Операция "Луна" - Страница 21

Конгрессмен Шалтай заявил, что мы – угроза общественному благосостоянию, если учесть налоги, которые угрохали на наш проект, а они могли поднять пришедшие в упадок молочные фермы Висконсина, оживить банки Нью-Йорка, пойти на починку нефтеочистительных заводов Техаса, закупку заграничных сигарет и военную промышленность в этом округе. Поскольку тип явно метил в президенты, то раскатывал губу широко.

Как и преподобный Болтай. По его словам, путешественники на Луну совратят ее невинных, чистых обитателей, как в свое время западные цивилизации совратили всех, до кого дотянулись. А еще наш проект вопиющим образом не принимает во внимание темных воротил бизнеса, торговцев наркотиками, бандитов, убийц, проституток, сутенеров и – что самое страшное – его избирателей!

Из того факта, что аль-Банни работал на Халифат, разыграли целую комедию. "Он хочет заполонить лошадями небо. Ему плевать, на чью головы посыплется навоз!" Последовал мультфильм, где наш главный мастер предстал в виде прибабахнутого кролика, который длинными ушами игрался луной, словно шариком от пинг-понга. По-арабски "банни" значит "коричневый", так что кролики ни при чем, но об этом ненавязчиво умолчали. Я могу продолжить пересказ, но стоит ли?

– Похоже, проект по уши увяз в политических дрязгах, – заметила Джинни.

– Так часто бывает, – напомнил я. – Просто руки опускаются. Проект "Селена" теперь вынужден доказывать, что имеет право на существование, а значит, работы будут приостановлены. НАСА запросто может все прихлопнуть одним ударом.

– А операция "Луна"? – едва слышно выдохнула Джинни.

– Вполне. Вполне. Вот только как мы выберемся из этого дерьма... О черт, солнышко, давай займемся обедом, а?

– И друг другом, – ответила она и призывно улыбнулась.

И вот, уставшие и встревоженные, но все-таки немного взбодренные, мы вернулись домой. Эдгар дремал на жердочке. Но куда подевался Свартальф? И Крисса не спешит поделиться радостью? Я заметался по дому, но тут услышал голос. Успокоившись, но заинтригованный, я пошел наверх.

Дошел до комнаты Валерии. Дверь – нараспашку. Как всегда, там царил полный кавардак. В ее возрасте никто не страдает аккуратностью. За собой она следит и одевается настолько опрятно, насколько позволяет молодежная мода. В школе она учится неизменно хорошо, хотя ее сверстники презирают "зубрил". Хорошие учителя любят тех, кто увлечен предметом. Возможно, под влиянием матери, хотя мы специально не направляли детей, Вэл начала серьезно интересоваться традициями и знанием юго-западных индейцев. Я заметил на полке несколько библиотечных книг по этой теме, а под полкой висели постеры с Бэтменом и Минни-Маус. А еще Вэл обожала научную фантастику. Свартальф, расположившийся на ее кровати, свернулся клубком рядом с последним романом Лиля Монро о магистре Лазаре, который она купила сама. "Ага! – подумал я. – Когда она дочитает, я это стащу".

Я обнаружил дочку в комнате Криссы, Вэл рассказывала сестре сказку. Малышка замерла и не сводила с нее глаз. Рассказ только-только начался, потому не удивительно, что дочки не заметили нашего возвращения.

– Давным-давно жила-была девочка, которую звали Грязновласка. Ее звали так, потому что она терпеть не могла купаться. И ее не волновало, что за ней летают мухи, а в пупке полно земли. Когда она впервые увидела фото знаменитого роденовского "Мыслителя" – каменного задумавшегося человека – она сказала: "Бедняжка, его заставляют выкупаться!" Как-то раз отправилась она погулять в лесу. Шла она долго-долго, потому что хотела убежать подальше от мочалок и мыла. Наконец пришла к домику. Она не знала, что в домике жили медведь-папа, медведица-мама и маленький медвежонок. Ей было все равно. Медведи оставили дверь незапертой. А поскольку Грязновласка – это Грязновласка, то она вошла в дом. Там был стол с тремя стульями. Села она на первый, самый большой стул, но тот был обтянут шкурой дракона и слишком широкий и неудобный. Средний стул был такой мягкий, что она провалилась по самое горло и еле выбралась. А маленький стул был в самую пору. Грязновласка умостилась на нем, запачкав грязным задом сиденье, но ей было начхать. На столе стояли три миски с кашей. Попробовала она из большой миски – слишком горячо, да еще туда доливали бур-бон. Фу! Грязновласка пила только чистый шотландский виски. В средней миске каша была нежирная, без концентратов, ни капли сахара. Бе! А в маленькой миске – то, что надо. И Грязновласка принялась наворачивать кашу, как смерч всасывает воду, только еще быстрее...

