Операция «Гадюка» - Страница 62

– Ты что? – спросила Верка. – Раздумал часы отдавать?

– Возьми.

– Сколько? Только учти, мне еще клиента надо отыскать и всучить. А часы не новые, еле идут.

Егор улыбнулся.

– На твой век хватит, – сказал он.

– Сколько?

– Билет до Бологого и телефонную карточку. И еще на автобус. Может пригодиться.

– Да у тебя губа не дура.

– Я обещаю все тебе вернуть. Все деньги... А часы будут в подарок. Хорошенько подумай, Вера. Может, тебе это выгодно?

– И я должна тебе верить?

– А кому еще, как не мне?

– Разумно, – сказала Верка, почесала в голове острым длинным ногтем. Вокруг совсем стемнело, и потому освещенная площадка перед входом в вокзал, куда они поспешили, казалась яркой сценой. А за ней утопал в темноте зрительный зал.

– А какой вагон тебе? – спросила Верка.

– Все равно какой. Лучше, конечно, купейный. Но все равно.

– Общий пойдет?

– И общий пойдет.

– И карточку? И билет? А сколько билет на автобус стоит?

– Дай из расчета десяти долларов, – сказал Егор.

– Бери свои часы и разбегаемся, – твердо ответила Верка.

– Ну ладно, ладно, сколько дашь, столько и возьму, – сказал Егор.

Верка кинула часы в карман шинели, залезла рукой за пазуху и вытащила оттуда целую пачку десяток.

Отсчитала несколько штук и протянула Егору.

– Этого тебе хватит в два конца. Потому что я жду тебя, понял?

– Спасибо, Вера, – сказал Егор.

– И возьми мою визитную карточку.

Верка протянула ему визитку. Егору показалось нетактичным рассматривать ее, и он сунул в карман куртки. Сунув, спросил:

– А там адрес есть?

– Ну ты, блин, даешь! – сказала Верка. – Я, знаешь, визитками не разбрасываюсь. И кому попало не даю. Все там есть – и адрес, и телефон.

– Обещаю тебе, что если буду жив, то через два дня все верну.

– Может, тебе надо еще помочь?

Егор чуть было не попросил ее позвонить Гарику. Но что-то заставило его удержаться от просьбы. Какое-то опасение – опасение, что Вера не та, за кого себя выдает.

Чувство было сродни тому, что испытывал Леонид Моисеевич, когда увидел возле Невского рикшу. Уж слишком все удачно складывается.

– Ну я пошел, – сказал Егор.

– Ну иди, – согласилась Верка. Она поправила армейскую пилотку времен войны и закинула за плечо авоську с пустыми бутылками.

Егор пошел к билетным кассам и через несколько шагов обернулся. Верка стояла неподвижно. Она смотрела ему вслед. Увидев, что Егор глядит на нее, она подняла руку и помахала ему пальцами.

Егор вошел в кассовый зал.

Теперь многое зависело от везения.

В вечернем зале было много народу, он был светлым и просторным. За стеклянной стенкой, как в террариуме, синие кассирши.

Егор прошел к большой доске – расписанию поездов.

До Москвы вечером и ночью было несколько поездов, и они останавливались в Бологом.

Были ли уже здесь агенты? Или еще подходят?

Егор подошел к справочному экрану и узнал цену билета до Бологого. Потом пересчитал свои деньги. Только-только хватит на плацкартный. Если купить общий, то останется несколько рублей – на автобус.

Девушка могла бы быть пощедрее.

Вряд ли – что он ей? Ведь живет она, сдавая бутылки, – так что хлеб ей достается нелегко.

Едва ли агенты могли намного его обогнать.

Но стоит, наверное, пройти по перронам. Ведь в расписании есть один почтовый, отходит через час. Может, они решили ехать на нем?

Егор направился к выходу и тут столкнулся с агентами. Они как раз входили. Никогда в жизни ничего не получается так, как ты того желаешь. Он готов был отыскать шахматистов на перроне, у поезда, но не сталкиваться же с ними в дверях.

По инерции Егор вышел на улицу и остановился.

«Не спеши, – уговаривал он себя, – иди спокойно, не бросайся снова к кассам – это самый верный путь обратить на себя внимание».

Он просчитал до двадцати и вошел в зал.

