Орхидея (ЛП) - Страница 2

Суперталантам было трудно подобрать пару с высокой степенью совместимости. Еще тяжелее было брачному агентству найти пару людям с экзотическими экстраординарными способностями. Рейф подумал о том, что любой глупец, признавшийся в обладании необычным талантом вкупе с зашкаливающим уровнем энергии, вероятнее всего, совсем не будет иметь сексуальной жизни.

У него самого в последнее время на любовном фронте было затишье, а ведь соответствующее фальшивое квалификационное свидетельство подтверждало, что он не психоэнергетический вампир.

— Я должен быть откровенен, сэр, — сказал Хобарт, теребя изящные золотые запонки. — Проблема не в уровне ваших парапсихических способностей. Как вы правильно заметили, шестой класс у большинства типов талантов — это норма в пределах спектра.

— Тогда в чем же дело?

— В том, что… гм, специфическая природа ваших парапсихических способностей… немного все усложняет.

Раф не двигался. Он молча пристально смотрел на Хобарта, пока консультант по синергетическим брачно-семейным отношениям не начал беспокойно ерзать на стуле. В глазах Батта появилось неуловимое отчаяние. Он огляделся вокруг, словно ожидал увидеть, что в комнате появился кто-то — или, возможно, что-то — еще.

Раф понял, что Хобарт инстинктивно сжался от чувства преследования. Движение волос на затылке указывало на примитивную настороженность и наплыв бессознательного страха.

Раф вздохнул и погасил маленькую вспышку психической энергии. Это был глупый, но неизменно действенный комнатный фокус. «Как не стыдно, — подумал он, — использовать такие приемы на несчастном Хобарте».

Наконец Батт расслабился и слабо улыбнулся.

— Я понимаю, что в природе не так много сталкеров, — сказал Раф. — Но вы говорили, что специализируетесь на редких талантах, Батт.

— К сожалению, — искренне сказал Хобарт, — оказывается, проблем больше, чем я ожидал. Возможно, мои недавние успехи с необычными талантами сделали меня несколько самонадеянным. Трудность состоит в том, что большинство людей очень слабо себе представляют, кто такие сталкеры. Боюсь, всеобщее мнение о людях со способностями, подобными вашим, не самое лестное.

— Вы намекаете на то, что мой парапсихологический портрет отпугивает потенциальных жен?

— Скажу прямо, да. Хотя вы и в пределах нормального диапазона силы, боюсь, вас считают экзотичным, сэр. Сожалею, что использовал этот термин, но так и есть.

Раф задумчиво посмотрел на огонь.

— У сталкеров есть прозвища и похуже.

Хобарт поджал губы.

— Знаю.

Одно из них — «примитивный», подумал Раф. Еще одним популярным эпитетом было слово «атавист».

Ему не нужен был Хобарт, чтобы обстоятельно разъяснить детали проблемы. Считалось, что сверхчувствительный талант понимания стратегии был парапсихически усиленной версией охотничьих инстинктов древних людей. Сталкеры воспринимались окружающими как прирожденные охотники, которые в сущности могли воспринимать мир и с точки зрения преследуемой жертвы.

Большинство людей, включая экспертов, в глубине души считали, что сталкеры — парапсихические атавизмы эволюционного развития. Психическая энергия, которой они обладали, была у них сильнее синергетически связана с основными чувствами: зрением, обонянием, слухом, осязанием — чем у других типов талантов. По крайней мере, в теории.

«Примитивный». Раф научился ненавидеть это слово.

Бытовало мнение, что из-за простоты своей психической энергии сталкеры были ограничены в выборе профессий. Большинство людей вообще считали, что они в основном шли по преступной стезе.

Это заблуждение было недалеко от истины. Однако в действительности мощные сталкеры преуспевали и в бизнесе. Уникальные способности позволяли им оценивать рынок и конкуренцию так же, как когда-то оценивали стада больших мохнатых зверей их примитивные земные предки. Легкий толчок локтем здесь, небольшой преднамеренный пинок там, и неожиданно у вас уже целое стадо больших мохнатых зверей беспомощно барахтается в болоте или мчится к крутому обрыву. В общем, легкая добыча.

