Орфей: Стихотворения - Страница 6
Изменить размер шрифта:
«Глас Бога в древней Иудее…»
Глас Бога в древней Иудее
Слыхал и пастырь, и пророк.
Куст загорался, пламенея,
И знал Мойсей, что это Бог.
И я молила Провиденье,
Да ниспошлет душе моей
На миг единый ощущенье
Безмерной светлости своей!
Как свой огонь пещерный житель,
Я этот миг бы сберегла
И Богу в светлую обитель
В годину смерти отдала.
ЭЛЕГИЯ
Куда идти? Кому молиться,
К ногам кого в слезах припасть?
Как пережить, как перебиться,
Перетерпеть злых дней напасть?
Теряю с каждым днем веселость,
Своей судьбы не узнаю,
С тупым упорством трачу молодость
В служенье косном бытию.
А годы смотрят вновь сурово.
Напрасно счастие зову:
Оливовая ветвь в клюву
У голубя залита кровью!
Кто примет души с поля мертвых?
Кто смочит раненым уста?
И чье бесстрастие простерто
Над телом распятым Христа?
Стою перед закрытой дверью,
Своей судьбы не узнаю…
Куда пойду, кому поверю,
С кем разделю печаль свою?
КУДА ИДТИ?
Куда идти? К Спасителю Христу,
Распятому за нас при Понтии Пилате.
Три страшных дня… но вот уже несут
Благую весть апостолы и братья:
Христос воскрес! Упасть к его ногам,
Забыв и ложный стыд и меру,
И знать, что никому уж не отдам
Воскресшую из пепла веру.
За вечный дар божественной любви,
За дар бессмертья, купленного кровью,
Спасителю, прими мои хвалы,
Прими мои скупые славословья!
МАРИЯ
Христос идет и щедрыми руками
Целит, благословляет и дает.
А мать его, кротчайшая из жен,
Лишь тем славна меж нами,
Что матерью была его.
У матери младенец на руках,
И руки связаны священной клажей:
Она легка, как белый пух лебяжий,
Она томит, как беспричинный страх…
«Тебя три дня мы ищем. Мать всё плачет,
Вся истомилась, нет на ней лица!»
«Мне место в доме моего отца», –
Им отвечает терпеливо мальчик.
Мария – мать. Младенец на руках –
Блаженное, томительное бремя…
Остановись, остановись, о время!
Повремени, предчувствий горьких страх!
СТИХИ РАЗНЫХ ЛЕТ
КИЕВ
Зачем не твоя, о Киев,
Стремительная весна
Навеяла мне впервые
Влюбленные бредни сна?
Весна… Разве вёсны такие
Бывают на Западе, тут?
Спит зимнею спячкой Киев,
А к утру весна: бегут.
Летят, спотыкаясь, кубарем
К Крещатику вниз ручьи,
На улицах снег неубранный
В тенях голубых журчит.
Потоки, грязней, чем с фабрики,
С восторгом несут зараз
На бурых волнах кораблики
И с улиц весенних грязь.
Проспавшись, громкоголосые,
Под толщею снеговой,
Христосуются с колесами
Булыжники мостовой.
И весь этот шум, этот рокот,
Всё к небу, всё ввысь, как хвала,
Всё к тверди, где в синих потоках
Полощутся колокола…
НА СМЕРТЬ Н.ГРОНСКОГО
Смерть по выбору, смерть не на плахе,
В взмахе юности светел и чист,
Как к причастию, в белой рубахе
Умирает в горах альпинист.
И пилот, с высоты самолета
Обрываясь… Там синяя твердь
И последнее счастье полета –
Может быть – побежденная смерть.
О, поэт, так ли мнил ты последнюю встречу?
Город, сутолочь, шум, поворот…
И внезапно, и навзничь – убит, изувечен
В подземелье, в парижском метро!
Или смерть, как любовь – тот же жребий?
Не дано – и не должно нам сметь –
Даже этой утехи последней –
Выбирать по плечу себе смерть?
«Ты шел дерзновенной эмблемой отваги…»
Ты шел дерзновенной эмблемой отваги,
Корабль, сквозь дни и века,
И груды упругой и вспененной влаги
Твои разрезали бока.
Твои паруса напрягали муссоны,
Их рвал налегающий шквал…
А солнечным утром из Лиссабона,
Упрямый, ты вновь отплывал.
И снова дул ветер, шальной и раскосый,
Гнул мачты и гнал паруса,
Трепал увлажненные брызгами космы,
Репенилось море, и знали матросы,
Что им не вернуться назад.