Операция: «Украсть душу» - Страница 2
– Роман, – ослепительно улыбаясь, представился он, пока складывал свой багаж и открыто рассматривал нас.
Мы с подругой похожи, даже размер одежды одинаковый. Обе среднего роста, стройные, не до тощей хрупкости, но тонкокостные. При этом со всеми полагающимися округлостями. Только Ульянка немного восточного, «темного» типа, а я, наоборот, «светлого» – натуральная кудрявая голубоглазая блондинка с круглым лицом, прямым носом и игривыми ямочками на щеках, которые появлялись, стоило мне чуть-чуть улыбнуться.
Уля сегодня оделась в светлых тонах, я же выбрала черную комфортную водолазку с блестящим принтом на груди и белые свободные джинсы. В общем, выглядели мы, наверное, как две противоположности одной сущности.
Парень мне понравился своей открытой улыбкой и тем, как красиво пошел на контакт первым, без похабщины, что часто встречается у молодых и привлекательных.
– Ирина, – представила себя, а заодно и подругу, которая ни в жизнь не заговорит с незнакомцами сама: – Ульяна.
Роман глянул на нашего соседа справа, и мы дружно услышали его басовитый голос:
– Глеб.
Ну все, шах и мат! Ульку можно выносить! Это ее любимое мужское имя и тембр голоса! Вот это попадание, даже я оценила. Подруга, робко кусая губу, пыталась украдкой унять сбившееся дыхание.
– Надеюсь, полет пройдет удачно! – улыбнулся Роман, и я бы согласилась с ним, но его отвлек звонок телефона. – Алло, да, алло, плохо слышно.
Мы с Улей обменялись понятливыми улыбками: ну да, стоит мне начать нервничать – вокруг шалит электроника, глючит сотовая связь, интернет и прочее. Об этом знают только близкие, ведь неприятности мне не нужны. Так что Ульяна подбадривающе мне улыбнулась и пожала руку, чтобы не расстраивалась, успокоилась и снизила градус тревожности.
Чтобы отвлечься, я решила оглядеться. Салон быстро заполнялся народом. Шутка ли, почти пятьсот человек вмещает! Как обычно, образовалась толчея из-за нехватки мест на багажных полках, но опытные стюардессы ловко лавировали по рядам, рассовывали сумки и рассаживали людей, освобождая проход.
Нас с Улей тоже отвлекли родители. Мы отчитались, что уже на борту и вылет планируется без задержек. А дальше я отчаянно краснела, потому что мама, учитель биологии, села на своего любимого конька – начала громко давать советы бывалого туриста: куда мы строго-настрого не должны с Улей ходить, обязательно положить сотню долларов в лифчик на случай, если украдут кошелек, чтобы доехать до дому. И таких советов у мамы всегда была сотня-другая, поэтому я срочно завершила эти нотации привычным: «Я люблю тебя!»
Же-есть, как же неудобно! Робко скосила глаза на Романа, ставшего в проходе, болтавшего явно с кем-то из друзей или партнеров по бизнесу. А вот Глеб молчал, кому-то написал несколько сообщений и замер. Хотя я заметила, что он с едва заметной благодушной миной прислушивался к Улькиному щебетанию с родными: «Я тебя люблю, мамулечка, и скажи папулечке, что тоже люблю. И всем привет!»
Вскоре самолет начал разбег, вся подготовительная работа бортпроводников завершилась, капитан пообещал нам отличный полет, даже несмотря на приближающуюся грозу, которую мы обогнем. Попросил выключить электронные приборы. Дальше все в салоне затряслось, гул турбин рвал перепонки. И под мое колотящееся от страха сердце мы мягко, но ощутимо оторвались от земли и начались самые адовы ощущения – заложило уши.
К сожалению, иллюминатор от нас через три кресла и проход, но я прислушивалась к разговорам и уловила, как кто-то заговорил о жуткой темной туче.
– Боитесь летать? – участливо спросил меня Роман.
Я, натянуто улыбнувшись, кивнула. Нет-нет да и пыталась через приличное расстояние высмотреть в иллюминаторе, что там за бортом. Если это гроза, то почему нет молний? Страх пробирал до костей.
– Я раньше тоже боялся, а потом привык, – весело подмигнул мне Роман.
И вроде бы надо быть благодарной ему за поддержку и действительно тоже пора привыкнуть к перелетам, не впервой же, но, когда знаешь, что можешь стать причиной выхода из строя умной электроники… Сложно это все.
