Он меня купил - Страница 2

– В общем, я неплохо поднял на этом, захотел больше, пошел играть и проигрался.

– Костя, – прошептала я в ужасе.

– Да, я все проебал. Сначала вроде фартило, а потом… Короче, начал леваком работать. Сам находил тачки, перебивал серийник и толкал. Думал, быстро с долгами рассчитаюсь, но не успел. Коршун все узнал, и теперь… Я правда не знаю, что будет, Тата, мне страшно.

Мне тоже!

Очень сильно.

С такими людьми вообще не шутят.

Я вспоминаю слова про то, что Коршунов знает про меня и готов забыть долги, по телу проходит дрожь первобытного ужаса.

– Прости. Агатка, я дурак, дурак, – повышает голос брат и начинает бить себя по голове.

– Костя, хватит! – перехватываю его руку и крепко обнимаю.

Чувствую, как его трясет, он начинает плакать. И я понимаю, что дело у нас дрянь. Никто не поможет, ожидать можем только самое худшее…

– Все будет хорошо, – говорю я, хоть сама и не верю.

Ночью я все никак не могла уснуть, лишь под утро забылась беспокойным сном. Люба, несмотря на события ночи, проснулась рано и в хорошем настроении.

– Тата, вставай! – девочка начала прыгать по дивану, отчего он жалобно скрипел.

– Сейчас встану. Хватит прыгать, хулиганка, а то спать будешь на полу.

– Ну вставай, ну вставай же, – не унималась малышка.

Я со стоном села на диване и размяла затекшие мышцы.

– Ты обещала в парк, помнишь?

– Помню-помню, но сначала умываться и завтракать!

– Но я вчера умывалась, – захныкала девчушка.

– Надо каждый день.

– И в выходные? – ужаснулась малышка.

Я не смогла сдержаться, засмеялась. Каждый раз один и тот же разговор, но Люба все время удивляет.

– И в выходные тоже. Каждый день, Любаш.

– Когда я вырасту, то не буду чистить зубы!

Мы пошли приводить себя в порядок. Я измерила глюкозу и подколола инсулин ребенку, потом начала готовить завтрак. Кости уже не было в квартире, я даже не слышала, как он ушел… Я переживала из-за него и переживала, что в квартиру могут вернуться те верзилы. Мурашки бегали по коже, когда я поняла, что мы с Любаней здесь совсем одни, если что случится… Я звонила брату несколько раз, но он не брал телефон. Написала ему сообщение и попыталась взять себя в руки. Все будет хорошо.

Люба думала, что сегодня выходной, но у нас распорядок дня. После завтрака я села заниматься с племянницей. Из-за ее болезни в сад малую не берут. Люба хочет ходить в сад, тянется к деткам, но пока не получается.

Я занимаюсь с ней по роликам из интернета, спасибо добрым людям, кто бесплатно делится знаниями. Мне даже нравится это. Смотреть, как малышка уже начинает потихоньку писать и считать. Наверное, я бы стала учителем, если была бы такая возможность. Хотя нет, там платят мало. Когда родители были живы, я занималась акробатикой. Мне нравилось, но я никогда не хотела быть профессионалом. А потом родители умерли, и уже было не до этого, да и денег лишних не было. И если честно, я никогда не задумывалась, кем хочу стать. Эта возможность не для меня, к сожалению. Может, когда Люба пойдет в школу, можно будет думать в этом направлении.

– Я все сделала! Теперь пойдем в парк?

Мы с Любаней пошли в парк. Малышка была очень счастлива. Казалось бы, такая простая вещь, как поход в парк, а мы не можем себе позволить. Мы буквально считаем каждый рубль. Поэтому поход в парк для племянницы целое событие. Девочка тщательно выбирает развлечения и просит ее сфотографировать. Мы долго гуляем, кормим уток в пруду и на обратном пути едим сахарную вату. Сегодня сахар у нее хороший, можно немного побаловать.

Идем за руки обратно домой, Люба читает стишки по памяти на буквы, а я буквально затылком чувствую, как за нами наблюдают. Я постоянно оборачиваюсь, но никого не вижу. Наверное, нервы вообще расшатались после вчерашнего. Зашли домой, я накормила мелкую, измерила сахар и отправила на дневной сон. А сама в это время домашними делами занялась. Несколько раз звонила Косте, но он не взял.