Я вернулся к Джинни. Все было в порядке. Вэл занимала сестричку, разве что слегка попрекала за прежнюю нелюбовь к воде. И все же я заметил, что буйство еще не оставило ее. Как же это проявится в следующий раз?

Мы позвонили Уиллу и пригласили его на ужин. Он с радостью согласился, но, когда явился, мы поразились, насколько измученным он выглядел.

– Тяжелый день? – поинтересовался я, когда мы сели за стол.

И намекнули, что видели у его дома целую свору полицейских метел. Он вздохнул:

– А, они были вежливые. Но очень, очень дотошные. Я и подумать не мог, что меня будут спрашивать о всех событиях последних лет моей жизни, да еще в подробностях – поди все упомни! Не говоря уже о моих китайских знакомых и всем, что угодно. Они даже вылизали мою старую метлу и собрали пыль в конвертики.

– Надо было возражать, – скривилась Джинни. – К тому же я уверена, что ты им слишком много наболтал.

– Почему нет? – удивился Уилл. – Они же расследуют серьезное преступление.

– Не нужно выкладывать все карты на стол. У них ведь наверняка не было полномочий, разве не так? А тебе первым делом следовало пригласить своего адвоката.

– Господи боже, зачем? Выложить ему кучу денег, и в результате они решили бы, что мне есть что скрывать! Нет уж!

Мы с Джинни только переглянулись. Она покачала головой. Я кивнул и промолвил:

– Никогда нельзя быть ни в чем уверенным, если имеешь дело с правительством. Потому все нормальные люди стараются держаться от властей подальше, разве что их припрут к стенке. А твои визитеры остались... довольны?

– Ну, эти господа поблагодарили меня, но сказали, что хотят снова встретиться. И попросили не покидать город.

– Попросили, – пробормотал я. – Нужно поговорить со Сверкающим Ножом.

– Ты ведь и так никуда не собирался в ближайшее время, правда? – спросила Джинни у брата. Я понял, что она пытается убедить Уилла, что полиция не считает его подозреваемым. И так ситуация паскудная.

– Конечно, – отозвался астроном. – Они говорили, что, скорее всего, в Твердыне завтра уже можно будет вернуться к работе. Мои наблюдения за Луной... а мне еще нужно связаться с зарубежными коллегами и узнать, что они успели выяснить... Ты ведь вернешься на работу, Стив?

– Хотелось бы, да и меня уже звали. – Я недавно имел разговор с непосредственным начальником. – Нужно выяснить, как пострадала переговорная система и не виноваты ли техники в катастрофе. Да при чем тут связь? Ох... И за всю историю Вселенной налоговый аудитор не мог выбрать более неподходящего случая, чтобы припереться сюда именно сейчас!

Девочки сидели с нами. Крисса была поглощена картинками в какой-то книжке, а Вэл прислушивалась к разговору, потягивая "гепта-ап" и гладя развалившегося рядом Свартальфа.

– А я про это не знала, па! – воскликнула старшая.

– Зачем тебе забивать голову? – пожал плечами я. – Финансовое управление похоже на войну: постоянная скукотища с редкими ужасными выступлениями.

– Он шутит, – вставила Джинни. – Ничего страшного нам не грозит, разве что та самая скукотища.

– И куча претензий, – буркнул я.

– Тебе незачем тут страдать, Вэл, – продолжала Джинни. – Ты уже заработала хорошую карму. Так что отдыхай. Разве твои друзья передумали устраивать пикник?

– Они – нет, а я – да.

Судя по тому, как упал ее голос, только что веселый и жизнерадостный, ее вновь обуял демон противоречия и злобы. Глядя, как на чистых щеках дочери проступает румянец, я сделал вывод, что она до сих пор в ссоре с ухажером. Вероятно, вчера он приходил к дому, пытался загладить вину, и только все испортил. Вспомнив себя в этом возрасте, я невольно проникся к парню сочувствием.