Оператор моего настроения (СИ) - Страница 5

— Пардоньте, звиняйте, не казните. Мы люди необразованные, этикеткам не обучены…

— Макс, ну хватит дурить!

— Макс! — прогремела уже Рита, и он, вздохнув, подхватил со стола журнал, свернул в трубочку и поднес ко рту на манер микрофона:

— Дамы и господа, поднимите выше ваши руки! Встречайте и искупайте в овациях звезду отечественного рэпа! Фи-и-ил! — вскинул руки над головой, изображая ликующую толпу, и под хохот начитал: Я — голос улиц, ты — голос улиц, без лишних понтов и накрашенных куриц. Качает девятки, "Ролсы" и "Бентли" парень пропитанный черным пигментом.

— Долбоящер! — захихикала Рита и пихнула Фила кулачком. — Завязывайте со своими приколами. Вас не обязаны знать все.

— Как скажешь, Ангел, — кивнул он. С вызовом посмотрел на Рокотова и представился. — Фил. Для посвященных Филипп Маркович Гроссов. Вопросы по поводу объективности моих выводов есть, Боря?

Не знаю, кто был этот Марк Гроссов, но по лицу Бори легко читалось, что он точно знает о ком идёт речь. Сжав до хруста кулаки, помотал головой и заскрипел зубами, услышав угрожающее:

— Ручки расслабь, Боря, и выдохни. И без экспертов притушу.

Несколько секунд Рокотов буравил Филиппа тяжёлым взглядом, а потом прохрипел:

— Повтори, сопляк.

— Ангел, слезь-ка на минуточку. У нас тут борзый нарисовался.

— Фил! — попыталась остановить его Рита, но было поздно.

— Сашка, пусти и не лезь! — подскочил Мстислав со своего места.

В одно мгновение рядом с Борей оказались три парня, и в воздухе отчётливо запахло надвигающимся мордобоем, в который лучше было не соваться, — троица явно не раз решала вопросы с позиции кулаков, а Боре видимо не хватило мозгов просчитать риски, промолчать и спустить на тормозах ответное оскорбление. Ещё и Ярик смотрел на все происходящее так, словно мальчики подошли поздороваться и поболтать о жизни и погоде, а не проехаться по морде.

— Выйдем, Боря? — дёрнул подбородком в сторону дверей Фил.

— Волк!

— Или он извинится, или я заставлю его это сделать, Ангел! — оскалившись, парень повел плечами, разминая их пугающе привычным движением, а Мстислав и Максим синхронно повторили его и подтянули выше рукава толстовок.

— Фил, пожалуйста, успокойся. Ярослав Всеволодович, хоть вы им скажите! Они же его прибьют.

— А мне кажется, что Борис сам заварил эту кашу, — ответил Ярик и посмотрел мне в глаза. — Лизон, объясни, пожалуйста, Борису, что иногда нужно чувствовать, где заканчивается юмор, и держать язык за зубами, если он хочет сохранить их в целости.

— Ярик! — вспыхнула я.

— Я прекрасно слышал все, что здесь говорили, и помню кто и что говорил. У Филиппа вполне обоснованные требования, а Борису явно стоит выбирать слова или молчать.

— Не умничай, Ярослав.

— Боря!

— Папочкой прикрылся, мажор, — прошипел он, отталкивая меня в сторону.

— Рокотов! — втискиваясь между парней, я взглядом попросила Клейстера отойти и потом прошипела. — Рокотов, я тебя прошу, извинись.

— Никаких разборок в моем доме! — прогремел дядя Сева с порога. В три шага дошел до стола и поставил на него коронную шарлотку Фаины, дальше выдернул меня из эпицентра и ледяным голосом произнес. — Курящие идут за мной охладиться на улице, а ты, — пальцем ткнул в ладонь Бориса, — идёшь в комнату и успокаиваешься или выметаешься туда откуда явился. Вчера надо было приезжать, когда тебя ждали, а не сегодня воду баламутить. Ребята, пойдёмте.

Первым шаг назад сделал Фил, и Рита, как и я, выдохнула с облегчением. Следом отошёл Мстислав, а Максим смерил взглядом Рокотова, потом бросил на меня быстрый взгляд и помотал головой.

"И это твой мужчина?" — прочитала я немой вопрос и отвела глаза в сторону.

— Свора выродков-мажоров! Только и могут, что пальцы гнуть! И как только твой дядя умудрился их пригласить? Чем он думал?

— Головой! В отличие от тебя дядя Сева думает именно ей! Это друзья Алисы, а она без пяти минут его невестка! — выорала я, захлапывая дверь. — Пяти минут не прошло, как приехал, а уже умудрился всем настроение испортить.

— Я!?

— Нет, я! Лучше бы вообще не приезжал.

— Лиза, я тебе обещал, что приеду…

— Когда? Вчера или месяц назад? Какое из твоих обещаний приехать стоит учитывать? И что это было? Ты даже не удосужился узнать кто перед тобой сидит, а уже оскорбляешь!

— Лиза, да это тупой мажор! Звезда рэпа он… Как же. Сказать тебе, какая он звезда и как ей стал!? Папочка нанял студию, проплатил ему ротацию и что? Мне теперь молча глотать его оскорбления? Звезда он…

— Его? А не ты ли его диванным экспертом назвал? Или это он тебя сопляком окрестил? На дяденьку обиделся? Взрослый мужик, а хуже ребенка!

