Орбитсвиль - Страница 30

— Я верю, вы сумеете.

— Нет! — Дениз повернулась и быстро пошла прочь. Сделав несколько шагов, она остановилась и так же порывисто вернулась. — Простите, Вэнс.

— Вам не за что извиняться.

— Есть. Ведь мы довольно сносно справились с задачей. Только Деннис О'Хейган помалкивал, он собирался обсчитать все поточнее.

— Так вы щелкнули этот орешек? — оживился Гарамонд.

— Идея Майка Монкастера, нашего специалиста по элементарным частицам. Вам известно что-нибудь о дельта-частицах?

— Кажется, что-то слышал о дельта-лучах.

— Нет, те — просто плод воображения, хлам истории. Дельтоны были открыты несколько лет назад. Во время последнего отпуска Монкастера попросили помочь научной группе, которая занималась рассеянием космических лучей силовым полем оконной мембраны. Руководитель исследовательской группы хотел заполучить…

— Дениз, вы начали о том, как собираетесь определить направление.

— Об этом я и говорю. Дельтоны очень слабо взаимодействуют с веществом и другими частицами, поэтому их так долго не удавалось обнаружить. По той же причине они способны пройти воздушный слой в десять-пятнадцать миллионов километров. Майк убежден, что дельтоны проникают сквозь линзу силового поля не хуже прочих компонентов космических лучей, поэтому достаточно соорудить хороший детектор, и дело в шляпе. Точнее, два детектора, жестко закрепленных один за другим на вращающейся платформе. Счетчик должен срабатывать на совпадениях, когда частица пройдет через оба детектора. Стоит нам поймать хотя бы одну, и ось прибора укажет направление, откуда она прилетела.

— Думаете, это осуществимо?!

— Полагаю, да, — потеплевшим голосом ответила Дениз. — Правда, предстоит еще оценка времени ожидания, то есть средний промежуток между пролетом двух частиц. А он может быть порядочным. Однако мы, собрав достаточно массивные детекторы или сделав их штук десять, сведем этот промежуток к минимуму.

Расстояние между Гарамондом и Элизабет Линдстром резко сократилось. Сердце капитана заныло от радостно-горького предвкушением мести.

— Прекрасная новость!

— Конечно, — произнесла Дениз. — Мое приданое.

— Я что-то не пойму…

— Впервые вы одарили меня своим вниманием, когда я высказала мысль лететь через Окно. Вам ведь хотелось ее услышать? — Она невесело рассмеялась. — Вот я и подумала, что добьюсь того же доброй вестью еще раз.

Гарамонд нерешительно поднял руку и коснулся ее щеки.

— Дениз, я…

— Не надо, Вэнс, и довольно об этом. — Она отстранила его руку и встала. — Наивность, только и всего.

Позже, ожидая прихода сна, Гарамонд впервые за долгие месяцы остро почувствовал, что холодный, суровый вакуум космоса совсем недалеко. Внизу, под раскладушкой. Ощущение сохранилось и во сне. Капитану снился край опасного обрыва, и какая-то сила влечет его сделать шаг, один шаг, и все будет кончено.

По пути на аэродром, где предстояли испытания, Гарамонд встретил молодого человека с любопытным сооружением на голове, похожим на шляпу кули. Ответив на вялое приветствие, капитан решил, что необычный головной убор, привезен парнем как сувенир с Востока. Но через несколько шагов увидел такие же шляпы у рабочих, суетившихся на стройплощадке. Приглядевшись, он понял, что они сплетены из свежей соломы. В полетах экипажем периодически овладевала страсть к какому-нибудь дурацкому занятию. Всеобщее увлечение распространялось, словно поветрие. Вот и сейчас половина людей, косивших траву на другом конце площадки, щеголяла в шляпах кули.

Старший помощник встретил капитана у ангара. Широкоплечая фигура заслонила весь дверной проем.

— Доброе утро, Вэнс. У нас почти все готово.

— Прекрасно. — Гарамонд оценивающим взглядом посмотрел на самолет, потом кивнул в сторону луга. — Какого черта они вырядились в эти штуки? Здесь не рисовое поле?

— Тут, видишь ли, бывает жарковато. Особенно когда солнце в зените.