Спустя тридцать минут полета Уля, похлопав меня по руке, которой я судорожно сжала подлокотник, снисходительно заметила:
– Ну все, выдохни, уже взлетели, можно не…
В этот момент нас знатно тряхнуло, заставив Ульку резко испуганно замолчать. Потом снова и снова, будто мы в какие-то провалы или ямы ныряли. Капитан невозмутимо сообщил о турбулентности, неприятно тренькало световое табло, прося пристегнуться и не курить. А мне неожиданно подумалось, что закурить сейчас хотелось многим, потому что тряска не прекращалась ни на минуту.
Дальше начался форменный кошмар. Сначала сплошную серость в иллюминаторах с обеих сторон буквально затопил странный золотистый свет, который неестественно яркими лучами пронзил внутреннее пространство салона, вынуждая всех щуриться, заслоняться руками. Затем и вовсе огромный многотонный самолет мгновенно изменил положение – резко задрав нос, встал практически вертикально. Меня как магнитом прижало к креслу. Я не спец, но даже мне понятно, что при таком крене мы сейчас рухнем в пике. К тому же из-за дикого наклона по левому проходу под крики и писки вниз понеслась тележка с прессой, видимо, не закрепленная стюардессами. Сверху сыпались сумки и чемоданы, прямо на беспомощных людей. Раздались визги, крики, детский плач!
Вдруг мою ладонь с силой прижала к подлокотнику рука Романа. Он явно забылся от страха. Я с трудом освободилась и потерла занывшие пальцы. Капитан что-то громко и нервно вещал, пытаясь успокоить пассажиров, но каждый из нас понимал: случилось нечто экстраординарное. Что-то необъяснимое… непоправимое… Самолет сильно дернулся вверх, будто рыбину на крючок поймали и резко выдернули из воды, отчего нас мощно вдавило в кресла. Боинг, рванувший в небеса с огромной скоростью, сильно трясло, зубы у всех стучали, грозя стереться до основания.
Впереди кто-то тонко в ужасе закричал, следом я увидела, как вдоль прохода прямо на нас полетела стюардесса, ударяясь о ручки и боковины кресел, но не могла зацепиться ни за одно. Боже, она же убьется, либо покалечится. Неожиданно Глеб резко подался вбок и успел перехватить ее поперек туловища. Мы с Улькой тут же вцепились в бедняжку, помогая Глебу затащить ее на наш ряд целиком, чтобы не оставлять конечности торчащими в проходе, мало ли что там еще полетит. Роман рывком дернул стюардессу на себя, и мы облегченно выдохнули. Спасенная девушка, вся в кровоточащих ссадинах, лежала с закрытыми глазами, рвано дышала, на ее лбу наливалась синевой большущая шишка, глаз постепенно заплывал. «Кристина» – значилось имя на бейджике, а я думала, что все они Жанны. Глупая неуместная шутка неожиданно развеселила меня. Кажется, подступила истерика.
Глеб тоже пострадал, тихо шипел, поглаживая плечо. Уля тихо шепнула, что он мог его вывихнуть. Очень хотелось знать, что происходит, но тут сидящие у иллюминаторов заорали не своими голосами:
– В нас кто-то врезался?
– Тогда бы уже упали, а нас несет вверх…
– Может, вспышка на солнце?..
– Спутник упал и нас зацепил!..
– Нас НЛО похищают… на опыты…
Предположения звучали со всех сторон, самые нелепые и безумные, пока вдруг не замолчали двигатели. Все и разом! Голоса сразу стихли, каждый вслушивался в эту давящую на психику тишину, ставшую такой гулкой, будто мы в огромную пещеру попали, когда даже дыхание разносится эхом. Потом иллюминаторы разом покрылись льдом, в салоне стало холодно, вскоре и вовсе разлился лютый мороз.
– Что, мать вашу, происходит?! – заорали из бизнеса, приправив вопрос русским трехэтажным.
Снова крики, плач, у кого-то началась истерика, паника. У кого-то сердце не выдержало. По моей щеке скатилась слеза. Мы с Улькой молчали, но не из-за твердости духа, лично у меня просто ужасом горло свело. Обернувшись к ней, я неожиданно ощутила всплеск веселья: Глеб одной рукой держал ноги Кристины, второй – обнимал Улю. Его лицо было напряженным, хмурым, но, поймав мой взгляд, натянул улыбку и выдавил: