Он не отпустит - Страница 5

Не могла!

Но делала это. Я! Чёрт, и ведь не обвинить никого, в той квартире, куда меня Женька притащила, я даже не пила ничего, и не ела. Значит, подсыпать мне ничего не могли.

А жаль. Я бы хоть на наркотики свое поведение с чистой совестью спихнула. Но никаких наркотиков не было. Была пара глотков алкоголя – здесь, в квартире Игната. И когда я их делала, я уже знала, что будет дальше.

Кошмар какой!

«Если я сейчас выйду, и начну ныть, что я не такая, то буду дурой» – пришла вроде как умная мысль.

Или глупая – тут как посмотреть, опыта у меня нет абсолютно.

Хотя… опыт уже есть. Еще какой.

Встала с кровати, нашла свое платье, и натянула его – немного мятое, я помню, как его лишилась. Как лежала с раздвинутыми ногами, как между них была голова Игната.

И как это было восхитительно! Даже при воспоминании об этом – горячий, чуть шершавый язык, с напором ласкающий меня – томление охватывает. Низ живота тяжелеет, горит, а затем… тянет болью.

Боль до сих пор ощущается, и дискомфорт. Больно сейчас, а в тот, самый первый миг, я думала, что умру. А подруги-то говорили, что это вполне терпимо – девственности лишаться. Да если бы меня кто-то предупредил, что будет такая режущая, острая боль, то я…

… я все равно бы это сделала. С Игнатом. Боль потом утихла, и больше не вернется. Даже хорошо, что она была такой сильной.

Я всё прочувствовала. Так и должно быть. Наверное, именно так я и хотела – полного обладания, наслаждения от чужой силы и собственного бессилия, как жертва перед диким зверем – безудержным, яростным, голодным до одной меня.

Но хватит прятаться!

Белье я надевать не стала. Прошмыгнула в коридор, а затем и на огромную кухню, кажущуюся еще более пустой, чем вчера. Столько пространства! У нас дома тоже так, но мама накупила гораздо больше техники, всяких украшений, милых мелочей.

А здесь – воплощение минимализма.

Игнат – аскет? Буду знать.

– Проснулась? Кофе или чай?

– Кофе, – я улыбнулась мужчине.

Он одет только в домашние темно-серые штаны. Лучше бы футболкой озаботился, а то я пялюсь на его торс как дурочка какая-то. Но взгляд я отводить не стала. Смело подошла к поднявшемуся мужчине, и потянулась за поцелуем.

И получила его – короткий, но вспышкой зажегший во мне желание и обожание. Вот только Игнат колебался, пусть долю секунды, но я это уловила.

– Сейчас кофе тебе налью, – он мягко отстранил меня, во взгляде я увидела тень сожаления.

И все поняла.

Опустилась за барную стойку, на лицо надела привычную маску – что-то, а лицо нас педагоги научили держать. Даже тех, кто танцевал как коряга, и годился только канделябры по сцене таскать, и исполнять роль мебели – все умели делать хорошую мину при плохой игре.

– Сахар? Сливки?

– Нет, спасибо. Обычный эспрессо, – доброжелательно ответила я.

– Игнат у кофемашины, спиной ко мне. Ближе к шее она расцарапана – это я его так? Ну что ж, пусть запомнит. Навязываться я не стану.

Жалеть о том, что случилось – тоже. А вот жалеть о том, чего не случилось – буду, и очень долго.

– Если захочешь с сахаром, то вот, – Игнат поставил передо мной чашку, и указал на сахарницу. – Если хочешь принять душ, то можешь не стесняться. Или…

– Я у себя в отеле его приму, – перебила, и взглянула внимательно в его глаза.

Позволила дать понять, что мне все ясно, и не нужно расшаркиваться. Переспали? Бывает, жениться не обязательно.

Хотя обидно. Чертовски. Каждой девушке хочется, чтобы после первой близости ее целовали, заверяли в чувствах, а не подбирали слова, чтобы намекнуть, что неплохо бы распрощаться.

– Слава…

– Что? – сделала аккуратный глоток, и поставила чашку на стойку – горячий слишком. Если поперхнусь, то маска с лица спадет сухим гипсом, и я разревусь.

Лучше не рисковать.

– Прости, – бросил он.

На лице у него сожаление. Причем искреннее, и от этого еще больнее.

– Не нужно меня оскорблять своими извинениями.

– Ты же понимаешь?

– Наверное, – пожала плечами. – Сейчас кофе допью, и домой. Не переживай.

Может, у него девушка? Или вообще о жене наврал. Она в командировке, все по классике. Хотя… нет, квартира холостяцкая, никакая женщина здесь не живет, и долго не жила. Значит, это я такая непривлекательная, раз меня хочется поскорее выпроводить?!

– Ты чудесная девушка, и эта ночь… для меня, наверное, лучшая. Хотел бы думать, что и тебе было хорошо. Но, хоть это и звучит банально, дело не в тебе, а во мне.

– Звучит заученно, – усмехнулась я.

– Так и есть. Репетировал, – признался Игнат.

– Ладно, речь я оценила. Можешь не объясняться. Братьев-дядьев натравливать на тебя не стану, караулить у дома тоже. Я все понимаю. Так что давай без разговоров. Не хочешь, и не надо, – как можно более равнодушно бросила я, и переключила внимание на кофе.

Козёл! Хотя… может, это я дура, а он нормальный? Не зря же придумали, что сразу давать нельзя. Правило трех свиданий, как минимум, и все в духе того, что «зачем покупать корову, если молоко дают бесплатно?»

Нет уж, дала, и дала. Жалеть не буду. Классно было, хоть и больно.

– И все же, я объясню. Профдеформация у меня, характер поганый.

– Не заметила.

– Ты меня совсем не знаешь.

– Как и ты меня, – подняла на Игната глаза.

– Да, не знаю. Но вряд ли тебе бы понравилось иметь дело с таким, как я.

– А мне таких предложений не поступало – иметь дело с таким, как ты. Даже проверить не получится.

– Языкастая, – оскалился он. – Я про то, что… черт, хрен знает, как объяснить!

– Раз уж начал, то попытайся, сделай одолжение, – положила подбородок на сцепленные в замок ладони, и приготовилась слушать.

– Ты бы нормально отнеслась, если бы я заставлял тебя каждые пятнадцать минут звонить мне, или присылать смс с геолокацией? Если бы я контролировал, с кем ты общаешься, во что ты одета, не слишком ли откровенно? Если бы запрещал общаться с парнями, даже если это двоюродные братья?

– Ты ревнивец?

– Нет, – усмехнулся Игнат не очень весело. – Мне говорили, что я моральный урод. Дело не в ревности, а в контроле. Патологическом. Контроле всех, кто рядом. Тебе восемнадцать? Я примерно в это время понял, что нихера не получится. Встречался с девчонками, и каждый раз в эту ловушку попадал, при том, что не любил. Природа такая. Могу тебе отзывы уволенных сотрудников дать почитать, если интересно: «все зашибись, но начальник – говно, передохнуть не дает». Контроль, понимаешь? Безусловный. С возрастом, и с новым статусом все только хуже стало. Так что не вешай нос, мелкая, так будет лучше.

– А может не будет? – нахмурилась я. – Тебе-то откуда знать, что для меня – лучшее? Я привыкла к контролю. Говорила же – балетная я, педагоги были теми еще людоедами.

– И ты бы нормально отнеслась, если бы я пересмотрел твой круг общения?

Круг общения, состоящий из Жени и Веры?

– Да.

– И гардероб?

– Я скромно одеваюсь.

– И носишься по холоду в платьях, – хмыкнул Игнат. – Ладно. А если заставлю отчитываться по каждому шагу – где ты, с кем ты?

– Мне не сложно написать сообщение, или позвонить.

– День за днем? Передать полный контроль – это тебе не сложно?

– Нет, – фыркнула я – Боже, о чем он вообще? – Конечно, иногда это нереально – звонить и отчитываться. Например, я восстанавливаюсь, и скоро на сцену планирую вернуться. Грим, первый акт, но в антракте вполне могу звонить, пока подправляю макияж, и…

– Сцена, – перебил Игнат. – Ну а если мне не понравится то, что ты у всех на виду, и танцуешь? И я попрошу бросить то, на что ты годы потратила?

– Зачем? – растерялась я.

– Затем, что я – такой. Что скажешь?

– А ты попросишь об этом?

Игнат выразительно взглянул на меня.

Черт, и правда маньяк. Но балет… нет, не для того я столько мучилась, тренируя выворотность стоп, гибкость суставов и эти минимальные тридцать два фуэте, чтобы бросить до сорока пяти лет. Я же толком не танцевала еще!