Орленок (СИ) - Страница 14

— Отличный настрой! — улыбнулся я, потом сообразил, что продолжаю ее обнимать, и разомкнул объятия под Очень Важным Предлогом: — Поэтому давай-ка в темпе ополоснемся и переоденемся. А то выглядим, как бродяги…

— Ну, так мы и ждем «Бродягу», а не «Авантюриста»! — хихикнула она, но расцепила пальцы, сняла рюкзак и начала раздеваться.

Первые несколько секунд я разглядывал комбез, изрезанный ледяными кристалликами, и ждал возможности оценить состояние ран. А когда убедился в том, что ее регенерация уже затянула молодой кожей даже самые крупные порезы, слегка расслабился и со спокойной совестью любовался аппетитной фигуркой все время, пока избавлялся от одежды, мылся и одевался. Потом увидел, как она срывается в рывок, «оставляя в воздухе» верх от спортивной формы, услышал недовольный рык и озверел. Поэтому накрыл прессом ублюдочного медведя, поднимающегося после оплеухи, кинул «тестовую» иглу и, не обнаружив защиты, сначала ослепил хищника окоченением, а затем очень добросовестно искромсал воздушными лезвиями!

— Ага, сволочь… — правильно истолковав это буйство, промурлыкала напарница и шокировала. Невесть в который раз за последние пару недель: — Но самоотверженно предоставил себя на роль учебного материала. Так, может, воспользуешься оказией и научишь меня вырезать Искру и энергетические узлы из этого вида Одаренных животных?

…Оставаться на месте «практического занятия» и нарываться на новый бой мы, естественно, не захотели, поэтому прошли по берегу порядка пятисот метров в сторону устья Еланки и обосновались на одной из нижних ветвей здоровенного дуба. А уже через час с небольшим привлекли к себе внимание Бехтеева взмахами ХИС-а, дождались, пока «Бродяга» развернется и подойдет к кромке воды, по очереди перебрались на борт, затолкали рюкзаки в рундуки и устало попадали в кресла.

Увидев на нас не комбезы, а спортивные формы, Воздушник изумленно выгнул бровь и прервал молчание:

— Охота выдалась настолько веселой⁈

Я утвердительно кивнул, как-то почувствовал, что Геннадий Романович жаждет подробностей, и попросил Олю продемонстрировать ему свой комбез. Реакция опытного Одаренного заставила подобраться:

— Это вас так пробивали через защитные покровы⁈

— Ага… — кивнула напарница, не став сообщать, что львиная доля порезов была получена от «дружественного огня».

Тут Бехтеев посмотрел на меня и задал третий вопрос:

— И оно того стоило?

Ему снова ответила Кольцова:

— Игнат дрессировал меня. А я в восторге!

Он изумленно хмыкнул, затем склонил голову в знак уважения и плавно сдвинул вперед сектор газа.

Как только «Бродяга» набрал крейсерскую скорость, я жестами показал девушке, что не мешало бы поесть, и попробовал понять, какие еще выводы мог сделать Бехтеев, оценив наш внешний вид. Наличие марев объяснялось, к примеру, отсутствием изменений в пластике движений, появляющихся при тяжелых ранениях, а свежая кожа на подживающих мелких позволяла понять, что у каждого из нас имеется регенерация. Кроме того, мы с Олей не дрожали от холода, хотя сидели во влажном шмотье при температуре воздуха градусов, эдак, восьми-девяти, следовательно, согревались жаром, мотались по Пятну целую неделю, значит, наверняка имели в своем арсенале сумеречное зрение, но при этом не выглядели вусмерть измотанными, что свидетельствовало о наличии усиления тела.

«Да уж: имеющий глаза, да увидит…» — угрюмо подумал я после того, как закончил анализ, взял из рук Кольцовой контейнер со свиной печенью и вареным рисом, приготовленными накануне, вооружился вилкой и потерялся во времени. Напарница, судя по всему, отдавала должное еде с неменьшим энтузиазмом. А после того, как с нею было покончено, вдруг пересела ко мне, пихнула плечом в плечо и, привстав, еле слышно зашептала на ухо:

— Игнат, мне кажется, что нам надо показаться на заимке Докукиных хотя бы на пять минут: наш «тихий» уход в тренировочный рейд можно объяснить проснувшейся паранойей, а такое же возвращение даст возможность обвинить тебя в неуважении или чем-нибудь еще!

