Оноре де Бальзак - Страница 1

Книги Бальзака захватили меня сразу, но я никогда не разделял восхищения писателем и дружеского расположения к нему как к человеку. Я и сегодня не могу представить себе его монументальные творения вне его мощной и мучительно жизни. Сквозь страницы его романов всегда вижу его самого: крупное лицо, неудержимый хохот, невероятные авантюры. Читатель не найдет в созданном портрете неизданных документов, имеющих отношение к его творчеству. Скорее, это сентиментальный визит к человеку, который ни в чем не знал меры, разговор один на один с попутчиком, которого тоже волнуют творения Бальзака и его поступки. Чтобы приблизить его, проникнуть в его тайну, я проштудировал многочисленные труды, предшествовавшие моему собственному. Хотел бы воздать должное Роже Пьерро, посвятившему всю свою жизнь «Человеческой комедии», блистательной, точной и сочувственной биографии, написанной Андре Моруа, «Прометей, или Жизнь Бальзака», и разоблачительной – Пьера Сиприо, «Миру Бальзака» Фелисьена Марсо, этому полному «инвентарному» перечню всех героев и статистов, а также ученым статьям исследователей, собранным в издании «Год Бальзака». Они руководили мною в знакомстве с демиургом, поражающим экстравагантностью, наивностью и гением. Спасибо им.

В семьях незнатных, как правило, редко уделяют внимание родословной, но у Бальзаков все было иначе – поиск предков чрезвычайно занимал их… С раннего детства слышал Оноре страстные споры родителей о заслугах представителей той и другой стороны.

По отцовской линии это были суровые крестьяне из деревушки Нугерье, расположенной неподалеку от Канезака в департаменте Тарн, носившие фамилию Бальса. Они обосновались здесь, возвратившись из Оверни во времена крестового похода против альбигойцев.[1] Крепко скроенные земледельцы с мозолистыми руками за несколько столетий пережили и превратности войны, и плохие урожаи, и крестьянские восстания, и английскую оккупацию, что, впрочем, не мешало им усердно копить заработанные в поте лица деньги и приобретать все новые земли. Бернар Бальса, дед Оноре, владел лугами, виноградниками и мог позволить себе роскошь иметь одиннадцать детей – девятерых сыновей и двоих дочерей. Старшего, Бернара-Франсуа, обладавшего живым умом, приметил местный кюре и научил читать и писать. В тринадцать лет мальчик поступил на службу младшим клерком к нотариусу в Канезаке, где приобрел весьма поверхностные понятия о праве, в двадцать два года его уже можно увидеть при одном из парижских прокуроров. За это время он успел сменить фамилию Бальса на более благозвучную – Бальзак и в 1776 году становится секретарем Жозефа д’Альбера, докладчика Королевского Совета.

Постепенно круг его обязанностей становится шире, растет и число именитых знакомых. Потрясения, вызванные революцией, никак не сказались на его восхождении по служебной лестнице – сыпятся и новые должности, и очередные награды. Несмотря на симпатии некоторых сторонников прежнего режима, благодаря которым он начал свою карьеру, Бальзак вовремя демонстрирует гражданскую доблесть и назначен руководить продовольственным снабжением и фуражом для Парижа и армии. После победы при Флерюсе в 1794 году он переведен сначала в Брест, затем в Тур, где занимается обеспечением войск, сражающихся с шуанами в Вандее.

Военная форма входит в моду, и Бернар-Франсуа облачается в нее – великолепную, синюю, шитую серебром. Он самоуверен, за словом в карман не лезет, весел. Внешность его и моральные качества так нравятся начальнику, Даниэлю Думерку, что тот решает устроить его брак с дочерью другого их сослуживца, Жозефа Саламбье, попечителя парижских богаделен. Есть, правда, загвоздка: невесте, Анне-Шарлотте-Лоре Саламбье, девятнадцать лет, а Бернару-Франсуа – пятьдесят один. Разница в тридцать два года! Но это никого не беспокоит – у хорошего человека нет возраста. Имеют значение лишь состояние и репутация вступающих в брак.

