Операция «Скрепка». Файл №302 - Страница 6

— Моя дочь сюда поступила, к вам в госпиталь.

— Имя? Фамилия?

— Мелисса Скалли.

— Агент Скалли? Из ФБР?

— Нет. Это ее сестра.

— Минуточку… Да, есть такая.

— Она… как?

— Ей только что сделали операцию. У нее прострелен череп.

— О-о…

— Миссис! Миссис! Ну-ка! Нюхните! Еще! Теперь таблетку. Запейте.

— О-ох… К ней… можно?

— Пойдемте. Вас проводят. Сюда. Налево. Направо. Вот сюда.

Сюда: «Интенсивная терапия. Посторонним вход запрещен».

Она не посторонняя. Она мать.

Мониторы. Мерное попискивание. Капельница. Забинтованное-перебинтованное нечто на койке. Мелисса? И это Мелисса?

— Мелисс? Это я, мама. Я здесь, я с тобой.

— Миссис… Мы сделали все возможное при таком серьезном ранении. Она в коме. Мозг поврежден. Но мы предпринимаем все, что в наших силах. Мониторы работают круглосуточно.

— Я останусь подле нее.

— Сестра! Принесите миссис Скалли кресло поудобней.

— Мелисса, девочка моя, Мелисса. Это какая-то дикая ошибка, это ошибка, ошибка, ошибка…

Нью-Йорк, 42-я стрит 22 апреля, утро

Причитания безутешной матери про ошибку-ошибку-ошибку — без смысловой нагрузки. Причитания и есть причитания.

Но если про ошибку говорят собравшиеся вместе господа хорошие, соратники, в небезызвестном обширном кабинете на 42-я стрит, это отнюдь не причитания. Это «разбор полетов». И смысловая нагрузка — почти неподъемная.

Ходячий скелет (впрочем, в данный момент — сн. -тчий… в креслах), разумеется, далек от брызгания слюной, стучания кулаком по столу, громогласных проклятий. Ходячий (сидячий!) скелет сама невозмутимость, сама объективность, сама выдержка. Тем более и раздражает.

Мистер Никотин, разумеется, далек от внешнего проявления раздражительности — зачем еще и эту радость доставлять господам хорошим, соратникам! Абсолютная хо-лодпая враждебность у господ хороших, у соратппкои. Типичные бляди, сэр! Им только дай повод…

А Мистер Никотин дал повод, дал. Что там повод! Причину! И у ходячего (сидячего!) скелета все основания тыкать и тыкать носом в дерьмо Мистера Никотина:

— Заметьте, я всегда возражал против радикального решения по фигуранту Скалли. Но если бы я мог хоть предположить, что ваше радикальное решение настолько не сойдется с правильным ответом…

— Гарантию может дать лишь страховой полис! Не ошибается тот, кто ничего не делает, мистер Нопфлер.

— Считаете, что все мы ничего не делаем? За исключением вас, конечно! Вы у нас трудяга! Вы за истекшую неделю такого натрудили — век не разгребешь. Убитая женщина — сестра фигуранта Скалли. Как полагаете, фигурант Скалли удвоит усилия по расследованию обстоятельств преступления? Или утроит? Как полагаете, фигурант Скалли выйдет на нас завтра? Или уже сегодня? Или еще вчера?

— Все поправимо, все поправимо.

— О, как же, как же! И кто станет поправлять! Непосредственно вы? Или ваш на удивление неудачливый киллер?

— Он профессионал. Позвольте вам напомнить акцию по Вильяму Молдеру.

— О, как же, как же! Большой успех уникального мастера! Пристрелить в ванной больного и беспомощного старика! А позвольте, в свою очередь, вам напомнить акцию по Молдеру-младшему, по агенту Молдеру. Это ведь все тот же ваш уникальный мастер сначала спутал фигурантов, стреляя в окно, а при повторной попытке и вовсе попался?

— Чуть не попался.

— Попался, попался. Агент Молдер подловил его, как неопытного бойскаута. Агент Молдер узнал его в лицо и назвал по имени.

— Агент Молдер больше никогда и никому не назовет моего профессионала по имени. Я отвечаю не только за себя, но и за своих людей. Недоработки одного устранит другой.

— О, как же, как же! Недоработки устраните непосредственно вы?

— В моем распоряжении достаточно профессионалов.

— О, как же, как же! «Полярный волк»! Снимаю шляпу!

— Что вы имеете против «Полярного волка», мистер Нопфлер?

— Ровным счетом ничего. Он у вас забавный. Волк… Весьма забавный. «Ну, погоди!»

— Это вы мне?

