Опасные забавы - Страница 79

— А ребенок… то есть ты?

— Меня забрала из роддома бабушка. Это был тяжкий удар, после которого она наконец прозрела: собрала вещи Джилли и выбросила в мусорный бак. Опустошая платяной шкаф, она обнаружила на самом дне в углу коробку с письмами Хизер отцу и… угадай что?

— Кислоту?

— Правильно. В колбе оставалась еще половина — более чем достаточно, чтобы изувечить или даже убить человека. Джилли никогда окончательно не отказывалась от мысли о мести. Она и теперь просто ждет подходящего момента.

Неожиданный удар грома заставил Эвери подпрыгнуть и сжаться. Она бросилась к окну. Небо обложили тяжелые темные тучи. Молнии сверкали еще в отдалении, но гром звучал все ближе. Не отрывая взгляда от этой мрачной картины, Эвери продолжала:

— Кэрри считает, что при всей своей ловкости Джилли была тогда не слишком умна — просто у нее в распоряжении был хороший арсенал, и она без зазрения совести им пользовалась. Но с годами ее дьявольская натура созрела, а гнусные таланты отточились. Кэрри думает, что теперь ни один мужчина не устоит перед ней.

— Ты не можешь в это верить!

— Сама жизнь показывает, что это так. Взять хоть Скаррета. Наверняка Джилли вертела им, как хотела. Мне было пять лет, когда они вдвоем явились забрать меня у бабушки. Джилли предложила ей откупиться, если хочет, чтобы я оставалась в доме. К счастью, Кэрри еще не уехала, хотя именно в тот день собиралась в Калифорнию. Она без долгих слов вытолкала Джилли за дверь. Хотя скандал был ужасный, Скаррет остался в стороне… до поры до времени. Помню, Джилли кричала: «Тебе конец, Кэрри!»

— А где была ты?

— Понятия не имею. То есть знаю, конечно, но только со слов Кэрри. Она нашла меня под кроватью. У меня у самой это выветрилось из памяти, видимо, от ужасного потрясения. Кэрри пообещала тогда, что это не повторится.

Эвери выпила воды, чисто механически закрутила крышку, отставила бутылку и снова устремила взгляд в окно. На ладони — там, где она сжимала пробку, — остался глубокий след.

— Но повторилось?

— Да.

Джон Пол молча выслушал рассказ о том, что случилось четырнадцатого февраля, много лет назад. Закончив, Эвери выпила еще воды и повернулась к нему с бледной улыбкой.

— Ну вот, теперь ты знаешь.

— Да уж…

— И что скажешь?

— Что ей место в психушке строгого режима.

— Я не об этом.

— Тогда о чем?

— О том, не жалеешь ли ты.

Они как будто играли в вопросы и ответы, и найти правильный ответ было не легче, чем человека, который прячется где-то в забитой вещами комнате: холодно, холодно, еще холоднее…

— Жалею о чем?

— Что связался со мной? Не то чтобы у этого могло быть продолжение, но даже временно…

— Не жалею.

— Только не нужно меня щадить, — очень твердым тоном потребовала Эвери. — Антипатия к дочери маньяка — вещь естественная.

— Ну, значит, я извращенец.

— Будь же серьезнее! — рассердилась она. — Ты происходишь из совершенно нормальной семьи, я — из семьи со сдвигом по фазе. Генетический мусор — вот что я такое!

— Давай обойдемся без мелодрамы, без всех этих сочных эпитетов, ладно? И не кричи так, со слухом у меня все в порядке.

— Не смей улыбаться! Что смешного?

— Что ты пытаешься пришить себе целую кучу чужих преступлений.

Для ушей Джона Пола это звучало в высшей степени логично, но Эвери, как видно, махнула рукой на логику.

— По крайней мере ты должен понимать, почему я шарахаюсь от брака!

Улучив минуту, Джон Пол заключил Эвери в кольцо рук и привлек к себе. Она уперлась ладонями ему в грудь.

— Понимаешь?!

— Нет.

Она забилась, но вырваться не удалось.

— Не понимаю и не пойму, — продолжал он. — Хочешь сказать, что твой здравый рассудок держится на волоске и может улетучиться, скажем, от сильного кашля или чихания?

