Опасно — Истина! Смелость принять непознаваемое - Страница 70

Бывало, я проводил беседы в Патне, и, так как Джайпракаш жил там, его жена приходила посетить мои лекции. Я был в недоумении. Я спросил у своего хозяина:

— Жена приходит, но я никогда не видел Джайпракаша.

Он рассмеялся и сказал:

— Тот же вопрос я задавал Пракашвати, его жене. И вот что она ответила: «Он приходит, но сидит снаружи в машине и оттуда слушает. Ему не хватает мужества зайти вовнутрь и продемонстрировать людям, что он пришел послушать кого-то другого».

Эго так тонко и изворотливо. Политик болен из-за своего эго. И существует два пути: или ему удастся прикрыть свою рану, став президентом или премьер-министром. Он может прикрыть ее, но она продолжает существовать. Ты можешь обмануть весь мир, но разве ты сможешь обмануть себя? Тебе это известно. Рана здесь, ты просто замаскировал ее.

Мне вспомнилась странная история. Это случилось в Праяге, священном месте индусов, где встречаются три реки. Ты знаешь, в Индии вся страна используется как туалет; нет никаких ограничений: где можно справлять нужду, а где нет. Где ты нашел место, там и туалет.

Один брамин ранним утром собирался принять ванну, но перед этим отправился справить большую нужду. Возможно, он спешил или у него были проблемы с кишечником, но он просто забрался на гхат. Гхат — это такой настил, на котором люди оставляют одежду и идут принимать ванну. Это было недопустимо, — никто бы не остановил его, но традицией не допускается испражняться на настил, куда люди складывают свою одежду.

Но у этого человека, должно быть, были какие-то проблемы. Мне это понятно, я не сомневаюсь в его намерениях — я никогда не сомневаюсь ни в чьих намерениях. Он наложил там кучу и, когда уже заканчивал, увидел приближающихся людей. Поэтому он просто прикрыл дерьмо цветами, которые принес для обряда поклонения. Что еще оставалось сделать?

Люди подошли и спросили:

— Что это?

— Шивалинга, — ответил он, — я поклоняюсь.

И он начал совершать обряд поклонения, и так как брамин поклонялся, другие принялись посыпать шивалингу цветами! Кажется, это одно из величайших чудес в Индии — когда бы ни возникала статуя или когда бы ты ни захотел сотворить чудо, существует простейший способ. Люди начали петь мантры, но что сказать про того брамина?.. Он чувствовал себя так плохо. Не только потому что осквернил место, но и потому что соврал. Одна ложь порождает другую, и потом... Что теперь он делал? Он поклонялся этому, и другие поклонялись этому тоже!

Но как можно об этом забыть? Существует ли для этого человека способ забыть, что находится под этими цветами? Политик находится в той же ситуации: всего лишь гной, рана, неполноценность, ощущение никчемности.

Да, он продвигался все выше и выше, и с каждым шагом по этой лестнице появлялась надежда, что следующий шаг исцелит рану. Неполноценность создает амбиции, ведь амбиции означают просто попытку утвердить свое превосходство.

Амбиция не означает ничего, кроме попытки утвердить свое превосходство.

Но к чему прилагать усилия, чтобы утвердить свое превосходство, если ты все еще страдаешь от неполноценности?

В своей жизни я ни разу не участвовал в выборах. Мои дяди, два моих дяди — у меня их было два, и оба участвовали в освободительной борьбе — были посажены в тюрьму. Ни один из них не завершил свое образование, потому что их поймали и заключили под стражу. Один дядя только что приезжал сюда на фестиваль. Его поймали еще во время подготовки к вступительным экзаменам — он участвовал в заговоре по подрыву поезда. Чтобы заминировать мост, они соорудили бомбу — а он изучал химию и приносил из химического кабинета вещества для изготовления бомбы. Его поймали как раз перед тем, как он должен был сдать экзамены, за десять дней до этого. И с его образованием было покончено, спустя три года, когда он вернулся, было слишком поздно начинать все сначала и становиться...

