Опасные удовольствия - Страница 88

– Расстались? Ну, хоть одна отличная новость. – И у меня бизнес пошел наперекосяк. Словно кто-то умышленно мне вредит.

– Искренне сочувствую.

– Но это ерунда. Я, конечно, выкарабкаюсь. Я звоню по другому поводу. У меня предложение, Оля.

– Слушаю.

– Приезжай ко мне. Прямо завтра.

– Зачем?

– Я хочу видеть и чувствовать тебя рядом.

– Вот как. И насколько стойким окажется твое желание?

– Думаю, оно достаточно стойкое. Вообще-то я надумал жениться. На тебе.

Ольга на минуту онемела. К такому повороту она не подготовилась. Алекс мог пригласить ее в Германию на неделю-другую – развлечься, позабавиться, как во время нюрнбергского визита. Но приехать к нему в качестве жены? Об этом она не смела мечтать. Склонить к женитьбе прожженного ловеласа, к тому же почти миллионера, владельца компаний и заводов – было несбыточной мечтой.

– Жениться?

– Удивлена? Я сам удивлен. Не думал, что когда-нибудь женщина пробудит во мне такое желание. – И вот, однако. Мечтаю видеть тебя каждое утро в своей кровати. Неузнаваемую и страшную из-за отсутствия косметики.

– А Роман, случайно, не посвящал тебя в подробности нашего с ним знакомства? – осторожно потрогала ногой болотистую почву Ольга.

– Да. Я в курсе. Он заказал тебя по каталогу два года назад.

«Болтун и скотина!» – зло подумала Ольга о Романе.

– И ты настолько ему понравилась, что он вырвал тебя из алчных, когтистых лап содержательницы проститутского бюро, – продолжал Алекс. – Не переживай по этому поводу. Я готов игнорировать сей печальный факт твоей биографии. Заблуждения молодости. Тебе нужны были деньги, и ты думала, что зарабатываешь их самым легким и эффективным способом. Все в далеком прошлом. Два года назад я и сам такое вытворял! А теперь практически пай-мальчик. Как насчет моего предложения?

Ольга молчала.

– Оля, ты что? Обиделась? – заволновался Алекс.

– Я думаю.

– Я хороший кандидат, – напомнил Шепарев. – Добрый и любвеобильный. И, несмотря на временные трудности, очень богатый.

– Мне надо подумать.

– И я, кажется, тебя люблю, – выложил последний аргумент Шепарев.

– Кажется?

– Нет. Точно, люблю.

– Тогда я завтра еду за билетом.

– Ура! Денег не жалей, лети первым классом, я все оплачу! – закричал счастливый, забывший о немецкой рачительности Алекс.

Повесив трубку, Оля сбросила с себя полосатую диванную подушку, спрыгнула с кресла и со смехом закружилась по комнате.

***

Известие о гибели Ксении три дня будоражило институт экономики и бизнеса. В аудиториях слышались скорбно-назидательные упоминания из уст потрясенных преподавателей, в коридорах юные девы, изящно удерживая в пальцах жемчужно-белые длинные сигаретки, между двумя затяжками, теряясь в голубоватом дыме, сообщали друг другу с круглыми от ужаса и брезгливости глазами все новые и новые факты из истории нравственного падения «этой Губкиной». Милая, тихая, порядочная Ксения каким-то непонятным образом превратилась в двуличную, испорченную особу, которая днем лицемерно строила из себя благонравную слушательницу института, а по ночам предавалась плотским вакханалиям, получая к тому же за это деньги. Ксении сочувствовали меньше, чем попавшему в переплет Егору Стручкову – красивый, вальяжный, богатый Стручков, ангел добродетели, теперь, представьте, мог сесть в тюрьму из-за «какой-то развратной девки».

– Что же ты, дорогуша, не предупредила нас? – раздраженно спросила у Сапфиры Зося Менгер. – Если бы мы знали, с кем имеем дело! Кошмар, какая грязь!

Сапфира холодно молчала. Сначала она делала попытки защитить свою несчастную подругу. После разговора с Валерой Тимофеевым, когда им удалось все выяснить, она хорошо представляла, каким образом бедная Ксения угодила в зубастую разинутую пасть Сюзанны Эдмундовны, но объяснений Сапфиры никто не слушал.