Чихнешь вот так — и пойдешь губить народ толпами? — Нет, но дети мои могли бы, и даже если…

— Помню, — перебил он. — Даже если бы ты могла их иметь, то не завела бы, чтобы исключить всякий риск.

— Бесплодных не берут в жены… — тупо произнесла Эвери.

— Кто не берет, а кто и берет.

— Да, но дети! Каждый мужчина мечтает о детях!

— Не каждый.

— А… ты?

— Не скажу, что не подумывал однажды завести семью и парочку ребятишек, но никогда не уточнял, что они будут плоть от плоти, кровь от крови моей. Детей в мире хватает, а вот семей, где они могут быть счастливы, к сожалению, меньше.

— Усыновить? — Эвери сделала круглые глаза. — И ты думаешь, об этом встанет вопрос, после того как проверят мою наследственность?

— Что-нибудь можно придумать.

— Брак не для меня!

Голос звучал все так же твердо, и глаза смотрели с вызовом, но это была лишь тяжелая броня на хрупком, ранимом сердце.

— Знаешь, давай пока на этом закончим, — сказал Джон Пол примирительно. — Сменим тему и все такое. Впереди целый день, я еще успею поднять тебе настроение.

Эвери с удивлением подумала, что это не просто поза. В точности как и ее шрамы (шрамы, отравившие столько чудесных минут, перечеркнувшие столько светлых надежд), страшные истории о Джилли нисколько не тронули этого человека.

Что с ним такое?

— Тебе стоит переключиться, Эвери. Расслабиться.

— Я займусь йогой… — прошептала Эвери.

— Есть и получше способы.

Он расстегнул свои шорты и сделал движение стянуть их по бедрам. Она ухватила его за руки.

— Что это ты задумал?

Он только улыбнулся. Улыбка заставила ее забыть все возражения. Когда одежда оказалась на полу, Джон Пол подмигнул.

— Давай отправимся в наше, общее «счастливое место».

Горести быстро тают среди жарких объятий. Они любили друг друга, ласкали и целовали каждый сантиметр тела друг друга и в конце концов откинулись на подушки, опустошенные.

— Теперь ты не можешь жаловаться, что я обратил мало внимания на твой вид сзади…

Эвери засмеялась, не столько шутке, сколько самодовольному виду Джона Пола.

— Ты — ненасытное животное! — поддразнила она.

— Только с тобой.

И снова она подумала: никогда и никто еще не сделал ей такого чудесного комплимента. У Джона Пола это выходило естественно, как дыхание, может, потому, что так он и чувствовал.

— Подвинься, не то я свалюсь с кровати.

— В самом деле, в такой только спать, да и то вытянувшись в струнку. Придется купить «сексодром».

— Купить? — с подозрением спросила Эвери, настроение у которой менялось в этот день с пугающей быстротой.

— А что? Знаешь, бывает такая штука — мебельный магазин. Есть еще каталоги…

— Зачем ты все это говоришь? Наш роман долго не продлится.

— Увидим.

— Эти разговоры о совместных покупках!..

— Милая моя, расслабься наконец. Ты чересчур беспокойная.

Эвери не могла не признать правоту этого замечания. Она вечно тревожилась, мысленно перебирала возможности, представляла то одно, то другое, чаще всего в мрачных тонах, потому что больше всего на свете боялась все испортить, — ну и, конечно, портила этим своим беспокойством. Неожиданно разразившаяся любовь не столько радовала, сколько пугала. Что с ней будет, когда они расстанутся? Сможет ли она жить, словно ничего не случилось?

— Беспокойная, да… но разве брак — не повод для беспокойства? Смотри, что он делает с людьми!

— С какими это? — Ну, хотя бы с той парой из магазинчика у реки.

— Тоже мне люди!

— А Парнеллы? Хозяин дома «Два озера» и его жена?

— Еще хлеще!

— Однако ты должен признать, что разводы происходят сплошь и рядом, чаще всего со скандалом.

— Вокруг них всегда шум, вот и кажется, что кругом одни разводы. А между тем много пар живет мирно и счастливо.

— Не каждый создан для брака. Я — нет.

Ответа не последовало. Эвери подождала-подождала, потом приподнялась на локте взглянуть, не уснул ли собеседник.

— Ты слышал, что я сказала?