Раф знал, что он и ему подобные вообще имели репутацию безжалостных людей, однако предпочитал считать себя просто целеустремленным.

Хобарт смотрел на него открытым, сочувствующим взглядом.

— Боюсь, что процесс поиска подходящей пары для вас немного затянется, мистер Стоунбрейкер.

Раф приподнял брови.

— Потому что большинство потенциальных кандидаток считает, что у меня преступные наклонности?

— Я навел о вас все соответствующие справки, сэр, и обязательно заверю всех потенциальных кандидаток, что у вас нет отклонений от нормы, и вы не склонны к насилию.

— Ну спасибо, Батт.

Хобарт, казалось, не заметил сарказма.

— Существующее убеждение, что сталкеры зачастую вращаются в преступном мире, лишь один из наиболее неудачных примеров общественного мнения, которое мы должны преодолеть. Есть и другой популярный миф, который также трудно развеять.

Раф сузил глаза.

— Пять кругов ада! Вы о той старой сказке, будто бы сталкеры являются ходячими детекторами лжи?

— Ну да, раз уж вы сами об этом упомянули.

— Так вот, это дерьмо летучей змеи-мыши, и вы об этом знаете.

Хобарт вздрогнул.

— Да, мистер Стоунбрейкер, мне это известно. Однако…

— Это полнейшее непонимание природы сталкеров, вероятно, оставшееся еще с тех времен, когда методы исследования психологов-синергетиков были не столь совершенны.

— Конечно, сэр. Тем не менее…

— Любой умный, образованный человек знает, что живых детекторов лжи не существует. — Раф дернул рукой в жесте отвращения. — В противном случае отпала бы необходимость в судах и уголовном судопроизводстве.

Хобарт откашлялся.

— Вы бы очень удивились, узнав, насколько, по результатам опросов, в среднестатистическом человеке сильны предрассудки.

— Я не собираюсь жениться на среднестатистическом человеке.

— Понимаю, мистер Стоунбрейкер. Но в итоге у нас серьезная проблема с вашим имиджем.

«Сейчас с имиджем одни сплошные проблемы», — подумал Раф. После многих лет жизни по своим собственным правилам, ему теперь вдруг нужно было беспокоиться о том, как его воспринимают окружающие. Это чертовски раздражало.

— Даже если бы сталкеры могли чувствовать ложь, — терпеливо сказал он, — что в этом такого отталкивающего? Полагаю, что вы бы подобрали мне разумную и честную жену.

— Подумайте вот о чем, мистер Стоунбрейкер, — Хобарт решительно посмотрел ему в глаза. — Вы захотели бы быть женатым на ком-то, кто точно смог бы обнаружить даже крошечную, ничего не значащую ложь? Вы захотели бы жить с женой, которая будет знать, что вы солгали, когда утверждали, будто в купальнике она похожа на кинозвезду? Иногда милая полуправда просто необходима для счастливой жизни.

— Хорошо-хорошо, я понял вашу мысль. Но факт остается фактом, я не обладаю волшебной силой узнавать, говорят ли мне правду или нет.

Не совсем.

На самом деле интуиция охотника, помогавшая ему в бизнесе и в занятии частным сыском — его хобби, иногда сигнализировала о том, что его хотят ввести в заблуждение. Но он убедил себя, что этой способности было далеко до определения лжи. Из всех его личных недостатков этот уж точно не мог отвратить женщину от замужества.

Хобарт пристально посмотрел на него.

— Намного больше людей, чем вы думаете, не испытывают желания связывать свою жизнь со сталкерами. Они боятся, что в старых сказках есть доля истины. Но, хотя от них и трудно отмахнуться, эти предрассудки — не единственное наше серьезное препятствие, мистер Стоунбрейкер.

Раф сложил руки на груди и прислонился плечом к нижному шкафу.

— Вы хотите сказать, что у меня есть и другие недостатки?

— Ну…

— Скажите, Батт, а мне вообще что-то светит на брачном рынке?

— И да, и нет.

— Пять кругов ада, что это значит?

— Одна из самых больших проблем заключается не в природе вашего таланта, а в том, что вы — Стоунбрейкер.