– Какой позор для института! – поддержала Зосю ее фаворитка Анастасия. – Надеюсь, Губкина не болела какой-нибудь заразной болезнью, которая передается через предметы обихода? Она вполне могла подхватить что-то экзотическое, общаясь с иностранцами. Ведь среди ее многочисленных клиентов были иностранцы, да, Сапфир?

– Дуры вы набитые, – с убийственным презрением ответила Сапфира.

Зося и Настя переглянулись, пожали плечами и проводили Сапфиру долгими взглядами.

– Обиделась.

– Ясное дело, она нервничает, потому что скомпрометировала себя дружбой с Губкиной. Пусть теперь докажет, что не знала о занятиях нашей кискискромницы. Может, и сама того? А, Настя?

– Смеешься. У нее папуля депутат. Наверняка не допустит, чтобы дочь стала составной частью компромата – если под него вдруг кто-то начнет рыть.

– А ты заметила, какая на ней сегодня кофточка?

– Оригинально, да?

– Замша и кружева – это нечто.

– И, полагаю, баснословно дорого.

– Сапфира – девочка с возможностями. – М-да…

– А Стручок? Под следствием. Уже, считай, карьеры не сделает, биография испорчена. Как печально! А я так на него рассчитывала! Строила планы.

– Ничего страшного, Зосечка, среди пятикурсников появилась блестящая кандидатура. Я уже все разузнала.

– Да? – Зося приободрилась.

– Иван Шагрин. Родитель – видный босс в «Газпроме» – призвал сына из английского колледжа, чтобы он возглавил московское представительство какой-то крупной фирмы. Параллельно Ваня будет доучиваться у нас. Всем мальчик хорош – и лицом, и фигурой, и родителями, и кошельком.

– Интересно-интересно.

И девушки отправились к 105-й аудитории, где у пятикурсников должна была быть сейчас лекция, чтобы подробно рассмотреть новый объект преследования.

Взбешенная Сапфира не успела отойти от здания института и на пару метров, как ее настиг обеспокоенный и явно взвинченный юноша.

– Остановитесь на секунду! – попросил он, хватая Сапфиру за локоть.

– Что вам? – невежливо буркнула Сапфира, вырываясь и не прекращая движения.

– Меня зовут Антон Артемьев.

– Рада за вас. И что дальше?

– Мне нужна Ксения Губкина.

Сапфира остановилась:

– Зачем?

– Я познакомился с ней случайно. И… Короче, она мне нужна. Вы ведь ее подруга, я узнал. Ксений уже вернулась с семинара? Я могу с ней встретиться?

– Нет.

– Почему?

– Она… погибла. Умерла. – Антон замер, потрясенный.

– Как… у-мер-ла?

– Вы не знаете, как умирают? – зло ответила Сапфира, чувствуя, что на глаза наворачиваются слезы.

– Но… Как же так? Она что, под машину попала?

– Под машину? Скорее, в электромясорубку. И все дружно нажали кнопку. Я тоже в этом участвовала! – Сапфира глотала слезы.

На лице Антона изобразились непонимание пополам с истинным горем. Ксения действительно была так ему нужна!

– Ну хоть вы расстроились, узнав о ее смерти, – всхлипнула Сапфира. – Хоть один человек! Как вы с ней познакомились? Она мне про вас не говорила. – Наверное, не успела. Вы кто?

– Да так… – промямлил Антон, махнул рукой и двинулся прочь.

Сапфира достала из сумки платочек, вытерла, как сумела, слезы, тушь и помаду и пошла к автостоянке.

«Если бы я дала Ксюше эти несчастные деньги, если бы! – в сотый раз корила она себя. – Мне ничего не стоило дать ей эти дурацкие деньги! Я боялась, она не сможет вернуть. А она попалась на удочку наглой, мерзкой сутенерши».

Сапфира села в свою машину, навалилась грудью, руками и лицом на руль и зарыдала. Ксения, милая Ксения, юная, добрая, доверчивая, беззащитная, с нежным детским румянцем на щеках, с шелковистыми волосами и грациозным поворотом головы, с ее обширными познаниями в области маркетинга и бухучета, с ее эрудицией и золотыми руками, – легкая, деликатная, необременительная, чудесная Ксения растворилась в холодном осеннем воздухе так, словно ее никогда и не существовало в природе, словно и не жило на земле это удивительное создание. И ничего нельзя исправить.

***

Вячеслав Матвеевич припарковал машину около гостиницы «Фламинго». Портье сдержанно приветствовал Куницына.