Операция «Дар» - Страница 6

Зиберт был в ударе: рассказывал анекдоты, смешные истории, танцевал с дамами — словом, был душой общества. Потом пришел Николай Гнидюк, считавшийся двоюродным братом хозяйки дома Лидии Лисовской. Ему тоже нашлось место за столом. Он налил себе рюмку коньяку, повернулся к соседу чокнуться и… замер от изумления. Рядом с ним сидел тот самый немецкий капитан, которого они со Струтинским видели возле госпиталя. На правой кисти капитана отчетливо выделялся небольшой багровый шрам. Гнидюк чуть не поперхнулся коньяком, но все же сумел благополучно допить свою рюмку.

Разговор за столом шел о предстоящем крупном наступлении, о грядущих победах, о новом секретном оружии, которое, по слухам, в корне изменит ход войны в пользу Германии.

— О, я нисколько не сомневаюсь, что новое оружие, плод германского гения, свершит чудеса, — поддержал разговор и Зиберт. — Могу это засвидетельствовать хотя бы на таком примере. Недавно я был в командировке в Берлине, и там мне подарили пистолет совершенно оригинальной новой конструкции. Вы только представьте: четырнадцатизарядный «вальтер» с великолепным боем! Не угодно ли полюбоваться, господа?

С этими словами Кузнецов вынул пистолет из кобуры и поднял над столом для всеобщего обозрения. Послышались восхищенные возгласы. Только инженерный капитан, сосед Гнидюка, не разделял любопытства остальных офицеров.

— Ну, не очень-то хвастайтесь, Зиберт, — сказал он. — Вы не первый обладатель четырнадцати-зарядного «вальтера». У меня еще раньше, чем у вас, был точно такой же. Был да сплыл при довольно трагических обстоятельствах.

— Расскажите, капитан, — послышалось со всех сторон.

— Что ж, если угодно. Как вы все помните, господа, несколько месяцев назад партизаны совершили нападение на машину, в которой ехали в Ровно из Киева мой бедный друг имперский советник подполковник фон Райс и майор граф Гаан. Я находился в тот ужасный момент в этой же самой машине…

Сидевший в дальнем углу гестаповец неожиданно оживился. Его маленькие глазки-буравчики впились в лицо капитана.

— Значит, вы можете рассказать об их судьбе? — перебил он рассказчика. — Они ушли вместе с партизанами?

— Как вы можете так думать о немецких боевых офицерах? — с неприязнью взглянув на гестаповца, резко ответил капитан. — Я видел подполковника Райса и майора Гаана в последний раз без всяких признаков жизни, до конца выполнившими свой долг перед фюрером и Германией. В отличие от некоторых людей, которые должны были обеспечить их безопасность и не допустить подобного нападения под своим собственным носом…

Последнее ядовитое замечание было направлено явно в адрес гестаповца. Тот побагровел, но смолчал. Возражать дерзкому капитану означало признать, что недвусмысленный намек попал точно в цель.

Капитан продолжал под общее молчаливое одобрение свой рассказ:

— Так вот, когда случилась вся эта история, со мной как раз был такой «вальтер», как тот, что вам только что демонстрировал обер-лейтенант Зиберт. Я отстреливался, кажется, убил двух бандитов, но был сам ранен в правую руку и выронил пистолет в снег. Каким-то чудом мне единственному удалось выбраться из машины и, раньше чем к ней подбежали партизаны, скрыться в лесу. Таким образом я спас жизнь, но лишился пистолета. Самое обидное, что им сейчас пользуется какой-нибудь невежественный русский дикарь, который даже не понимает, какое великолепное оружие ему случайно досталось. И, поверите ли, господа, я до конца жизни буду помнить номер того пистолета — 46710.

«Русский дикарь» невольно взглянул на пистолет, который продолжал держать на ладони. На синей вороненой стали виднелись пять цифр: 46710.

Игра могла кончиться трагично — стоило лишь кому-нибудь из соседей Кузнецова попросить пистолет. Но Пауль Зиберт, исправляя собственную ошибку, мгновенно нашел, пожалуй, единственный, но психологически удивительно точный ход. Такой ход мог найти лишь разведчик, мгновенно ориентирующийся в любой самой неблагоприятной ситуации. Он медленно поднес пистолет к глазам как бы для того, чтобы лучше разглядеть, и, словно между прочим, переспросил:

— Какой, вы сказали, был номер вашего «вальтера»?

