Она будет жить с нами - Страница 9

Открыв глаза, я некоторое время просто лежала, уставившись в потолок. В голове, как заевшая пластинка, продолжал звучать один и тот же вопрос: неужели я что-то сделала не так? Недостаточно была ласковой и дружелюбной? Я продолжала иногда носить мешковатую одежду, редко пекла пироги и, к тому же, устроилась на работу. Все это явно не соответствовало классическим представлениями Эда о идеальной жене. Может, именно поэтому он начал тянуться к Карине? Да, она, безусловно, выглядела менее эффектно и ухоженно, чем я, и в ней был явный след «девушки с рынка». Однако, возможно, она лучше соответствовала его ожиданиям, была более простой и понятной.

Часто, очень часто я слышала от Эда: «Уля, не усложняй». В то время это казалось мне даже милым, типично мужским замечанием. Сухой и прагматичный ум мужа, конечно, не мог уловить эмоциональные нюансы и моральный контекст тех или иных ситуаций так, как это получалось у меня, ведь я женщина. Начитавшись глупых книг в стиле «Мужчины – с Марса, женщины – с Венеры», я с удовольствием представляла, что вместе мы создаем идеальный баланс между рациональным и чувственным.

К сожалению, реальность оказалась гораздо более примитивной и суровой. Я поняла, что чтобы «не усложнять» – как это понимал Эд – нужно было просто отказаться от чувства собственного достоинства, стыда и совести. Никакой романтики тут не было!

Что ж, в этом воплощенном кошмаре «не усложнять» мне по-прежнему не удавалось. Зато Карина с этим справлялась без труда. Внезапно меня захватило болезненное любопытство – я захотела узнать все подробности. Мой разум явно застрял, пытаясь выстроить цепочку, где спокойная, тщательно спланированная жизнь неожиданно превратилась в дьявольский аттракцион на выживание. Ему не хватало деталей, чтобы я наконец поняла, из какой дыры вылезла эта рыжая лахудра.

Из спальни я вышла во всеоружии. Моя прическа была на высоте, макияж безупречен, а элегантная блуза рубашечного кроя и оливковые льняные брюки – словно копье и латы. И все же, когда я наткнулась на Карину, смотревшую сериал по телевизору в гостиной, я снова ощутила невидимый удар под дых.

Нарядившись в новое платье с цветочным принтом с утра пораньше, эта гиена уютно устроилась на нашем угловом диване итальянского производства и с удовольствием наслаждалась чипсами со вкусом краба. Именно такие больше всего нравились Эдику.

– Привет, – поздоровалась Карина, словно мы были соседками по общежитию, совершенно не смущаясь меня. – Что-то вдруг так захотелось чего-то солененького.

Разве только идиотка могла бы не разгадать ее топорную попытку продемонстрировать свое привилегированное положение.

– Да ты что?! – Я всплеснула руками в утрированном удивлении. – В таком случае, ни в чем себе не отказывай! У тебя же, кажется, такая логика? Захотелось солененького – сожрала мои чипсы. Захотелось сменить место жительства на получше – пришла и поселилась в моем доме. Захотелось почесаться – почесалась о моего мужа. Так что жри, не подавись. А то Эдик расстроится.

– Да ты что?! – Я всплеснула руками в преувеличенном удивлении. – В таком случае, ни в чем себе не отказывай! У тебя же, похоже, такая логика? Захотелось солененького – пришла и сожрала мои чипсы. Появилось желание сменить место жительства на более комфортное – пришла и устроилась в моем доме. Захотелось почесаться – почесалась о моего мужа. Так что жри на здоровье, не подавись, а то Эдик расстроится.

Рыжая гиена, как ни в чем не бывало, продолжала поглощать чипсину за чипсиной.

– Он не расстроится, он ужасно разозлится, – уверенно произнесла она, не отрывая взгляда от экрана. – Если узнает, что его идеальная интеллигенточка вовсе не так уж и идеальна, если позволяет себе наезжать на беременную. А он-то узнает. Можешь в этом не сомневаться.

– Пф! – меня переполняло желание схватить ее за волосенки, но ощущение отвращения удерживало меня даже сильнее, чем здравый смысл. – Можешь передать ему все, слово в слово.

– Ну и дура.

