Операция «Гадюка» (сборник) - Страница 253

— Быстро! — приказал дядя Миша. — Первым идет Егор.

— Почему? — вскинулся Майоранский. — Я старше.

— Мы еще увидимся? — спросил Егор, глядя на меня.

— Обязательно, — сказал я.

Вера спросила:

— Я точно умру?

— Через три часа.

Тогда она шагнула внутрь. Затем биологи.

Каждый раз за занавесом образовывалось светящееся пятно. И гасло.

Генерал неловко обнял меня.

Я ткнулся носом в его щеку.

Все-таки мы с ним славно поработали вместе. Жалко, что свою карьеру генерал загубил.

— Иди, — сказал генерал. — Мне надо встретить чекистов, чтобы не выводить на эту дырку.

Я откинул занавес и оказался в теплом сухом пространстве. Передо мной светилась пустота.

Я шагнул в нее.

И оказался в жилище совершенно растерянного от обилия гостей Фенички.

— Если можно, выключите дырку, — сказал я.

— Дырки не выключаются, — ответил Феничка. И повторил: — Дырки не выключаются. Очень смешно.

— Ах, как смешно, — откликнулись очаровательные лилипутки, выглядывая из-под стола.

— Успели, — сказал я.

— Гарик! — воскликнул Егор. — Ты с ума сошел. Ты зачем у нас?

— По делу, — ответил я. — И не бойся за меня. День-два, как ты отлично знаешь, у меня есть. И кроме меня, к сожалению, некого было командировать.

— Зачем? — Он все еще никак не мог понять, что я делаю в этом мире.

Я оглядел группу беженцев.

По крайней мере успели — всем им положена отсрочка от смерти.

Они были похожи на спринтеров после финиша. Победитель убежал с флагом, окруженный фотографами. А они, проигравшие, еще стоят, думают, как их угораздило засидеться на старте и как они будут смотреть в глаза тренеру. Вот и переминаются с ноги на ногу.

Интереснее всех для меня была Вера.

Именно сейчас я смогу узнать правду.

Я сделал к ней шаг.

Она смотрела на меня спокойно.

— Вы здесь впервые? — спросил я.

— Разумеется, — ответила девушка. — Я даже не подозревала о том, что здесь живут люди.

Неправда.

Я обернулся к Феничке. Между нами возникла взаимная приязнь. Может, потому, что мы оба — уроды.

Феничка пожал плечами:

— Эту мадемуазель не имел счастья знать прежде.

— И мы ее не знаем, — крикнула лилипуточка, — но она плохой человек.

— Ах, плохой! — откликнулась вторая лилипутка.

— Я — журналистка, — упрямо повторила Вера.

— Она — убийца! — возмутился Лядов, который уже искренне полагал себя жертвой злобного заговора.

— Я спасала людей, — сказала Вера. Ее было трудно смутить.

Все это разрушало мою версию. Я был почти уверен, что Вера — агент Берии. В конце концов, ничего не стоит купить журналистку, если в твоем распоряжении есть несколько недограбленных ювелирных магазинов. Задача лишь в том, чтобы выбраться наружу и наладить связь. Впрочем, они же выбирались!

А затем все ложится на место: она дежурит у выхода, чтобы подстраховать операцию «Гадюка». Ведь Берия никогда никому не верит. И если посылает биологов, то, вернее всего, должен послать кого-то, кто будет следить за биологами. И даже сможет их убрать в случае, если в них больше не будет нужды.

И во все это вписывается Вера — и ее появление, и ее поведение.

Феничка, видно, думал, как и я.

— Но мы — не единственный выход в Верхний мир, — сказал он. — У Лаврентия Павловича и на это был резервный вариант.

Мы оба смотрели на Веру.

И оба не понимали, что она чувствует. Словно усилием воли девушка закрылась от наших щупалец.

— Мы не можем задерживаться, — сказал я, вспомнив, что есть более важные дела. — Нам надо увидеть доктора Фрейда.

— А я бы хотел вернуться в Шахматный клуб, — сказал Лядов.

То ли он в самом деле чувствовал себя в безопасности, то ли бравировал.

— Вам бы тоже не мешало встретиться с доктором, — сказал я.

— Чепуха, — возразил Лядов. — Мне не поможет никакой доктор. А если мне здесь ничего не грозит, то я еще успею сыграть несколько хороших партий.

Майоранский переминался с ноги на ногу.

— В самом деле здесь процессы консервируются? — спросил он, ни к кому не обращаясь. Словно не мог решить, последовать за Лядовым или все же подстраховаться.

— Но вы-то что решили? — спросил я Веру.

— Вы уверены, что мне опасно возвращаться домой?

— Смертельно опасно.

— Вот попалась! — вырвалось у Веры.

И она добавила несколько неприличных слов, вполне естественно прозвучавших в ее устах.

— Нет, сначала я встречусь с Лаврентием Павловичем, — произнес Майоранский. — Я должен написать отчет о командировке.

Черт! У меня из головы выскочил диктатор — это может плохо кончиться.

— Лаврентия Павловича больше нет! — сказала из-под стола лилипуточка.

Я обернулся к Феничке.

— Они устроили засаду, — сказал Феничка, — совсем недавно. Он как раз возвращался к себе в Смольный, а они устроили засаду.

— Кто?

— Я думаю, что монахи владыки Никифора. Но, может быть, за этим стоял Клюкин, он был очень сердит на Лаврентия Павловича за смерть его возлюбленной Ларисы Рейснер.

— Это точно?

— Совершенно точно. Потому что это случилось не очень давно, и один из моих актеров стал случайным свидетелем этой жестокой расправы. Его буквально разорвали на куски.

— Какая глупость! — сказал Лядов. — Мы могли бы сыграть сто партий в шахматы вместо того, чтобы, рискуя жизнью, носиться по Земле.

— А я не жалею, — сказал Майоранский. — Мы выполнили свой долг.

— Как вы думаете, нас кто-нибудь подвезет?

— Вас никто не подвезет, — сказал Феничка.

— Мы очень устали и ослабели, — пожаловался Майоранский.

— Идите с перерывами для отдыха, — посоветовал Феничка.

— Может, все же сначала посоветуемся с доктором? — спросил я.

— Не стоит тратить времени, — сказал Лядов. — Вы идете, Лев Яковлевич?

Вера спросила:

— Сколько я здесь пробуду?

Ее не интересовал Берия и его смерть. Или человек может так ловко притворяться?

— Решает Леонид Моисеевич.

— Я могу отправить весточку туда… домой? Меня ждет мама.

— Я постараюсь, — сказал Феничка.

Я спросил Веру:

— А что, если вы выполняли некое задание ФСБ… или подобного органа? Простите за прямой вопрос.

— Вам не надоело меня допрашивать? — огрызнулась Вера. — Через полчаса вы решите, что я — агент ФБР.

— А вы не агент ФБР? — спросил я.

Никто не засмеялся.

Мы вышли в город.

Дул легкий ветерок, которому здесь быть не положено.

Мир Чистилища неотвратимо изменялся.

И теперь уже не было в нем Лаврентия Павловича, который хотел и почти преуспел в том, чтобы предотвратить сближение миров.

На улице стоял одинокий рикша.

— Куда изволите? — крикнул он.

— Осторожнее, это агент Берии, — предупредил Егор.

— Ах, оставьте, — откликнулся рикша. — Берии нет, я работаю сам на себя. Я привез вам приглашение на свадьбу генерала и Крошки. И привет от Люси Тихоновой.

Никто не стал садиться в его коляску.

Пошли пешком.