Остаток дня я провела в нервном напряжении. Внутри было дурное предчувствие, от которого никак не удавалось избавиться. Я пыталась забыться в домашних делах и временем с Любой. Но все равно было неспокойно. Я положила племянницу спать, а сама собралась ждать брата. Но не дождавшись, легла с малой. А утром… Словно гром среди ясного неба сообщение от Кости.

"Они убьют меня, если найдут. Я не мог иначе… Мне нужно было уехать. Прости. Но без меня вам будет лучше. Просто помни, что я люблю вас".

Я несколько раз прочитала сообщение и каждый раз словно кто-то ударил в солнечное сплетение. Костя уехал. Он… Бросил нас!

Нет, не верю, не верю, не верю!

Он не мог так поступить, он бы никогда… Это, должно быть, один из его дебильных розыгрышей!

Люба еще спала, я начала набирать номер брата. Отключен. О, боже… Сердце зашлось в бешеном темпе. Я встала с кровати и на ватных ногах подошла к шкафу, где мы собирали деньги на операцию, там под постельным бельем должны лежать семьдесят две тысячи. Я просунула руку и ничего не нашла… Меня сковал такой ужас, что я не могла дышать. Трясущимися руками начала сваливать постельное из шкафа, трясла каждую вещь – ничего. Только под задней стопко было пять тысяч рублей и все. Брат забрал все деньги с собой! Деньги на лечение Любы.

У меня не было сил, я враз сдулась, как воздушный шарик. И что делать? Я осталась одна без работы и с больным ребенком руках. Рыдания начали душить меня изнутри. Я закрыла рот кулаком, чтобы не завыть в голос. Такая безнадега напала. Громко всхлипнула и закрыла лицо руками. У меня началась самая настоящая истерика. Я сломалась. Господи, помоги… Почувствовала, как маленькие ручки меня обнимают. Любаша что-то шептала мне, успокаивала. Я крепко обняла ее и поцеловала в щечки. Малышка стала стирать мои слезы.

– Не плачь, Татка, пожалуйста, а то я тоже буду, – серьезно сказала малышка.

– Не буду, прости. Давай в ванную и завтракать.

Люба улыбнулась мне, и дышать стало легче. Я должна быть сильной. Ради нее. Вытерла слезы и подняла все с пола, разложила по полкам. Я просто не могла понять, как Костя так мог поступить с нами? Он что, не понимает, что долг никто не простит, его все равно придется отдавать. Эти верзилы могут прийти сюда в любой момент и закончить начатое. Нужно что-то делать…

Я старалась не подавать вида, что со мной что-то не так. Старалась вести себя как обычно, но, кажется, племяннице передалось мое настроение. Она капризничала и ничего не хотела.

– А когда папа придет? Я хочу нарисовать ему рисунок, – сказала Люба.

А меня словно по голове ударили. Ведь ей нужно как-то сказать, что папа не придет… Я не могу. Не сейчас.

– Папа… Папа поехал в командировку, его какое-то время не будет, – сказала я, девочка нахмурилась.

– Что такое коландровка?

– Командировка. Это когда по работе нужно ехать в другой город.

– А он мне подарок оттуда привезет?

– Конечно.

– А, ну тогда пусть едет.

Я натянуто улыбнулась. Мне нужно побыть одной…

– Люба, а давай сходим в гости к бабе Томе, а? Посидишь у нее немного, а я тебя через часик заберу.

– А я смогу взять с собой краски?

– Конечно. Нарисуешь ей что-то.

Я быстро собрала Любу, и мы спустились на первый этаж, где жила бабулька, которая иногда присматривала за племянницей.

– Добрый день! Посидите немного с Любой, мне надо в магазин сбегать?

– Посижу, – ответила бабушка и пропустила Любаню внутрь. – А ты чего такая странная? Заболела?

– Нет, все хорошо. Спасибо большое! Я на днях вымою вам окна.

– Давай и люстру в зале.

– Хорошо, – я улыбнулась. – Скоро приду.

Я пошла в магазин, закончилось молоко, а Люба кашу хотела на ужин. Я пребывала в своих мыслях, но постоянно ежилась. Опять это чувство, словно за мной следят. Накрутила себя.

Мне нужна работа, и срочно. Я даже не знаю, куда могу пойти с больным ребенком. Конечно, я могу попросить бабу Тому приглядеть за Любой, но вдруг у нее будет сахар. Я не могу оставлять ее с кем-то, кто не знает, как заботиться о детях с диабетом. Я словно в западне, ищу выход, а его просто нет… Может, Костя одумается и вернется…