Он говорит (СИ) - Страница 23

— Хеймитч? — она произносит это почти одними губами, и Эбернети даже думает сначала, что ему показалось. Но когда на его щеку ложится тёплая ладонь, он отвечает, приоткрывая глаза.

— Да, солнышко?

— Спасибо, — слабо улыбается, притягивая её ближе к себе.

Хеймитч не отвечает ничего. Он просто замечает, что у Эффи не дрожат руки, когда она кладёт ладонь ему на грудь.

Комментарий к 47. Спасибо.

С праздничком, карапуз. Я уже сказала всё, что хотела, а это… Это что-то вроде подарка (ужасно нелепого)

На лавры не претендую, это для карапуза.

========== 48. Сохрани этот миг. ==========

Комментарий к 48. Сохрани этот миг.

**Обязательно к прочтению!**

Чистейшей воды эксперимент. Тотальный ООС и **смена пола** [Хайда Эбернети – Хеймитч Эбернети; Эгберт Тринкет – Эффи Тринкет]

Редисочка, эта глава для тебя :3

— Странный ты, — он чуть поворачивает голову в сторону подошедшей, вздыхая. — Раньше бы пошёл первым танцевать. А сейчас стоишь здесь один, подальше от толпы, — на её губах появляется уже такая знакомая раздражающая ухмылка, на что он лишь закатывает глаза, — и даже выглядишь прилично, — в голосе её наигранное удивление, а у него появляется желание уйти подальше от неё, чтобы не вступать в перепалку.

Дураку же понятно, что она специально задевает его. У неё это уже вошло в привычку, от которой стоило бы избавиться, да она не хочет, ведь «это весело, сладенький, ты просто ничего не понимаешь».

— Я не хочу танцевать, не хочу идти к толпе, чтобы мне там все ноги отдавили, не хочу одевать что-то слишком яркое, потому что этого здесь всё равно нет, — выдыхает, потирая пальцами переносицу, — и уж тем более не хочу спорить с тобой. Так что, пожалуйста, оставь меня в покое.

Хайда хочет что-то сказать, но молчит, пару раз порываясь начать опять. Она смотрит на него так, будто только что увидела, или он сам сделал что-то такое, что могло бы ввести в ступор взрослого человек. Говорит тихое «ого» и отворачивается, переводя взгляд на танцующих молодоженов.

Энни заливисто смеётся, когда Финник что-то шепчет ей в танце, широко и счастливо улыбается и выглядит такой счастливой и беззаботной, что кажется, будто действительно всё хорошо, а никакой Революции не было и никогда не будет. Но Эгберт знает, что всё это лишь иллюзия; он чувствует исходящий от жителей Тринадцатого страх, который они пытаются скрывать, ощущает всем телом это витающее в воздухе напряжение.

Ему тоже страшно, на самом деле. Как и стоящей рядом Эбернети, постоянно маскирующей страх под огромными слоями пофигизма и шуточек.

— Слушай, — он мысленно ругается, когда Хайда, чуть наклонившись в его сторону, начинает шептать, не отрывая взгляда от танцующих, — я понимаю, что это, наверное, прозвучит глупо, да и не похоже на меня совсем, но почему-то захотелось сейчас просто спро…

— Ближе к делу, солнышко, — поворачивается к ней, заглядывая в глаза. Старается сдержать улыбку, когда Хайда хмурится, поджимая губы. Он не хотел называть её так, совсем не хотел, просто само вырвалось. Это как привычка, от которой нужно избавиться, да он не может, ведь «я не сладенький, солнышко».

— Пойдём потанцуем? — отводит взгляд, дёргая рукав своей серой формы, и даже немного краснеет. Эгберт удивлённо поднимает брови, щипая себя и морщась от небольшой боли. Нет, ему не показалось, Хайда действительно только что пригласила его на танец. Из её уст это прозвучало странно и непривычно, и ему кажется, что где-то здесь есть подвох.

— Серьёзно? Я не ослышался, Эбернети? Ты только что пригласила меня на танец? — чуть наклоняется к ней, слегка улыбаясь. — С чего бы вдруг?

Девушка закатывает глаза, сжимая пальцы в кулаки, и ещё сильнее краснеет. Ему начинает нравиться эта ситуация.

— Ты оглох, что ли? Сказала же, что просто захотелось. Если не хочешь, то не нужно, мне это не так уж и…

— Я согласен.

— Что?

