Опиумная война - Страница 20

— Хорошо, — ледяным тоном сказала Цзима, протянув экзаменационный свиток.

Рин поразилась, насколько хорошо себя чувствует от этого «хорошо».

Она обнаружила, что похвала наставников наполняет ее энергией. Похвала означала подтверждение, что Рин не пустое место. Она может быть блестящей ученицей, достойной внимания. Она обожала похвалы, лелеяла их, нуждалась в них и испытывала облегчение, только когда их слышала.

А еще она поняла, что похвала для нее — как опиум для наркомана. Стоило ей получить новую дозу лести, и она уже думала, как добыть следующую. Успех доводил ее до экстаза. Неудача была хуже ломки. Хорошие результаты контрольных доставляли только временное облегчение и гордость, Рин испытывала удовольствие несколько часов, а потом ее охватывала паника перед новым экзаменом.

Она так жаждала похвалы, что чувствовала ее каждой косточкой. И в точности как наркоман, готова была пойти на что угодно, лишь бы ее заслужить.

За несколько недель Рин локтями проторила себе путь из нижних строчек успеваемости до самых верхних по каждому предмету. Она постоянно состязалась с Нэчжой и Венкой за самые высокие оценки почти по каждому предмету. В классе Лингвистики теперь она была второй после Катая.

В особенности ей нравились занятия по Стратегии.

Наставник Ирцзах с седыми усами был единственным, кто принципиально не полагался на зубрежку. Он заставлял студентов решать логические задачи. Заставлял давать определения тому, что они принимали как должное — например, что такое преимущество, победа и война. Им приходилось давать точные и четкие ответы. Ирцзах не принимал ответы, сформулированные так, что допускали несколько интерпретаций. Он развивал мышление студентов, сначала разбивая логические предубеждения, а затем собирая их по кусочку.

Он редко кого-то хвалил, но когда хвалил, то так, что слышал каждый в классе. Именно его похвалы больше всего жаждала Рин.

Когда они завершали изучение «Искусства войны» Сунь-цзы, оставшуюся половину урока Ирцзах предлагал придумать, как выбраться из затруднений в гипотетических боевых ситуациях. Иногда все заключалось только в логистике («Рассчитайте, сколько времени и сколько поставок потребуется, чтобы перевести армию через пролив»). Иногда он рисовал карты, символами указывая, с какими войсками придется иметь дело, и велел разработать план сражения.

— Вы застряли за рекой, — сказал Ирцзах. — Войска построены на позиции для обстрела с дальних подступов, но в главной колонне закончились стрелы. Как вы поступите?

Большинство студентов предложило устроить налет на обоз с боеприпасами противника. Венка хотела отказаться от обстрела и пойти во фронтальную атаку. Нэчжа решил, что нужно заставить ближайших крестьян за одну ночь изготовить стрелы.

— Нужно собрать у крестьян пугала, — сказал Катай.

— Чего? — фыркнул Нэчжа.

— Пусть говорит, — сказал Ирцзах.

— Одеть их в военную форму, закрепить на лодке и послать вниз по течению, — продолжил Катай, не обращая внимания на Нэчжу. — Это гористая местность с сильными осадками. Можно предположить, что недавно шел дождь, а значит, стоит туман. Враги не смогут четко разглядеть реку. Их лучники примут пугал за солдат и будут обстреливать их, пока те не начнут напоминать подушки для игл. Тогда мы пошлем людей вниз по течению собрать стрелы. Используем вражеские стрелы, чтобы убивать врагов.

Катай победил.

В другой день Ирцзах показал им карту гористого региона Удан, два красных креста отмечали два батальона Федерации, заперших никанскую армию с обоих концов лощины.

— Вы заперты в ловушке в этой долине. Крестьяне в основном сбежали, но генерал Федерации держит в заложниках целую школу. Он говорит, что освободит детей, если ваши батальоны сдадутся. Каков будет ваш ответ?

Они долго рассматривали карту. У никанских войск не было ни преимуществ, ни легкого пути к отступлению.

Ситуация озадачила даже Катая.

— Попробовать атаку по левому флангу? — предложил он. — Освободить детей, пока враги озабочены боем с партизанами?

— Они стоят на возвышенности, — сказал Ирцзах. — И перестреляют вас прежде, чем вы успеете обнажить оружие.

