил коня и поехал во главе отряда.
На другой день они отправились ко дворцу в послеобеденный час – но достаточно рано, чтобы рыть, пока станет сил. Николае взяли тоже: хотя едва ли ждали от него прока.
Боярский сын ехал рядом с Василикой, но так старался не смотреть на нее, точно опасался превратиться в соляной столп. Она вскоре обогнала его и поехала рядом со Штефаном и Корнелом.
Они везли с собой заступы, ножи, веревки… а еще паклю и факелы. Хотя теперь, когда уничтожение сокровищницы ордена было так близко, Штефан не мог вообразить, как покусится на нее. Это будет как сжечь Александрийскую библиотеку – и еще хуже: это будет, вместе с уничтожением древнего языческого наследия, уничтожение вековой мудрости христианства, ислама и всех великих еретических откровений вместе взятых! Уничтожение соли земли!
Но покамест следовало найти потайное хранилище.
Заговорщики привязали коней и направились вперед.
Вскоре Штефан нашел, какой из залов на карте обозначен знаком ордена: драконом, кусающим свой хвост. А потом увидел и подземный ход в углу: лестницу, ведущую словно в катакомбы.
- Вот оно – нашел, - сияя счастьем, сказал турок спутникам. – Идемте!
Он стал спускаться, не дожидаясь никого. Корнел посмотрел на Василику – и вдруг, шагнув к ней, схватил ее за руку. Ей сразу стало спокойней. А витязь Дракулы оглянулся на Николае – безмолвно, но очень значительно.
Они последовали за Штефаном; за ними пошли их спутники-валахи.
Василика задрожала от холода и страха, но ничего не говорила. Корнел шагал рядом, сжимая ее руку, точно вновь обретенный отец. Они спустились в сводчатый подземный зал, озаряя его факелами, - он оказался пуст; потом вошли в следующий… и остановились, натолкнувшись друг на друга, точно вдруг поглупев и лишившись воли при виде великих трудов великих умов, собранных здесь, в рукотворных пещерах Буколеона, ценою великих жертв!
Груды сокровищ лежали на полу, на столах, на полках… пергамент, бумага, даже коричневый от старости папирус… стопки книг, переплетенных в бархат, кожу, драгоценные металлы…
- Они разобраны по происхождению – то есть по возрасту и месту изготовления, - объяснил Абдулмунсиф в полной тишине. – Папирус к папирусу, переплет к переплету… а, здесь есть еще и другое…
Он подошел к груде свитков и наклонился. Потом, жестом подозвав одного из валахов, передал ему свой факел и принялся ворошить книги.
Через несколько мгновений Штефан выпрямился и с улыбкой взглянул на остальных. А в голубых глазах турка стояли слезы.
- Разобраны по возрастам, по странам, по темам, по религиям – всему в душе человека, как и в Господнем мире, есть свое место, - прошептал он. - Совокупная душа и разум людей есть самое совершенное, что приобретено человечеством на пути от варварства к Господу. А перед нами – великая совокупная душа лучших из людей!
Византийский принц кивнул в сторону библиотеки. Он не знал, понимает ли его кто-нибудь из товарищей, кроме Василики, - и очень мучился этим.
Потом вдруг закрыл лицо руками.
- Я не могу уничтожить их… Нет, это выше моих сил!
Корнел вдруг выпустил руку Василики. Несколько мгновений он стоял неподвижно – а потом шагнул вперед.
- А я могу! Князь… Господь так велел, паша!
Он ткнул факелом в ближайшую груду свитков. Абдулмунсиф вскрикнул, как будто подожгли его самого; он бросился вперед, точно вдруг потеряв разум. Витязи Дракулы, так же, как когда-то двигались сквозь пламя к шатру султана, двинулись следом за своим предводителем, разбрасывая и поджигая все, что могло гореть.
Абдулмунсиф не сразу осознал, что Корнел держит его за шиворот, не давая ступить ни шагу вперед; другой рукой валах прижимал к себе Василику.
- Быстрее! – крикнул витязь, походивший на демона разрушения. – Сейчас все затянет дымом… задохнемся! Сваливайте все в кучу!
Абдулмунсиф застонал и упал на колени; но Корнел безжалостно вздернул его на ноги.
- Уходим отсюда все! – командовал он громовым голосом. – Михня, Ливиу! Ко мне! Николае!..
Боярский сын давно уже жался к лестнице, только и ожидая, когда можно будет отступить.
Витязи явились из дыма, точно из гущи битвы. Все сообщники, хватаясь друг за друга, помогая друг другу и толкаясь, поднялись по лестнице. Вышли в огромный зал без кровли, где смогли глотнуть свежего воздуха.
- Подождем здесь, - одышливо прошептал Абдулмунсиф. Он опустился на пол и припал к стене – лицо блестело от пота. – Подождем, пока все не сгорит…
Корнел отступил назад к лестнице и сел, обнажив меч, – точно преграждая благороднейшему турку обратный путь. Штефан взглянул на валашского героя и закрыл глаза. Василика села рядом со своим покровителем, и он обнял ее.