Шахматисты, как и он сам, были одеты странно для внимательного глаза. Они были одеты случайно.

В своих костюмах они многократно лежали на земле или на досках, им дела не было, все ли пуговицы застегиваются, они никогда не чистили ботинок и не гладили брюк.

В общем, такие люди не обращают на себя внимания на российских вокзалах, но если ты поставил целью выследить пришельцев из Чистилища, то отыскать их нетрудно.

Тем более что не только и не столько в одежде дело. У них бескровные сероватые лица, тусклые нечесаные волосы, руки настолько лишены загара и даже действия свежего воздуха, что стали голубоватыми.

Лядов и Майоранский подошли к кассе.

Егор направился за ними и остановился между этой кассой и следующей, вынул из кармана бумажник, принялся в нем копаться.

Каждое слово, сказанное шахматистами, доносилось до него.

– Два билета на Бологое. Чем скорее, тем лучше. Купейные.

Кассирша что-то ответила.

– Какой паспорт? – спросил Майоранский – тот, кто постарше, с бородкой клинышком. – Почему паспорт?

Он выслушал ответ кассирши и сказал, натянуто улыбаясь – улыбка ему не шла:

– Неужели мы производим впечатление террористов?

– Поймите же, – вмешался Лядов, – мы едем в командировку, на один день, всего на один день. И сразу вернемся. Нам даже в голову не пришло...

– Нет, – сказал Майоранский, – мы не можем ехать домой – у нас нет на это времени.

– А что можно сделать? К начальнику вокзала? Зачем мы будем его утруждать?

Лядов прикрыл Майоранского, тот вытащил из кармана конверт, отсчитал несколько бумажек и произнес, протягивая их кассирше:

– Тогда два билета в мягкий вагон.

– В международный, – поправил его Майоранский, отошел в сторону и стал изучать табло-расписание.

Лядов что-то очень тихо сказал, почти прижав губы к стеклу.

Кассирша перестала бормотать и обратилась к компьютеру.

Затем достала две бумажки и протянула Лядову.

Лядов отсчитывал деньги.

Потом он отошел к Майоранскому и стал вместе с ним смотреть на табло.

– С шестого пути, – сказал он.

– С шестого пути, – согласился Майоранский.

Егор, который стоял за их спинами, увидел, что с шестого пути уходит поезд на Москву в 22.40. Пассажирский.

У стены стоял справочный пульт.

Егор набрал на нем номер поезда, чтобы узнать, когда он будет в Болотом. Оказалось, в пять часов сорок минут утра.

Что ж, они правильно рассудили. Они окажутся в Бологом ранним утром – у них целый день, чтобы добраться до цели.

Как же они получили билеты без паспортов? Купили кассиршу? Наверное, Берия снабдил агентов хорошими деньгами. Он же предусмотрел подобные ситуации, хоть и не знал, что теперь билеты продаются только по паспортам.

Егор подошел к той кассе, где брали билеты Майоранский и Лядов. Кассирша подняла к нему сильно накрашенные карие очи. Это был взгляд томной коровы. Зовущий взгляд.

– Только что два гражданина брали билеты на 65-бис до Бологого.

– Я никого не знаю. – Глаза захлопнулись.

– А я и не спрашиваю, – сказал Егор. – Попрошу дать мне билет в тот же вагон, в котором намереваются путешествовать эти граждане. Вам понятно?

– Я же сказала...

– И никому не слова. Ясно?

Кассирша даже не спросила паспорта. Она поверила праву Егора следить за пассажирами и к тому же поняла – ее никто не намерен судить или преследовать за взятку.

К счастью, денег хватило, хоть и в обрез. И Егор с некоторым запоздалым сожалением подумал, что, если бы он дал ей меньше денег, чем стоил билет, кассирша не стала бы требовать остального. Но не сообразил – теперь мучайся.

Билет был в четвертый вагон. Конечно, можно было бы поехать и в другом вагоне, но так по крайней мере можешь быть спокоен, что шахматисты не сойдут на остановку раньше. Ведь поезд пассажирский, останавливается часто...

Времени до отхода поезда оставалось немало.

Надо использовать его разумно.

Были бы сейчас деньги – он бы отправил в Москву телеграмму. Впрочем, может, их хватит?