Я обдумывал эту мысль и до ухода в рейд, и на «Юдинской» заимке, но определенного решения так и не принял, ибо был сыт по горло общением с представителями этого рода и очень не хотел, чтобы Петра Сергеевича вдруг осенило идеей напроситься ко мне в ученики. Но откладывание решения на потом проблему, увы, не решило, поэтому, выслушав аргументы Кольцовой, обреченно вздохнул, благодарно улыбнулся советчице и пересел к Бехтееву.

Договориться на остановку длительностью не более четверти часа удалось без труда и каких-либо доплат, поэтому через какое-то время катер пришвартовался к знакомой пристани, и я, забравшись на мокрый настил, в гордом одиночестве рванул к не менее знакомым воротам. А уже минуты через две в том же темпе рванул обратно. Ибо, по словам Кота, открывшего калитку, Петр Сергеевич еще утром убыл в учебно-боевой выход «аж» до наступления сумерек, а ждать столько времени я, «увы, не мог».

Эта незапланированная задержка оказалась первой и последней. Так что в восемь с минутами вечера мы с Олей благополучно выбрались на пристань форпоста «Дальний», попрощались с Геннадием Романовичем и поплелись к стоянке. А там, закинув рюкзаки в багажный отсек, посовещались и решили, что помоемся и поужинаем дома, быстренько переоделись в сухое, по очереди перебрались на свои места и с наслаждением «стекли» в комфортабельные кресла. Вернее, стекла. Кольцова. А я сначала завел двигатель и врубил печку. Потом закрыл заднюю дверь и заблокировал замки. И только после этого уперся затылком в подголовник, закрыл глаза, вытянул ноги, едва заметно склонил голову, здороваясь с Дайной, и превратился в слух.

— Добрый вечер, Игнат! — радостно поздоровалась она. — Я соскучилась до безумия. Хотя, вроде бы, без дела не сидела. И не только потому, что сидеть мне, увы, не на чем. Просто шуршала, как «Пауки» из штурмового бота под моим же началом. Результаты этой деятельности в коттедже покажу завтра и завтра же дам возможность ознакомиться с кое-какими информационными блоками. Вопросами замучаю вечером, ибо нуждаюсь в распространенных ответах. Так что сейчас обойдусь буквально парой фраз: срочных новостей нет и… трогай уже машину с места: я-из-коттеджа уже извелась от любопытства!!!

Я улыбнулся и открыл глаза, затем сделал вид, что выбираю маршрут, включаю дворники и дополнительную светотехнику, поставил ногу на педаль газа, взялся за руль и мысленно рассмеялся: соскучившийся БИУС, перехватив управление, стартовал с места в режиме гоночного болида, пересек стоянку по диагонали, благо, машин на ней было всего штук пять, вылетел за пределы форпоста и сварливо проворчал:

— Вот как надо торопиться ко мне-любимой!!!

— Это было… захватывающе! — параллельно ей восторженно выдохнула напарница. — Я понимаю, что сейчас не лучшее время для такой езды, но, черт возьми, хочу еще!!!

— Ты становишься адреналиновой маньячкой… — усмехнулся я и получил забавный ответ:

— Ага: мне, оказывается, безумно нравится опасность, скорость и почти любой подготовленный риск!

Слово «подготовленный» легло мне на душу, как родное, но я все равно не удержался от подначки:

— Это завуалированный намек на то, что завтра-послезавтра ты снова потащишь меня в Пятно?

Тут девушка посерьезнела:

— Нет, ни завтра и ни послезавтра я тебя туда точно не потащу — не хватит совести. А еще этой ночью я додумалась до неожиданной мысли: тренировки в Пятне затачивают нас только на выживание в Пятне, а для того, чтобы как следует вписаться в высший свет, надо учиться совсем другому…

— А девочка-то умнеет на глазах… — прокомментировала эти слова Дайна.

— … и я бы хотела сочетать приятное с полезным. То есть, после недели в Пятне проводить неделю в Большом Мире. Только с умом, то есть, к примеру, проштудировать учебный курс по этикету, а потом закрепить навыки походом в какой-нибудь хороший ресторан. Или, почитав статьи театральных критиков, составить личные впечатления о новинках сезона. Причем во время любых выходов в свет одеваться и держаться по верхней планке допустимого для купцов первой гильдии и членов их семей.