— Оглохла, что ли? — улыбка на губах становится шире, и он еле сдерживается, чтобы не рассмеяться, когда смотрит на её растерянное выражение лица. — Я согласен потанцевать с тобой.

— Но…

— Пойдём, — сжимает её ладонь и начинает пробираться через толпу людей, образующих кольцо. Хайда пытается вырвать свою ладонь, но после нескольких неудачных попыток бросает это, опуская голову и покорно следуя за Эгбертом.

Китнисс, танцующая со своей сестрой, удивлённо приподнимает брови, когда они выходя на середину зала, а в её глазах Эгберт читает прямой вопрос, на который ответит позже. Ему сейчас совсем немного не до этого.

— Постарайся не отдавить мне ноги, солнышко, — улыбается, когда Хайда легонько бьёт его кулачком в грудь.

— Я умею танцевать, сладенький.

Эгберт ведёт её в танце, вслушиваясь в мелодию, и улыбается, когда Хайда отводит взгляд, краснея. Спокойствие накатывает огромными волнами, и ему кажется, что всё действительно хорошо. Только вот это иллюзия, которая исчезает, стоит лишь внимательнее вглядеться в окружающих.

— Ты чего? — из мыслей его вырывает тихий вопрос Эбернети; он, кажется, залип, взглядом останавливаясь на её лице.

— Ничего, — растягивает губы в слабой улыбке, заглядывая в серые глаза. Хайда в ответ слегка поднимает плечами, но взгляд не отводит. Они так и танцуют, ничего не говоря и не отводя глаз.

Это всего лишь короткий миг счастья, который совсем скоро закончится. И он постарается сохранить его.

========== 49. Цветы. ==========

— Девушка, мне срочно нужны цветы!

Эффи подпрыгивает на месте от неожиданности, роняя розу, которой она хотела закончить очередной букет, и разворачивается к тяжело дышащему мужчине, с волос которого капала вода.

— Какие-то конкретные? — она осматривает стоящие в несколько рядов различные букеты, проводя пальцами по лепесткам цветов, и поворачивается к мужчине, приподнимая бровь.

— Да. Нет. Без разницы. У меня праздник. Не у меня, а у нас, но это не так важно. Цветы, красивые, для девушки. Срочно.

— Хорошо-хорошо. Я бы порекомендовала…

— На ваше усмотрение!

Это странно. К ней и раньше забегали такие вот покупатели, которые забывали о какой-то важной для них (или, скорее, для их половинок) дате и просили срочно букет, но вот сейчас… Этот мужчина как-то выделяется из всех остальных. Собирая букет, стараясь делать это максимально быстро, Эффи бегло осматривает покупателя, нетерпеливо отбивающего ритм ногой. Высокий мужчина, выше её где-то на голову, с длинными (для мужчин, как ей кажется) светлыми волосами и невероятно прекрасными голубовато-серыми глазами со стальным оттенком. Она, конечно, и раньше видела такой цвет глаз у других людей, но ещё не один не казался ей таким красивым.

— Красные хризантемы и несколько колокольчиков, — мужчина, будто выйдя из ступора, подходит к ней, протягивая руки к букету. Она перевязывает цветы лентой, завивая ножницами на конце, и отдаёт мужчине, растягивая губы в улыбке. — Если интересно, то…

— Спасибо большое! — кладёт ей в руки несколько купюр, выбегая из магазина. Она, раскрыв от удивления рот, переводит взгляд с хлопнувшей двери и ещё позвякивающего колокольчика над ней на чуть помятые купюры на ладони. Здесь явно больше, чем нужно.

С того дня проходит чуть меньше недели, когда этот мужчина приходит вновь. Уже не вбегает, как будто спасается от погони, а медленно входит в её магазинчик, приветливо улыбаясь.

— Здравствуйте.

— Здравствуйте. Опять букет для девушки?

— Да, но не совсем, — подходит к прилавку, расстёгивая верхнюю пуговицу рубашки и ослабляя галстук. — День рождения начальницы.

Она кивает, осматривая цветы, стоящие в высоких вазах цветы, и подходит к ближайшим, оборачиваясь к мужчине.

— Что-то особенное?

— На ваше усмотрение, — незнакомец широко улыбается, и у него от глаз ползут морщинки-лучики, и это так мило смотрится, что Эффи даже забывает на цветы на секунду, любуясь им. — Праздничный, но не слишком большой и не слишком банальный. Чтобы ей понравилось.