Гарамонд пропустил его сарказм мимо ушей.

— Но почему именно такие шляпы?

— Наверное, они удобны, их просто сделать. Вполне пригодная защита от перегрева, когда с утра до вечера торчишь на жаре.

— Все-таки они мне не по вкусу.

— Ты не работаешь целый день на солнцепеке. В ответе старпома сквозила холодность.

Капитан посмотрел на друга и чуть не отпрянул: его обдало волной гнева и неприязни.

— Ты чем-то недоволен, Клифф? Может, считаешь, я не лучшим образом распоряжаюсь людьми?

— Нет, все отлично — в смысле наших интересов.

— А чем они отличны от интересов остальных?

— Приближаются холода. Остающиеся здесь предпочли бы строить дома и перерабатывать траву на протеиновые брикеты.

— Клифф, у тебя типичный синдром Орбитсвиля, — сказал он, помолчав. — Непреодолимое отвращение к выполнению чужих указаний, верно?

— Вроде того.

— Тогда давай сядем, все обсудим и выработаем совместный план действий. Решим, какие дела важнее для общего блага, чем заниматься в первую очередь, а что оставить на потом.

— Ну да, и мы по-прежнему будем плясать под твою дудку, а тебе и командовать не придется, — сказал Нейпир сварливо, но уже улыбаясь.

Гарамонд улыбнулся в ответ.

— Как ты думаешь, почему я предложил это? — Хотя кризис миновал, капитан предвидел рецидивы. — Прекрасный повод, чтоб откупорить бутылку и промыть сегодня вечером мозги.

— Мне казалось, виски у нас иссякло.

— Его полным-полно.

— Ты подразумеваешь самогон Бертона?

— Почему бы и нет?

Нейпир состроил презрительную мину.

— Давай лучше как-нибудь в другой раз. — Раньше он не грешил привередливостью. — Осмотрим аэроплан?

— Разумеется.

Они направились к стоявшему на поле новенькому самолету, похожему на экспонат музея аэронавтики. Широкие крылья с косыми подпорками, приделанные к верхней части фюзеляжа, высоко задранный нос и шасси с лыжами. Однако Гарамонд нисколько не сомневался в его возможностях и летных качествах. Неказистая машина поднимет экипаж из пятерых человек и сможет лететь без посадки пятьдесят дней при крейсерской-скорости пятьсот километров в час. Потом приземлится для пополнения запасов пищи и воды, да и то лишь потому, что больше двух третей груза составят запчасти, «железная корова» и прочий багаж.

Капитан перевел взгляд на другие еще не законченные машины, стоявшие на сборочной линии под открытым небом, а потом на прямоугольный черный экран детектора дельтонов. Представив себе равнодушное пространство, которое предстояло преодолеть, он почувствовал внутренний холодок. Если бы не жажда мести, поддерживающая волю к жизни, Гарамонд, возможно, сдался бы. Элизабет Линдстром, отняв у него все, ради чего стоило жить, иронией судьбы дала ему и новую цель существования и способ с ним покончить. Ведь нельзя надолго пережить того, чью грудь рвешь голыми руками, разрываешь ребра и…

— Я знаю, о чем ты думаешь, Вэнс.

— В самом деле? — Гарамонд уставился на незнакомца. Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы вспомнить, кто этот человек. Боль в сердце исказила действительность. С недавних пор с капитаном случались подобные заверты, и вот — опять — пока они шагали к самолету, его затянуло в мир безумия.

— Ну, не тяни, старпом, — услышал он свой голос.

— По-моему, в глубине души ты доволен, что электронщики в лаборатории не сумели сделать автопилот. Раз путь такой далекий, лететь нужно самим. Чтобы потом сказать: мы добились успеха собственными силами.

Гарамонд согласно наклонил голову.

В группе техников, крутившихся возле самолета, он заметил еще одну шляпу. Когда ее обладатель повернулся к нему, капитан был поражен. Уж кто-кто, а заведующий производством Трай Литмен всегда уделял повышенное внимание своему костюму, который скрадывал дефекты его фигуры.

— С виду — хорош, — одобрил Гарамонд. — Готовность к полету?

— Готов, насколько это вообще возможно, — ответил Литмен.