Оранжевая пропасть - Страница 4

– Все иконы вешал Максим, – ответила Лена. – Не знаю, что произошло, но так в Бога не верят даже служители его. Он только сказал, что видел ад и теперь сделает все, чтобы не попасть туда снова.

– А он рассказывал? – взыграло у Иры природное любопытство.

Она с детства любила мистику, ужасы, триллеры и всевозможные страшилки. Научившись читать, Ира залезла на несколько стульев, чуть не свалившись, достала книгу, ранее виденную у отца. Ира просила его прочесть хоть чуть-чуть из нее, но отец всегда отказывал, отвечая: «Тебе нельзя читать такие книжки, ночью будет страшно». Поняв, что читать ей никто не собирается, Ира научилась сама. И вот, наконец, книга у нее в руках. Ира до сих пор помнила ее содержание и также помнила, что отец оказался прав. Ира стала плохо спать по ночам, но чтение стало наркотиком. Когда родители обнаружили книгу… Вот это была взбучка!

– Он не рассказывал. Думаешь, мне не интересно?! – Лена встала закрыть двери на кухню, чтобы бубнением не тревожить супруга. – Сколько я не просила – он отвечал, что словами невозможно описать увиденное. Можно только догадываться, что это за место, но Максим все время читает библию. Поход в церковь стал его мечтой.

– Ленка, ты думаешь, он побывал… в аду? – Ира даже не пыталась скрыть скепсис.

– Да, – твердо сказала Лена. – Это стал другой человек. Я не могу описать, в чем отличия, но… – она замялась, подыскивая слова. – Может, я ошибаюсь, но у него что-то с глазами. Такое чувство, что на тебя смотрит всевидящее око. Я думала, это последствия болезни, но теперь не уверенна. Они словно не его…

Договорить Лена не смогла. Ира заливисто расхохоталась. Это было так на нее не похоже, что Лена даже забыла, о чем говорила. Вытащить из Иры улыбку вообще-то сложнее, чем разговорить стену. Даже самые бредовые мысли она выслушивала с серьезным лицом, часто и сама вливаясь в разговор.

– Ленка, не будь дурочкой! – отсмеявшись, сказала сестра.

От этого Лене стало обидно. Единственный человек, которому она доверяла подобные мысли, откровенно потешался. Разговаривать больше не хотелось.

Пожелав друг другу спокойной ночи, они разошлись по комнатам. Ира долго не могла уснуть. Именно в ту ночь у нее стала зарождаться черная зависть к сестре.

Максим чувствовал, что спит, но перед глазами яркая картинка, будто ему показывали кино.

Дверь хижины распахнулась и на поляну, залитую поднимающимся солнцем, выбежала девочка десяти лет. Трава еще мокрая, а в тени прохладно – мир просыпался, начинал подавать признаки жизни.

– Машенька, солнышко, – в дверях появилась кареглазая блондинка. – Аккуратно там! Не влезай ни в какие приключения, ни с кем не ходи и…

– Да, мам. Я помню, – на бегу ответила девочка. Через мгновение она скрылась в чаще леса.

– Возвращайся до темноты, – мать дала последний наказ дочери, но ответа так и не услышала. Постояв еще немного, зашла в дом.

Свет, плохо пробивающийся сквозь кроны, создавал впечатление таинственности. Маша любила это время суток, тот час, когда можно представить, что из-за ближайшего дерева выйдет волшебник и предложит покататься на лошади, или возьмет в путешествие по далеким странам. Она представляла, что они будут лететь над землей, как птицы, а внизу люди будут заниматься своими делами. Ветер, обжигающий лицо, и ощущение полета – вот она, хозяйка свобода.

Быстрее Маша не бегала никогда. Хорошо знакомая тропинка пропускала ее. Мама одела дочь в простенькое платьице, которое год назад сшила сама. Маша любила это платье, как и все то, что делала мама. В это утро она состряпала вкусные лепешки и не менее вкусный напиток из малины. Быстро позавтракав, девочка сообщила матери о своих планах. Видя страстный блеск в глазах дочери, мать даже не пыталась оставить ее дома, выполнять какую-либо работу. Она нарочно вечером рассказала дочери историю. Зная ее непоседливый характер, догадывалась, что Маша уйдет из дома ни свет ни заря. Так и получилось.