— Лиз, ну прости, — делая шаг ко мне, Боря попытался обнять, только я вывернулась и спросила:

— За что? За это представление? За то, что вчера поехал на корпоратив, а не со мной, как обещал? Или за то, что мои интересы для тебя ничто?

— Как ничто, Лиз? А серьги? Я же помню, что ты их мне показывала…

— Знаешь что, — сняв сережки, сунула их ему в ладонь и открыла дверь. — Забери их и лучше уезжай. Дядя Сева прав. Вчера надо было приезжать, когда тебя ждали. Когда я тебя ждала. А сегодня… лучше едь домой.

— Лиз…

— Я все сказала. Если не хочешь окончательно разругаться, вызывай такси и уезжай. Будет лучше, если я какое-то время поживу тут.

— Лиз?

— Рокотов, хватит!

Выпроводив Борю за дверь, я опустилась на край кровати и уронила лицо на ладони, пытаясь переварить весь этот кошмар. Один лезет на рожон, второй его цепляет сильнее, третий подливает масла в огонь, а Ярик смотрит на творящееся мракобесие сквозь пальцы и ещё говорит, что парни просто шутили. Какие могут быть шутки, если я прекрасно видела и слышала, как этот Клейстер себя вел. Клоун. Ещё и защищала его, а не Рокотова. Господи, угораздило ведь… Просто идеальный праздник. Семейный. Если бы не дядя Сева, точно закончили бы где-нибудь в больнице.

— Лиз, чай пить пойдешь?

— Ярик, я тебя прошу, уйди и не трогай меня сейчас.

— Хорошо. Попрошу Фаю оставить тебе пирога.

— Спасибо, — киваю и не оборачиваясь спрашиваю, — Ярик, почему ты их не остановил? Только не говори, что не видел, кто все начал. Обязательно нужно было до такого состояния доводить?

— Для Бориса, да. Да и для тебя тоже. Ты же с ним живёшь по инерции, Лизон.

— Ну простите не у всех бывает такая любовь, как у тебя. Кому-то и по инерции приходится.

— У всех, Лиз. Просто кто-то ее ищет, а кто-то бросает поиски на полпути. Я свою нашел в тридцать пять, тебе тридцать два. Как минимум, три года у тебя точно есть.

— Ярик, вот лучше иди. Ты охренительный адвокат, даже спорить не буду, но как психолог — дрянь последняя. Лучше занимайся своими делами и не лезь ко мне в душу.

— Хоть в чем-то я хорош.

— Ой, все.

— Дверь закрыть?

— Обязательно. А то принесет ещё какого-нибудь доморощенного советчика.

— Кто знает, может он окажется в этом лучше и даст толковый совет.

— Твою мать, Ярик!

— Ушел-ушел.

Бесшумно прикрыв за собой дверь, он пошел по коридору, а я помотала головой и потянулась к последней целой пачке сигарет, лежащей на столике. Меньше чем за сутки скурила то, что купила на несколько дней. Везде один сплошной кошмар.

Уровень настроения — минус бесконечность. Бултыхается где-то в таких глубинах, что раньше охрипнешь в конец и зааукаешься до тошноты, пытаясь до него достучаться. Одно счастье, что никто не лезет, не стучится и не приходит узнать где Лиза и почему у Лизы нет настроения, когда в доме ёлка, шумная компания, любящая родня, море всего вкусного и океан алкоголя на любой вкус. Но пить не хочется. От одной мысли о чем-то крепче чая голову сводит спазмом, а горло отрицательно мотает своей головой, если она у него есть. Нет-нет-нет. Лимит на ближайшую неделю превышен шампанским и заполирован никотином сигарет, которые, как назло, кончаются с сумасшедшей скоростью. Фае придется месяц проветривать комнату после меня и пепельницы с ёжиком окурков. Выщелкнув предпоследнюю сигарету, долго кручу ее в пальцах и засовываю обратно, а, услышав приближающиеся по коридору шаги, решаю стрельнуть пару-тройку у идущего: тетя Зоя в этом крыле приютила меня, Фила с Ритой, Мстислава с Сашей и Максима. Некурящие и родители Алисы разместились частично в гостевых на первом этаже и в правом "хозяйском" крыле. Прислушиваюсь к шагам, чтобы не они не остановились у двери напротив, и, когда уверенная походка топает дальше, выхожу из своей комнаты и тут же ныряю обратно, увидев кому она принадлежат. Принесло же на мою голову! И в чью комнату он попёрся? Спиной подпираю двери, а перед глазами маячит раскрытая пачка на столе. Все через одно место, будто одним днём на меня посыпалось из рога изобилия. Только не счастье-удача-успех, а ругань-нервы-задница. Выходить и просить сигареты после всего, что свалилось на мою голову из-за этого парня — с него все началось, — не хочется ни в какую, но спускаться и искать Фила или Мстислава хочется ещё меньше. Выждав, когда снова раздадутся шаги, идущие уже обратно, пропускаю их немного дальше и, как на собственную казнь, выхожу в коридор: