Она будет жить с нами - Страница 8

– Ты что, собираешься меня посадить под замок?

– А нужно? – Эдик снова светился самодовольством, похоже, предвкушая предстоящее воссоединение.

– Нет, не нужно. Но я все хуже понимаю, что у тебя на уме.

– Не будешь делать глупостей – продолжишь жить так, как привыкла, – с тоном щедрого папочки обрадовал муж, заезжая во двор.

– Значит, и на работу я смогу ходить?

– Сможешь. Но знай, я не в восторге от этого. Было бы лучше, если бы ты перестала заниматься ерундой. Теперь дома забот станет больше.

– Ты ведь не надеешься, что я буду заботиться о твоей беременной любовнице? – осознавая, что снова ступаю на тонкий лед, спросила я как можно более деловым и спокойным тоном.

Хотя внутри все бурлило от ненормальной, истерической ярости и обиды.

– Нет, конечно, Карина не инвалид. Она сама прекрасно позаботится о себе и моем сыне. Я просто надеюсь, что ты не будешь усугублять ситуацию и не станешь совершать опрометчивых поступков.

– Например, каких? Не ставить крестики в календаре, когда ты будешь уходить спать в ее постель?

Эд заехал в подземный паркинг, остановил машину и заглушил двигатель.

– Если у нас с тобой постели все будет в порядке, мне не будет необходимости ходить к Карине, – вынув ключи из замка зажигания и встретившись со мной взглядом, произнес он совершенно серьезным тоном.

– Ты что, действительно рассчитываешь, что после всего случившегося я буду спать с тобой? – сдержаться и не дать своему голосу дрогнуть не удалось, и в нем прозвучали нервные нотки.

– Конечно, будешь, – без тени сомнения, чуть ли не с усмешкой, ответил муж.

Я вошла в лифт, будто не чувствуя своих ног. С каждым мгновением открывающиеся перспективы становились все более отвратительными и непривлекательными. Меня не только удерживали против воли, но, похоже, еще и собирались принуждать к близости. Каждый раз, когда мне казалось, что ситуация хуже быть уже не может, она удивительным образом становилась еще более ужасной.

Лифт загудел и остановился на нужном этаже. С характерным звуком двери плавно раздвинулись, и я вновь оказалась на пороге того кошмара, который, казалось, не имел конца.

Обыденность, с которой мы вошли в квартиру, и которая сквозила в каждом жесте и движении Эдика и Карины, казалась настолько уродливой, что чувство тошноты, то и дело подкатывающее к горлу, не отступало.

Мы просто разделись в прихожей, Эд просто перекинулся парой слов с Кариной, на лице которой было выражение из разряда «ну, я же говорила!», а после, когда я метнулась в спальню, муж вошел следом за мной.

Я застыла немой статуей, так и не дойдя до шкафа, из которого собиралась взять вещи, чтобы переодеться. Почувствовала руки мужа на своих плечах и едва сдержалась, чтобы не попытаться их с себя скинуть.

– Умничка. Сейчас мы поужинаем, а потом ляжем спать, – сказал Эдик, целуя меня в затылок. – А завтра уже пойдешь на свою работу. И надеюсь, ты понимаешь, что это своего рода награда.

Я машинально кивнула.

– Понимаю.

Сама же мысленно уговаривала себя: «Держись, Уля… тебе придется сыграть эту роль, потому что только так сможешь обрести путь к свободе».

– Хорошо, давай – переодевайся и мы будем ждать тебя на кухне.

Он меня оставил, как будто чувствовал – еще немного, и меня накроет. Я сорвусь, сделаю то, что навредит мне еще больше. Хотя, казалось бы, куда дальше?

А когда Эд вышел, поняла – ни черта он не чувствовал. Просто делал так, как было нужно ему. И пока я просто обязана была подчиняться, чтобы быть в безопасности. Да, уродливой и ненастоящей, но хоть какой-то…

– Эдичка, как тебе? – спросила Карина, когда мы втроем сидели за столом.

Передо мной стояла нетронутая тарелка ее чертова борща, и я молилась всем богам, чтобы Эд и дальше продолжал не замечать, что я не притронулась к этому «прекрасному» яству.

– Нормально, – кивнул муж, доедая последнюю ложку. После чего поднялся из-за стола и, отерев губы тыльной стороной ладони, бросил: – Я в душ.

Мы с его любовницей остались наедине. Она встала и начала прибираться. Мою порцию без лишних вопросов просто унесла во второй санузел и вылила в унитаз. Когда смывала борщ, я почувствовала что-то вроде мрачного удовлетворения, которое, впрочем, исчезло, стоило только Карине вернуться и, присев за стол, сказать:

– Пока все более чем очевидно.

– Что ты имеешь в виду? – спросила в ответ, откидываясь на спинку стула и складывая руки на груди.

Своего рода защитный жест, который ни на йоту не давал чувства сохранности.

– Эд тебя вернул. Ты – будешь всячески показывать, как тебе не нравится, что я теперь живу с вами. Эдика это будет злить. Вкратце так.

Я сидела, смотрела на эту женщину и не понимала, за что небеса настолько разгневались на меня, что послали Карину в виде краха моей семейной жизни. Да и жизни в принципе.

– Ну, ничего нового ты не озвучила, – пожала я плечами, вставая на ноги. – Все действительно так. Эд меня вернул. Мне не нравится, что ты живешь в нашем доме. Мой муж будет злиться, а доставаться станет всем.

Мне почудилось, или на лице Карины появилось что-то вроде испуга? Впрочем, найти ответа на этот вопрос я не успела – любовница мужа взяла себя в руки и ухмыльнулась.

– Бежать снова не планируешь? – лениво поинтересовалась она.

– Неа, – притворно-равнодушно покачала я головой. – А что? Если решусь – побежишь со мной?

Брови Карины взлетели вверх, я же мысленно поставила себе плюс пару баллов.

– Давай распределим обязанности по дому, – вдруг вместо ответа на вопрос выдала она.

Настала очередь моим бровям ползти на лоб.

– Я не ослышалась? Ты предлагаешь вести дом вместе?

– Именно, – кивнула Карина.

Не сдержавшись, я запрокинула голову и зло расхохоталась. Как бы Эдик ни давал мне понять, где мое место, выстраивать графики заботы о нем я точно не собиралась.

– Карина, я работаю… С девяти до пяти. Иногда – дольше. Если в это время тебе приспичит вымыть полы и наготовить двадцать три блюда – пожалуйста.

Я обвела рукой кухню.

– Вся посуда, вся техника, все веники и тряпки в этом доме – твои. Пользуйся, я разрешаю.

Хотелось присовокупить, что и муж мой – тоже ее, но я не стала этого делать.

– Но… – начала Карина, и я ее оборвала.

– Без «но»! Пользуйся. А сейчас я иду спать.

Запоздало сообразив, что Эдик вполне может именно сегодня ночью попытаться заявить на меня свои права в постели, я пошла в спальню, где быстро стащила с себя одежду, натянула пижаму и, юркнув под одеяло, прислушалась к звукам, доносящимся из ванной.

Знала – если Эд начинал сморкаться, это означало, что вскоре он выйдет из душа. Закрыв глаза, когда услышала характерный звук, я притворилась спящей.

Он лег в постель минут через десять. Сначала я слышала, как Эдик покинул ванную. Потом – приглушенные голоса, когда муж говорил с Кариной. В нашу спальню он вошел так, будто меня здесь не было. Пару минут громыхал чем-то возле прикроватного столика, затем – со скрипом пружин устроился рядом. На меня легла его рука, показавшаяся мне весом в несколько тонн. Я напряглась, но никаких приставаний не последовало. Их бы сейчас я просто не пережила. Только лежала, затаив дыхание, и слушала, когда же Эдик заснет.

Раньше много раз я поворачивалась к мужу и смотрела за тем, как он спит. Как мерно вздымается его широкая грудная клетка, как черты лица разглаживаются. Сейчас же испытывала лишь желание выбраться из постели и сбежать.

«Держись, Уля… просто держись. Играй роль и все получится», – повторяла себе раз за разом и эти мысли придавали сил.

Эти же мысли позволили на некоторое время погрузиться в спасительный сон, который должен был привнести в мою жизнь хоть каплю спокойствия.

Утром, как всегда, прозвучал будильник. В первые секунды пробуждения мне снова казалось, что я вернулась в свою прежнюю, полную счастья жизнь. В жизнь, где рядом был любимый мужчина, рядом с которым я чувствовала себя нужной, защищенной. Но это знакомое теплое ощущение резко лопнуло, как надутый гелием шарик, и я вновь оказалась наедине с суровой реальностью.