Орден Ультрамаринов: Хроники Уриэля Вентриса (ЛП) - Страница 573

Когда же продвижение Ультрадесантников начало замедляться, в зал прорвались отделения Гая и Солина. Штурм гнезда по трем направлениям, вынудил защищающийся рой разделить силы. Воспрянув духом от вида собственных воинов, Агемман кинулся в бой с еще большей решительностью.

Темп штурма восстановился.

Повелитель выводков издал рев от которого затряслись стены зала, и Агемман встретился взглядом с пришельцем. Его древние глаза цвета мрамора и размером с кулак Агеммана, встретили последнего безмолвием, сродни бездушной пустоте галактик. Он мгновенно ощутил мучительное давление в голове, присутствие чего-то враждебного и отвратительно чуждого, подавляющего его сознание.

И в это же мгновение он снова оказался в "Кастра Танагра". Лорд демонов возвышался над ним, собираясь лишить его жизни закутанными в варп лапами. Он почувствовал онемелый ужас этого момента снова, парализованный осознанием того, что он абсолютно ничего не может сделать, чтобы спасти себя.

Страх был чужд Северусу Агемману, но психическое наваждение пережитого момента скорой смерти было слишком реально. Не человечески мощный разум лорда улья проникал глубже, тысячекратно раздувая боль и ужас.

Громадный тиранидский воин устремился к Агемману, но тот опустил силовой кулак и ослабил палец на курке. Победно заревев, монстр хлестнул жилистыми кнутами мышечных сухожилий из углублений экзоскелета. Они обвили его руки и сбили с ног. Подтянув его поближе, зверь выблевал на его шлем поток биоплазмической жидкости. Зрение Агеммана затуманилось статическими помехами. Едкая слизь проникла через решетку шлема, и Агемман подавился от грязи. Нейроглотис в задней части горла, запротестовал от вони, чем-то средним между орочьей помойкой и мертвой плотью.

Лезвия косовидных рук устремились к его голове. Черный меч заблокировал их и обратным ударом отрезал передние конечности от тела.

— Бейся с ним, Северус! — закричал Картало, и Агемман почувствовал обжигающее тепло, исходящее от психического капюшона библиария.

Он ощутил ярость повелителя улья, когда его хватку нарушили и судорожно выдохнул, когда кошмар Кастра Танагра отступил из его мыслей, словно болезнь.

Картало сделал выпад латной рукавицей в сторону монстра. Поток синего огня воплем сорвался с его вытянутых пальцев, мгновенно сжигая плоть на неестественном скелете существа.

Агемман почти ослеп. Био-кислота разъела почти всю лицевую часть шлема. Он сорвал его прочь, и жар с вонью пещеры, словно физически ударили его. Воспоминания превратили его грудь в агонизирующий узел сплётшихся внутренней аугментики, ошмётков сердца и легких.

Отделение сержанта Тируса сформировало круг вокруг него, по мере того, как Картало изливал поток психического огня на пришельцев.

— Вы ранены, брат-капитан? — спросил сержант Тирус.

Агемман встряхнул головой, сглатывая подступившую к горлу желчь. Без изоляции его шлема мерзость гнезда ксеносов была почти что невыносимой.

— Нет, — ответил Агемман, скрывая ужас от затянувшегося вторжения разума повелителя улья, сплюнув на расплавленные кости зверя убитого Картало.

Тирус кивнул и Агемман был благодарен ему за то, что тот отвернулся.

Тело первого капитана было крепким, но когти лорда демонов сильно потрепали его. Даже совместные усилия магистра кузницы и апотекариона ордена не смогли полностью исцелить столь смертельные раны.

Агемман проглотил боль и направился в сторону Картало. Даже в моменты, когда библиарий палил из штурмболтера и прорубался сквозь стаи тиранидских существ, его капюшон пылал от невидимой и напряженной битвы с разумом тирана.

Какой высочайший навык требовался, чтобы вести войну в обоих мирах, духовном и реальном? Смотреть, как воин сражается с таким мастерством, можно было лишь с воодушевлением и смирением.

Столкнувшись с яростной атакой по трем направлениям, повелитель улья отступил обратно в бассейн, издав ревущий вопль животного отчаянья. Агемман не был псайкером, но даже он понял, что существо взывает к помощи.

Монстроидальное существо дернулось в бассейне, распространяя волну вонючей жидкости поверх палубы. Его вздутое брюхо набухло отвратительными опухолями, словно тысячи яиц, внезапно высыпавших на поверхность прыщами.

Споры лопнули, выплескивая пенящиеся, гротескные, родившиеся комки на пол инкубатора. Термагаунты сучили когтями в куче, извиваясь подобно личинкам.

— Слишком мало, слишком поздно, — сказал Агемман.

Как только ловушка захлопнулась, терминаторы первой роты прорубились сквозь них непримиримо, безостановочно и без сожаления.

И снова Агемман встретил взгляд повелителя улья.

В это раз, отражение показало ему собственное, неумолимое желание увидеть тварь мертвой.

— Убить его, — произнес он.

Первый взрыв распорол вдоль борт «Последнего освобождения». Вспышка вулканического света выплеснулась из изрытой ямами поверхности, разливая неоново-яркий рисунок полыхающей плазмы.

Корабли ульи, парившие рядом с умирающим скитальцем, были скованы его обреченностью, вползающим чувством опустения и путаницы. Огромное количество радиации, испускаемое в пространство, срывало кожистую обшивку-шкуру с их костей, словно пепел в огненном шторме.

Убийство повелителя улья повергло гештальт ксено-сознания в пароксизм противоречий. К моменту, когда наиболее могущественные умы достигли контроля над триллионами взаимосвязанных существ, было слишком поздно, чтобы спастись.

Один корабль улья оторвался от обреченного корабля повелителя, но его жалкая, умирающая туша стала легкой добычей для пушек «Мести Валина». Его выпотрошенные останки уже дрейфовали в безбрежном космосе.

Второй и третий взрывы, спустя минуту, устремились к поверхности скитальца, и пересекающиеся линии огня прорезались сквозь его обезумевший остов, напоминая рождение сверхновой изнутри.

Сикарий наблюдал за смертью «Последнего освобождения» с чувством смешанного удовлетворения и упущенной победы. По любым меркам, это была героическая битва, достойная занесения в списки побед с честью и гордостью.

— Ты удивил меня сегодня, Северус, — сказал он, наконец.

— Могу сказать тебе тоже самое, Катон, — ответил Агемман.

— Как так?

— Не секрет, что наше понимание «Кодекса Астартес» всегда разнилось.

— Действительно. Дипломатично, но так. К чему ты клонишь?

— Сегодня ты воспользовался учениями «Кодекса Астартес», так, как обычно это делал я.

— Тогда почему же я чувствую себя вторым?

— Сегодня я увидел возможность и воспользовался ею, — ответил Агемман, — здесь больше нечего сказать. Ты поступил бы также, будь ты на моем месте.

— Возможно, — допустил Сикарий.

Агемман был прав в своих утверждениях, кроме одного критичного факта. Только терминаторы могли пробиться к гнезду повелителя улья.

— Нет никакого возможно, Катон, — сказал Агемман, — ты великий воин, может быть один из самых великих, что видел Ультрамар за тысячелетие, но я еще не настолько стар, чтобы удивить тебя.

— Конечно, нет, — улыбнулся Сикарий.

— Я капитан Первой роты, Регент Ультрамара, и я еще не порос мхом настолько, чтобы не измениться, когда необходимо.

— Как и я, — согласился Сикарий.