— Поджечь долину, — рискнула Венка. — Отвлечь их дымом?

— Хороший способ спалить заживо и себя, — фыркнул Ирцзах. — Помните, вы не на возвышенности.

Рин подняла руку:

— Отрезать вторую армию и прорваться к плотине. Взорвать плотину. Затопить долину. И пусть все в ней утонут.

Однокурсники в ужасе уставились на нее.

— Забудьте про детей, — сказала она. — Их невозможно спасти.

Нэчжа расхохотался.

— Мы пытаемся победить, идиотка.

Ирцзах жестом велел Нэчже замолчать.

— Рунин. Раскрой свою мысль.

— Победы не добиться в любом случае, — ответила Рин. — Но если цена так высока, я бы использовала все шансы. Так враги тоже погибнут, а мы потеряем только половину армии. Сунь-цзы пишет, что сражения происходят не сами по себе. Это всего лишь маленький шажок в огромной схеме войны. Цифры, которые вы нам дали, показывают, что батальоны Федерации многочисленны. Могу предположить, что они составляют немалую часть армии. И если мы пожертвуем своими войсками, то уменьшим преимущество врагов во всех последующих сражениях.

— Ты предпочтешь уничтожить собственных людей, чем позволить вражеской армии уйти?

— Уничтожить и позволить умереть — не совсем одно и то же, — возразила Рин.

— Это все равно потери.

Рин покачала головой.

— Нельзя позволить врагу уйти, если он представляет собой угрозу в дальнейшем. Нужно от него избавиться. Если враги продвинулись так далеко вглубь страны, они почти всю ее уже изучили. Они имеют географическое преимущество. Это наш единственный шанс уничтожить главную ударную силу врага.

— Сунь-цзы говорил, что врагу всегда нужно давать путь к отступлению, — сказал Ирцзах.

Рин втайне считала этот принцип Сунь-цзы глупейшим, но поспешила привести контраргумент:

— Но Сунь-цзы не говорил, что нужно позволить врагу воспользоваться этим путем. Враг просто должен считать положение менее угрожающим, чем есть на самом деле, чтобы не отчаялся и не устроил какую-нибудь ненужную обеим сторонам глупость. — Рин ненадолго задумалась. — Думаю, они могут попытаться спастись вплавь.

— Она предлагает уничтожить несколько поселений! — возмутилась Венка. — Нельзя так просто взять и разрушить плотину. Ее придется восстанавливать несколько лет. Затопит всю дельту реки, не только долину. Ты говоришь о голоде. Дизентерии. Ты подорвешь сельское хозяйство всего региона, создашь проблемы, от которых люди будут страдать десятилетиями…

— Проблемы можно решить, — упрямо напирала Рин. — А ты что предлагаешь, позволить Федерации беспрепятственно пройти в самое сердце Никана? Много же пользы тебе принесет сельское хозяйство, когда полстраны будет оккупировано. Ты преподнесешь им всю страну на блюдечке.

— Хватит, хватит. — Ирцзах хлопнул по столу, чтобы их остановить. — Сегодня никто не выиграл. Свободны. Рунин, на пару слов в мой кабинет.

— Где ты нашла этот ответ? — Ирцзах поднял свиток.

Рин узнала свои каракули.

На прошлой неделе Ирцзах велел им написать, как выпутаться из еще одного сложного положения. Предполагалось, что ополчение потеряло народную поддержку в войне против Федерации. Оно не может рассчитывать, что крестьяне будут снабжать его провизией и фуражом для лошадей, может размещать солдат в крестьянских домах только силой. Периодические восстания в сельских регионах и в самом деле добавляли сложностей в передвижения войск.

Рин предложила сжечь малозначительную островную деревушку.

Проблема заключалась в том, что остров принадлежал империи.

— На первом занятии у Йима мы говорили о том, что Вторая опиумная война закончилась из-за потери Спира, — ответила она.

Ирцзах нахмурился.

— Твое сочинение основано на спирской резне?

Она кивнула.

— Потеря Спира во Второй опиумной войне подстегнула Гесперию, которая не хотела дальнейшей экспансии Мугена на континент. Думаю, уничтожение другого малозначительного острова может сыграть ту же роль для населения Никана, убедить людей, что настоящий враг — это Муген. Напомнить, в чем заключается угроза.