— Это я не вам. Это название русского мультсериала. Аналог «Тома и Джерри».

— Вы на досуге смотрите мультфильмы?

— У меня не бывает досуга. Просто своего врага надо знать.

— Своего врага я знаю.

— М-м?

— Фокса Молдера. А вы о ком подумали?

— Конечно же, о Фоксе Молдере. Более ни о ком. Мы ведь с вами друзья, не так ли?

И все присутствующие — друзья, не так ли? Не так ли, друзья?

— Да-а… Таких друзей — за ручку и в музей.

— М-м?

— И в том музее каждого — на отдельный постамент, и — табличку: «Друг»! В качестве эталона. А вы о чем подумали?

— Конечно же, об эталонной дружбе. Более ни о чем. Вот и у фигуранта Молдера с фигурантом Скалли, знаете ли, была эталонная дружба. Она, кстати, уверена, что ее напарник жив. Откуда бы у нее такая уверенность? Желаемое за действительное? Или действительное, оно же и желаемое? Очень трудно потерять напарника, практически невозможно! Даже если против него брошены лучшие силы «Полярного волка». Не так ли?

— Фокс Молдер мертв. Я лично проследил за этим…

— И лично убедились? Сделали контрольный выстрел?

— Стрелять в горячий прах — только пыль поднимать.

— Допустим. А что дискета с икс-файлами? Вы заверяли всех нас, что изъяли ее у фигурантов. Можете нам ее показать?

М-да. Вопросец!.. Курение — вред, но таки позволяет держать паузу и казаться глубокомысленным. Но всему приходит конец. Сигарете тоже. А новую закуривать — уже неявное проявление внутренней сумятицы.

Потому — придавить окурок, словно презрительную точку поставить, и:

— Я не был заранее оповещен, что моя честность поставлена под сомнение!

— Так пленка у вас или нет?..

— У меня.

— Хотелось бы все-таки на нее взглянуть.

— И мне!

— И мне!

Вски-и-инулись, господа хорошие, соратники! Почуяли! Акела промахнулся! Не дождетесь!

— Дискета с икс-файлами в надежном и недоступном месте. Интересы государственной безопасности!

— Недоступном и для нас?

— Само собой. Я же сказал: интересы государственной безопасности.

— Но для вас она доступна?

— Само собой. И завтра я вам всем ее предъявлю.

— Почему не сегодня?

— Потому что завтра.

— Ну, если вы так ставите вопрос…

— Я ставлю ответ.

— Что ж, тогда… до завтра?

— До завтра, господа!

То-то! Знайте свое место, господа хорошие, соратники! Он, Мистер Никотин, как-никак не последний человек в государственной структуре, даже из первых будет. А вы все? Нет, на своей поляне вы все боги и цари. Но у каждого своя поляна. У Мистера Никотина — своя. И не надо, вот не надо заступать границу. Граница на замке! И ключик от замка у Мистера Никотина. А то вообразили, понимаешь ли! Может, вам еще и ключ дать от квартиры, где икс-файлы лежат?!

Знать бы, между прочим, самому Мистеру Никотину, где та квартира!

Нет такой «квартиры»! Мистер Никотин готов прозакладывать все еще невыкуренные сигареты на весь остаток жизни — нет такой «квартиры», где икс-файлы лежат! Кабинет Фокса Молдера был обшарен скрупулезно — спецы «Полярного волка» ни миллиметра не пропустили, а они свое дело знают, как бы там ни язвил ходячий скелет. И ведь обнаружили закладку — в письменном столе! Но — пусто.

А значит?

Фигурант Молдер таскал дискету с собой, не иначе.

А значит?

От дискеты, как и от фигуранта Молдера, осталась пригоршня праха, не иначе.

А если все-таки иначе, то дискета может быть лишь у напарника, у фигуранта Скалли. Но «Полярный волк» взял ее в оборот уже на полпути от места аутодафе Молдера и… ничего не обнаружил, кроме распечатки.

А значит?

У фигуранта Скалли искомых икс-файлов нет — ни в электронном, ни в печатном виде. Только в памяти. Память у нее, правда, не девичья, но то решаемая проблема — чтобы память отшибло напрочь.

М-да, решаемая-то решаемая, но решена была она из рук вон плохо. Что-то действительно Крайчек в последнее время сильно сдал. Одна неудача, с ликвидацией фигуранта Молдера по месту жительства — допустим, случайность. Но вторая, с ликвидацией фигуранта Скалли по месту жительства — уже закономерность. И не суть, почему Крайчека преследуют неудачи, — сильно ли он сдал или решил переметнуться, или просто обстоятельства так сложились. Не суть!