До деревни, куда спешила девочка, осталось немного. Последние метры по лесу Маша пробежала с удвоенной скоростью. Деревья расступились, и она оказалась на погосте. В нескольких метрах от того места, где выбежала Маша, стояли и молились две старухи. Своим появлением Маша их испугала. Та, которая постарше, даже вскрикнула. Затем пролепетала старым, похожим на предсмертный крик вороны, голосом: «Боже спаси и сохрани».

Мать никогда не учила Машу молитвам, а на вопрос «Почему?» всегда отвечала: «Тебе это не нужно».

«Не нужно – так не нужно», – думала Маша.

Мать-то лучше знает.

Когда старушки оправились от испуга, Маша уже была далеко, но все-таки услышала их слова.

– Опять эту нечистую принесло, – сказала старуха с каркающим голосом. – Не сидится ей в своем лесу! Бегает чернить сердце Натальиного Ивашки, а та тоже «умная», не видит, с кем общается сын?!

Машу всегда удивляло, почему люди так говорят, и однажды она спросила об этом мать.

– Понимаешь, доченька, – говорила мама, посадив Машу на колени. – Люди очень злые. Станешь старше – поймешь. – Маша действительно поняла, но поздно. – То, чего они не понимают, приписывают дьяволу, хотя по-настоящему, предположим, это делает природа. Я когда-то необдуманно совершила поступок, за который теперь расплачиваюсь изгнанием. Я очень стараюсь, чтобы к тебе люди относились лучше, а то, что там говорят – пускай говорят. Люди всегда говорят, всегда на кого-то клевещут и придумывают. Иногда столько много про себя узнаешь нового…

Дом, где жил Ваня, третий слева. Маша уже подходила, когда увидела невдалеке лежавшего на земле котенка. Судя по всему, его переехала телега, после чего отнялись задние лапки. Когда Маша подошла к котенку, он поднял голову и попытался встать. Это могло выглядеть смешно, не будь жестокой правдой.

– Бедненький, – опустившись на колени, сказала Маша. – Какой человек мог так с тобой поступить?

Маша хотела взять его на руки, чтобы отнести домой, напоить молочком, приласкать и подарить любовь, но откуда ни возьмись, появилась старуха, закричавшая так громко, что могли услышать в соседнем селе.

– Отойди от него отродье! – она семенила к Маше и размахивала клюкой, будто находилась в самом центре сражения. – Что ты делаешь?! Пошла вон!

– Я всего лишь хотела помочь, – попыталась объяснить Маша, но старуха еще громче закричала «Отойди!» и кинула палку. Палка, не долетев совсем немного, ударилась о землю и, отскочив, попала набалдашником котенку в голову.

– Посмотри, что ты наделала, ведьма проклятая! – Не унималась старуха, будто не сама кидала клюку.

Поняв, что теперь котенок точно умрет, Маша поспешила укрыться во дворе у Вани.

– Я поговорю с Ванькиным отцом, чтобы он не разрешал тебе общаться с его сыном, – крикнула вслед старуха.

Оказавшись во дворе, Маша увидела, что Ваня уже давно стоит, ждет ее прихода.

– Я боюсь эту старуху, – первое, что сказал он. – Она бешенная. Мать мне рассказывала, что когда она была молодая, то убила двух своих мужей, просто за то, что они ей надоели. С тех пор у нее не было семьи.

Одиннадцатилетний Ваня был низкого роста, но крепкого телосложения. Длинные русые волосы всегда зачесывал назад. Он единственный мальчик из деревни, друживший с Машей, остальным родители запрещали с ней общаться.

– Давай сходим в одно место, – Маша уже забыла про старуху. – Мне мать вчера рассказала про склеп. Большой склеп. Еще она сказала, что когда сама ходила туда маленькая, то видела привидение. Если мы сейчас выйдем, то к обеду дойдем, а там аккурат успеем к ужину.

Маша так жалостливо смотрела на Ваню, что он не смог отказать, но окончательный ответ даст мать.

– Я пойду, спрошу у мамы, – сказал Ваня, разворачиваясь к дому. – Если она разрешит, то пойдем…

– Стой, стой! Не спрашивай – она не разрешит. Скажи, что просто пойдешь, погуляешь, не говори куда.

– Но…

– Ты уверена, что там не опасно? – Ваня уже был не рад тому, что пошел. Он устал и сбил ноги, перебираясь через ручей по острым камням.