— 46710, — повторил капитан.

— Тогда я сдаюсь, — с добродушной улыбкой сказал Николай Иванович. — У моего номер больше. Значит, вы действительно владели таким замечательным пистолетом раньше меня, — и спокойно спрятал злополучный «вальтер» в кобуру.

— А теперь, господа, — громко предложил он, — выпьем за славу нашего оружия, за нашу полную и окончательную победу! — И встретился взглядом с широко улыбающимся ему Николаем Гнидюком.

Летом 1943 года на вечеринках у Лиды Лисовской состоялось несколько весьма интересных для советской разведки бесед.

— Нет, пани Лидия, — вальсируя, рисовался перед Лисовской высокий надушенный капитан, — эта Россия все-таки дикая страна. О, разумеется, — он галантно поклонился, — в ней встречаются красивые женщины, но все-таки попасть сюда после Парижа… Согласитесь, это ужасно.

— Чем же вы провинились, Людвиг, что вас наказали поездкой на Восточный фронт?

— Решительно ничем. С Елисейскими полями пришлось распроститься всем моим сослуживцам. Командир моего батальона майор Кун, когда узнал, что пришел приказ отправиться в какой-то Белгород, так напился, что выпал из автомобиля. Бедняга до сих пор в госпитале.

В другом углу комнаты Майя сочувственно выслушивала излияния грузного танкиста.

— Мои друзья уже давно командуют батальонами, а я все сижу на роте.

— А почему?

— Да разве можно отличиться, когда мы уже второй год топчемся под Ленинградом на одном и том же месте! Но уж теперь я не упущу случая и привезу после Орла «дубовые листья»…

— А что это значит: «дубовые листья»? — спросила Майя.

— О, это самая высокая награда! Рыцарский крест с дубовыми листьями, который вручает лично фюрер за особые боевые подвиги.

Другой танкист пил в это время на брудершафт с Кузнецовым.

— Где ты так загорел? — как бы невзначай спросил Кузнецов своего собутыльника. — На каком курорте?

— Хорош курорт! — ответил тот. — Хотел бы я поглядеть на тебя после того, как ты пожарился бы год под африканским солнцем. Нет, что ни говори, пустыня — это не место для белого человека. Кстати, ты говорил, что тебя зацепило под Курском. Не дашь ли адресок какой-нибудь красотки?

Стало ясно, что гитлеровское командование затевает что-то очень серьезное в районе Курска и Орла.

Кое-какие сведения на этот счет поступили в штаб отряда и из других источников. Сторож-старик на одном из переездов через железную дорогу близ станции Здолбуново рассказал нашему разведчику, что накануне в сторону фронта проследовало пятнадцать эшелонов с танками.

— И скажи ты мне на милость, — удивленно покачал он головой, — и что это за танки такие? Как есть желтые…

«Как есть желтые танки» оказались из африканской армии Роммеля. Немцы почему-то так спешно перевозили их на Восточный фронт, что даже не успели сменить желтую «африканскую» окраску на обычную грязно-зеленую.

Все эти сведения, которые скрупулезно собирались нашей разведкой, позволили установить, что:

из Франции в Белгород передислоцируется пехотная дивизия;

из-под Ленинграда на Орел кружным путем следует танковая дивизия;

с африканского театра военных действий немцы перебрасывают под Курск свои танковые части.

Сообщив обо всем в Москву, наш отряд усилил разведку, в первую очередь на транспорте и на линиях связи. И тут особую роль суждено было сыграть действовавшему под руководством нашего отряда партизанскому подполью в небольшом городке Здолбунове под Ровно.

Станция Здолбуново к весне 1943 года приобрела для гитлеровцев особое значение. Через Здолбуновский узел фактически осуществлялось все основное снабжение фашистской армии на Восточном фронте. Дело в том, что к этому времени другие железнодорожные магистрали, проходящие с запада на восток через Брест, Ковель и Тернополь, почти не использовались — их парализовали многочисленные действующие здесь партизанские отряды. По той же причине почти не ходили поезда по линиям Брест — Минск и Ковель — Сарны. Линия Вена — Львов — Здолбуново — Шепетовка поневоле стала главной транспортной артерией, питавшей гитлеровский фронт. Через эту станцию днем и ночью с промежутками в несколько минут проходили эшелоны с живой силой, военной техникой, боеприпасами.