Карина оторвалась от телевизора и, с выражением непередаваемого самодовольства на бесцветном лице, наконец раскрыла свои карты.

– Если ты до сих пор этого не поняла, то знай: стоит мне только захотеть, и ты будешь мне тапочки в зубах приносить.

Та уверенность, с которой любовница Эда раздавала обещания, откровенно пугала. В моем сознании сразу возникло жестокое, не терпящее никаких возражений лицо мужа, когда он пригрозил «умыть» меня. Кто знает, на что он еще способен, чтобы угодить будущей матери своего сына.

Но показывать свои опасения врагу я точно не собиралась.

– Ничего себе, вот это грандиозные планы! Это ты из-за своего пуза решила, что «Господин назначит тебя любимой женой»?

По загоревшемуся в глубине ее светлых глаз раздражению стало ясно – примерно так Карина и думала.

– У меня для тебя неприятная новость, – с холодным спокойствием сказала я. – Я в превосходной форме. А вот ты ее уже медленно теряешь. После родов станет еще хуже: лишний вес, дряблая кожа, растяжки… Так что это еще вопрос, кто кому будет носить тапочки.

– Но зато я… Я! – взвизгнула рыжая, ее голос дрожал. – Рожу ему наследника. Ребенок – это навсегда. И его мать – тоже навсегда.

– Вот и утешайся этим, – ответила я, решив больше не тратить на эту гадину ни минуты своей жизни. Я развернулась и направилась к коридору.

Позавтракаю в кафе возле работы. В этом доме любой кусок вставал поперек горла.

Как бы ни бесила меня Карина, я понимала – она в итоге своими жалобами сможет сыграть на моей стороне. Мало того, открыто говорила мне об этом уже не раз. Это, разумеется, не отменяло моих планов бежать от них с Эдом и как можно скорее, но пока нужно было собраться с силами. Непривычная ни к такому обращению, ни к тому, что мне приходилось буквально вытягивать из себя все жилы, когда я оказывалась один на один то с мужем, то с его любовницей, то с обоими вместе, я понимала, что так долго не продержусь.

Выйдя на работу, сначала испытала облегчение, смешанное с мнимым ощущением защищенности, а потом оно испарилось и меня начала бить мелкая дрожь.

И как назло, заказ попался тот, который разбередил в душе воспоминания. Прежде всего – о себе совсем юной, полной надежд и смотрящей на мир через розовые очки, что сейчас разбились стеклами внутрь.

Это был свадебный букет. В заказе значилось, что он не должен быть вычурным и большим, поэтому я выбрала для него воздушные фиолетовые орхидеи и нежно-кремовые маленькие розы. Розы… символ верности и любви…

Я всхлипнула, когда принялась за изготовление. Вспомнился дедуля, который был мне единственным по-настоящему родным и близким человеком. Его слова, его недовольство тем, что я вышла замуж за Каблукова. Как же прав он был тогда! А я… мягко с ним спорящая, как оказалось, была такой дурой… И сейчас, оставшись наедине со своей бедой, особо остро чувствовала уход того, кто меня по-настоящему любил.

Вновь всхлипнув, я отерла слезы, что сами по себе потекли из глаз. Как же хотелось быть сильной и сделать так, чтобы дедушке на небесах не было за меня больно и страшно…

– Ульяна? – послышался голос моей начальницы – Матильды Сергеевны, ухоженной брюнетки пятидесяти лет с каре и светлыми глазами.

Той самой жены Эдикова друга, которая приняла меня на работу, видимо, исключительно по протекции моего мужа.

– У тебя что-то случилось? Впервые вижу, чтобы ты рыдала над букетом.

И вновь я услышала то, что сбивало с толку – нотки настоящей обеспокоенности. Как будто Матильде было на меня не наплевать.

– Нет, – помотала я головой, откладывая работу и, взяв салфетку, промакивая лицо. – Ничего не случилось. Просто это так… трогательно.

Я врала и, кажется, Матильда Сергеевна прекрасно это понимала. Я чувствовала внимательный взгляд ее глаз, которые она с меня не сводила.

Прекрасно! Еще не хватало, чтобы мои рыдания стали достоянием для Эдика…

– Идем, – тронув меня за плечо, проговорила Матильда и, указав на выход из салона, дала понять, что она планирует расспрашивать меня и дальше, но только не на рабочем месте.