Опасная связь - Страница 2

Он указал рукой на кабинет слева от входа.

Помещение было обставлено в лучших традициях «афроремонта» – последнего крика моды.

Грубая на первый взгляд, но изысканная при ближайшем рассмотрении отделка комнаты, шероховатые поверхности стен, намеренно асимметричные, роспись потолка под примитив и бамбуковая мебель – все это свидетельствовало об уйме денег, брошенных на представительские расходы.

Похоже, фирма «Рамиус» процветала.

– Так что же у вас произошло? – спросила я, устраиваясь поудобнее в бамбуковом кресле, которое, к моему удивлению, оказалось пластмассовым, – на редкость удачная стилизация!

Веретенников протер очки, – его глаза оказались грустными и голубыми, – и начал свой рассказ.

Раиса Михайловна Устинова была найдена вчера утром в своей собственной квартире с проломленной головой.

Орудием убийства послужил тяжеленный кубок, – награда за былые заслуги, когда госпожа Устинова была еще товарищем и занимала ответственный пост на местной швейной фабрике имени какого-то партсъезда.

– В точности вот такой, – Веретенников указал на полку возле кресла.

Я запрокинула голову.

Массивная медная колонна завершалась острой загогулиной, которая, очевидно, должна была символизировать некую деталь станка, – по медному корпусу были прочерчены линии – нити.

Не ахти как красиво, зато увесисто.

Ни одна голова не выдержит, если, конечно, поставить перед собой определенную задачу.

Убийца с этой задачей справился.

– А откуда у вас такой же кубок? – машинально поинтересовалась я.

– Я одно время был начальником цеха. На этой же фабрике. Не могу сказать, чтобы я так уж хорошо работал, – скромно поведал мне потупившийся Веретенников. – Просто в середине восьмидесятых такие штуки раздавали налево и направо.

– Мотивы убийства? Рэкет? Политика? Финансы?

– В том-то и дело, что нет, – развел руками Роман Геннадьевич. – Были, конечно, какие-то наезды еще в кооперативные времена, но мы быстро утрясли все проблемы. У Раисы Михайловны имелись серьезные связи в областной администрации. Она даже пару раз избиралась депутатом. Сначала при советской власти, а потом при… нынешней. Так что на этот счет никаких зацепок.

– А депутатство Устиновой могло быть как-то связано с ее гибелью? – продолжала я вслепую нащупывать возможные ниточки.

– Боюсь, что Раиса Михайловна подходила к этой должности сугубо формально. Просто это было удобно ей как хозяйственнику.

– Может быть, конкуренты?

– Н-не думаю, – почесал затылок Веретенников. – У нас хорошие партнеры. Да и с оборотом не возникало никаких проблем. Никогда.

«На редкость продвинутая контора, – удивилась я про себя. – Все у них так замечательно, только вот директору череп проломили».

– Тогда, может быть, месть? Или ограбление?

– Последнее исключается, – заверил меня Веретенников. – Из квартиры ничего не пропало. А уж Раиса Михайловна знала толк в хорошей жизни, поверьте мне.

– Нельзя ли увидеть место преступления своими глазами? – предложила я.

– Нет проблем, – тут же отозвался Роман Геннадьевич. – Мы с милицией в хороших отношениях, и никаких препятствий не возникнет.

– У органов есть какие-нибудь версии?

Роман Геннадьевич крепко сжал побледневшие губы, как бы раздумывая.

– Они разрабатывают свою версию, так сказать, родственную. Дело в том, что у Раисы Михайловны был муж. То есть есть. Тьфу, совсем запутался. Извините, я немного волнуюсь…

Я смущенно улыбнулась.

Еще бы!

Беседовать с самым известным частным детективом.

Пусть даже областного масштаба.

Впрочем, я, наверное, потянула бы и на весь регион.

Да и по стране меня знают, и даже за границей.

Неудивительно, что мой собеседник волнуется.

– Я немного волнуюсь, – словно прочитав мои мысли, продолжал Веретенников. – У нас, видите ли, срочный заказ на экспорт, и теперь мы вынуждены принимать решения самостоятельно. Дело не терпит отлагательств, а генеральный директор фирмы до сих пор никак не может разобраться с бумагами. Этот заказ курировала лично Раиса Михайловна.