Больше всего нравится потомственному суконщику Жозефу Саламбье в будущем зяте, что тот, как и он, – франкмасон. Принадлежность к определенной ложе многое значит и в матримониальных планах, и в политическом выборе. А закоренелый холостяк Бернар-Франсуа не в силах устоять перед красотой и кажущейся покорностью той, что назначена ему в жены. К тому же она принесет в качестве приданого ферму стоимостью в сто двадцать тысяч франков, тогда как у него самого лишь жалованье в тысячу восемьсот франков в год и несколько разумных вложений. С самого начала материальная сторона их жизни оказывается вполне обеспеченной.

И все-таки более всего ценит Бальзак в своей будущей супруге полученное ею строгое воспитание, о чем позаботилась ее матушка. В семь утра девушка уже была на ногах, умывалась (с раннего детства) холодной водой, убирала комнату, с восьми до девяти занималась правописанием, затем переходила к шитью и вязанию, плела кружева. Так проходил остаток дня. Ей не дозволялось говорить, разве только отвечать на вопросы старших, читать книги, за исключением рекомендованных родителями, смотреться в зеркало (чтобы избежать соблазнов кокетства). Без сомнения, столь жесткие ограничения должны были способствовать тому, что девушка превратится в добропорядочную, добродетельную женщину.

Так говорил себе Бернар-Франсуа накануне свадьбы, которая состоялась 30 января 1797 года. Но очень скоро ему пришлось убедиться, что получившая столь замечательное воспитание Шарлотта-Лора – особа весьма суровая. Ей были присущи одновременно и легкомыслие, и властность. Только природная грация позволяла на время забыть о черством сердце. Она безропотно согласилась на этот брак, и уже через год и три месяца у них появился сын, которого намеревалась кормить сама. Увы! Малыш прожил чуть больше месяца.

Подавленные супруги не теряли надежды поправить эту ошибку природы, вскоре Шарлотта-Лора вновь забеременела. Второй сын, крепкий, громко орущий, появился на свет 20 мая 1799 года в Туре, в квартире Бальзаков на улице Итальянской Армии, 25. Это рождение укрепило Бернара-Франсуа в мысли, что в свои далеко не юные годы он обладает железным здоровьем. Молоко, регулярные прогулки, хороший сон способствуют долгой, лет до ста, жизни, если при этом уметь держаться в стороне от хлопот и переживаний обыденной жизни, в этом он был убежден. Верный идеалам спартанцев, Бальзак не склонен растить сына изнеженным, того же мнения придерживается мать. Раз первый опыт оказался столь неудачным, родители решают, в соответствии с общепринятыми правилами, отправить Оноре в деревню к кормилице.

В Сен-Сире-сюр-Луар он обрел крышу над головой и грудь, готовую его вскормить. Год спустя к нему присоединилась сестра Лора, родившаяся 29 сентября 1800 года. Чета, приютившая их, состояла из грубияна-мужа и простушки-жены. Обоих малыши интересовали лишь постольку, поскольку приносили несколько су в месяц. Пребывание в чужом доме сплотило детей: они вместе ели, играли, спали, мечтали, их поцелуи заменяли материнскую ласку, которой они были лишены. Достаточно было одной улыбки сестры, чтобы развеять все мелкие горести Оноре. Лора жаловалась на ушиб, и он проходил, стоило брату обнять ее. Будучи уже Лорой Сюрвиль, она вспоминала, что Оноре обычно принимал на себя наказание, дабы избавить от выговора сестру. Эта почти кровосмесительная нежность в возрасте погремушек и кукол способствовала раннему пробуждению мальчика к жизни, питала его жажду женской ласки. Ему хотелось любить и быть любимым.

Родителей же нимало не заботило состояние душ их отпрысков: отец продолжал свою блестящую карьеру администратора, мать занималась «связями с общественностью» – приятельствовала с представительницами самых знатных семей города.

Восемнадцатого апреля 1802 года у Бальзаков родилась еще одна девочка – Лоранс-Софи, во время ее крещения к фамилии была добавлена благородная частица «де». На следующий год Лоре и Оноре позволили вернуться в лоно семьи.