Поэтому он занялся бизнесом. Мой старший дядя приближался уже к выпускным экзаменам, когда его тоже поймали, так как он тоже участвовал в заговоре против правительства. Все мои родственники за исключением отца были политическими. И все они спрашивали меня:

— Почему ты не регистрируешься, не участвуешь в выборах и тратишь даром свою энергию? Если бы ты двинулся в политику, то стал бы президентом страны, премьер-министром.

Я отвечал:

— Вы совершенно забыли, с кем разговариваете. Я не страдаю никаким видом неполноценности, так к чему мне становиться президентом? Почему я должен тратить свое время, становясь президентом страны? Это почти то же самое, как если бы я был здоров, а вы хотели бы прооперировать меня от рака — это странно. Зачем оперировать меня без надобности?

Вы страдаете определенным комплексом неполноценности и проецируете свою неполноценность на меня. Я абсолютно доволен тем, какой я есть. Я полностью благодарен Сущему, где бы я ни находился. Все, что сегодня случается, хорошо. Большего я и не прошу, потому нет способа меня разочаровать.

— Ты говоришь странные вещи. Что за комплекс неполноценности и каким образом этот комплекс связан с политикой?

— Вы не понимаете простой психологии, как не понимают ее и ваши великие политики.

Все верховные мировые политики — больные люди, поэтому им остается только прикрывать свои раны. Да, они могут обмануть других. Когда Джимми Картер улыбается, ты оказываешься обманутым, но разве он может обмануть самого себя? Он знает, что это не более чем гимнастика для губ. Внутри ничего нет, никакой улыбки.

Люди достигают высочайших ступеней лестницы, но после им становится ясно, что вся их жизнь потрачена зря. Они пришли, но куда? Они достигли места, за которое сражались — и борьба была нешуточная, не на жизнь, а на смерть: столько людей было уничтожено, столько использовано как средство, по стольким головам пройдено...

Ты достиг последней ступени лестницы, но чего ты достиг? Ты просто растратил всю свою жизнь. Теперь, чтобы просто это принять, требуется великое мужество. Гораздо легче продолжать улыбаться и поддерживать иллюзию: по крайней мере другие будут верить, что ты величайший. Но ты знаешь, кто ты. Ты в точности тот же, что был и раньше, — возможно, даже хуже, потому что вся эта борьба, все это насилие испортили тебя. Ты потерял всю свою человечность. Ты больше не сущность.

Твоя сущность настолько далеко от тебя; Гурджиев по этому поводу говорил, что не у каждого человека есть душа. Конечно, в буквальном смысле это не так, но он, бывало, говорил: «Не каждый человек обладает душой, ею обладают лишь немногие, кто отрыл собственную сущность». Эти люди обладают ею; остальные просто живут в иллюзии, что она у них есть, так как писания и все религии проповедуют, что люди рождаются с душой.

Гурджиев очень категоричен; он заявляет: «Это абсурд! Ты не рождаешься с душой. Ты должен ее заработать». И хотя я не скажу, что ты рождаешься без души, я могу понять, что он имеет в виду.

Ты рождаешься с душой, но эта душа является всего лишь возможностью, и Гурджиев говорит, в сущности, то же самое. Тебе нужно реализовать эту возможность, вскрыть ее. Ты должен ее заслужить.

Политик понимает это, когда вся его жизнь ушла коту под хвост. Теперь ему также приходится признать — и это выглядит очень глупо, потому что он признает, что вся его жизнь была жизнью идиота...

Раны не исцеляются за счет того, что их прикрывают. Лекарством является истинная религия. Слова «медитация» и «медицина» исходят из единого корня. Медицина предназначена для тела, а медитация для души. Она целебна, она исцеляет.

Ты спрашиваешь, может ли политик быть истинно религиозным? Если он останется политиком, это невозможно. Да, если он оставит политику и перестанет быть политиком, тогда он может стать по-настоящему религиозным человеком. Поэтому я не провожу разграничений, не отговариваю политика становиться религиозным, медитативным. Все, что я говорю: пока он политик, он не сможет этого сделать, потому что это два противоположных измерения.