Я проглотила столь нелестную для меня причину волнения господина Веретенникова, – так тебе и надо, Татьяна, скромность украшает человека, – и поинтересовалась:

– Вы сказали – генеральный директор? Я поняла так, что Устинова…

– Нет-нет, – покачал головой Веретенников. – Раиса Михайловна осуществляла общее руководство. А директор «Рамиуса»… Да вот и он сам.

Роман Геннадьевич вскочил со стула навстречу открывающейся двери.

На пороге возник тучный юноша с редкими курчавыми волосами.

Он явно страдал сильной одышкой и выглядел очень озабоченным.

– Рома! – прохрипел он. – Я позвонил словакам. Они вроде согласны.

Веретенников молча кивнул на меня, давая понять, что не стоит обсуждать производственные проблемы в моем присутствии.

Толстяк даже не повернул голову в мою сторону – это потребовало бы от него слишком больших усилий.

Он лишь скосил глаза на кресло и осведомился:

– Вы по этому вопросу?

– Не исключено, – уклончиво ответила я.

– Я взял на себя смелость, Николай Борисович, – затараторил Веретенников, – пригласить госпожу Иванову для проведения, так сказать, негласного расследования столь прискорбного происшествия…

Коммерческий директор «Рамиуса» подхватил вялую руку толстяка и сунул ее в мою ладонь.

– Бережков, – нехотя пробормотал генеральный. – Ну и что вы думаете?

«Что вам не мешало бы сесть на диету», – чуть не вырвалось у меня.

– Навожу справки, – ответила я сухо. – Я была знакома с убитой, так что считайте, что у меня в этом деле есть личный интерес.

– Если возникнут вопросы – обращайтесь прямо ко мне. Мы окажем вам любое содействие, – голосом умирающего курильщика проговорил Бережков.

– Непременно загляну, – пообещала я.

Толстяк стал медленно разворачиваться по направлению к выходу.

При этом он настолько утомился, что остановился на середине поворота.

Немного отдохнув, он пролез в дверь боком, охая, словно собака, подавившаяся костью.

– Какой ум! – с искренним восхищением произнес Веретенников, глядя на нижнюю часть туловища Бережкова, с трудом протискивающуюся в дверь.

Я вопросительно взглянула на Романа Геннадьевича.

Что он хочет этим сказать?

– Финансовый гений! – продолжал восторгаться Веретенников. – Многие сочли бы за честь знакомство с этим человеком!

– Я просто лучусь от счастья, – нетерпеливо проговорила я. – Но мы, кажется, собирались осмотреть место преступления.

– Сейчас я распоряжусь, – пообещал Роман Геннадьевич. – Вы подождите меня минут пять, я только предупрежу милицию, и мы поедем. Идет?

Веретенников отправился согласовывать наш визит в соседний кабинет, а я осталась ждать его в кресле из пластмассового бамбука.

Что же все-таки было в том гороскопе, который я составляла для Устиновой года два назад?

– Роман Геннадьевич! – вбежала в кабинет высокая блондинка. – Тут по поводу Устиновой…

Она увидела меня и на всякий случай выдала дежурную улыбку.

Оглядев кабинет и удостоверившись, что Веретенникова в нем не обнаруживается, юное создание попыталось выскользнуть за дверь.

– Что вы там говорили насчет Устиновой? – задала я вопрос.

– Мне Романа Геннадьевича…

– Роман Геннадьевич пригласил меня для расследования этого происшествия, – непреклонно проговорила я. – Он вам еще не сообщал?

– Н-нет, – пролепетала девушка.

– Вы работаете в «Рамиусе»?

Девушка испуганно кивнула.

– Как вас зовут?

– Валя… Валентина Багрицкая. Я секретарь Романа Геннадьевича.

– Прекрасно, Валя! Давайте с вами сегодня встретимся и поговорим. Во сколько вы заканчиваете работать?

– В пять. После пяти…

– К пяти я буду ждать вас вон в том кафе, – я ткнула пальцем в окно. – Хорошо?

Напротив «Рамиуса», через дорогу, располагалось приземистое круглое заведение.