Он говорит (СИ) - Страница 21

— Ты знаешь, что громко сопишь, дорогой? — Эффи вздыхает, вырисовывая какие-то узоры на его плече.

— Ну уж извини, принцесса. Ничего не могу поделать, — говорит лениво, еле ворочая языком, натягивая одеяло до подбородка, укрывая лежащую рядом Эффи с головой.

— Мне жарко, Хеймитч. Серьёзно, здесь слишком жарко и темно, — из-под одеяла он почти не может разобрать её слов. Вздохнув, Эбернети натягивает одеяло ещё выше, укрывая с головой и себя. — Хеймитч, хватит. Ну правда, просто опусти его чуть ниже, чтобы… — договорить ей не дают губы мужчины, которыми он затыкает её, целует медленно, безумно нежно.

— Просто помолчи, солнышко, — целует в нос и закрывает глаза, не слушая ворчание Эффи, — и наслаждайся моментом.

Комментарий к 44. Просто помолчи, солнышко, и наслаждайся моментом.

Ну пусть хоть здесь всё будет хорошо/мило/прекрасно/отлично. Не поднялась рука написать что-то грустное.

Вы же ещё не забыли меня? Надеюсь, что нет. Каким-то невероятным образом вопрос с аска подтолкнул к написанию этой главы. Спасибо, аноним~

========== 45. Болезнь. ==========

— Опять чай? Но я не хочу чай!

— Хеймитч…

— Ты там ещё таблетки принесла, что ли? Я не буду пить это.

— Хеймитч…

— Они горькие, ты же знаешь, принцесса. Серьёзно, это самая противная вещь, которую я когда-либо пробовал. Я хочу чего-нибудь сладенького. У нас же остался ещё пирог, который Пит вчера испёк, да? Может, ты…

— Хеймитч! — Эффи повышает голос и хмурится, глядя на вмиг притихшего мужчину. Он смотрит на неё, стоящую в дверях с подносом в руках, удивлённо и грустно одновременно. От этого взгляда Эффи вздыхает и подходит к кровати. — Не смотри на меня так. Я не виновата, что ты неожиданно впал в детство, — Хеймитч лишь хмыкает на это, но взгляд отводит, смотря в окно.

Это произошло неделю назад. Когда Китнисс неожиданно предложила ему поиграть на улице в снежки, а Хеймитч не смог ей отказать. Потом к ним присоединился и Пит. Эбернети уговаривал и Эффи присоединиться к ним, но она отказалась и, как ей кажется сейчас, правильно сделала. Снежный поединок закончился синяком на руке пекаря от особенно сильного снежка, который запустил в него Хеймитч, и болезнью бывшего ментора, которого Пит в отместку повалил в снег.

— Это не чай, а травяной отвар. Миссис Эвердин сказала, что он должен помочь избавиться от кашля, — она протягивает ему чашку с дымящимся напитком, а Эбернети, принюхавшись к запаху, морщится, но всё-таки берёт её в руки.

— А может не нужно?..

— Нужно, дорогой, — она целует его в лоб и ласково улыбается. — Если выпьешь всё это, то я принесу тебе кусок пирога.

— Правда?

— Конечно.

Хеймитч хмурится, смотрит недоверчиво на неё, а потом, кивнув самому себе, начинает маленькими глотками пить этот отвар. Эффи проводит рукой по его волосам и гладит по щеке, когда он ставит чашку на прикроватную тумбочку.

— Гадость, — лицо его кривится, когда он говорит об этом.

— Ничего не поделаешь. Так нужно, — она целует его в колючую щёку и идёт к выходу. — Я за пирогом.

Эффи выходит из комнаты, прикрывая дверь, и слышит достаточно громкое «ура» от Хеймитча, которое прерывается очередным приступом кашля. Она просто обязана помочь ему поскорее поправиться. И когда он выздоровеет, то больше не будет играть в снежки.

Комментарий к 45. Болезнь.

Хоть сейчас и осень за окнами, здесь — зима.

ООС героев, если что.

Спасибо за нужные пинки, Карапуз. Эта глава для тебя.

========== 46. Кассиопея. ==========

Он поднимает голову и смотрит на ночное ноябрьское небо, которое украшают причудливые созвездия. Чуть щурится, скользя взглядом по небесному полотну, и растягивает губы в ухмылке, когда находит то, что ищет всегда, — Кассиопею. Смотрит долго-долго на яркие звёзды, образующие нечто похожее на букву «w», и машинально кладёт руку на грудь, туда, где бьётся сердце.

У Хеймитча там — отметка. Этот сапфирового цвета рисунок сильно похож на далёкое созвездие, на которое он смотрит сейчас, да только он размерами меньше оригинала, и между звёзд на бледной коже прямые линии. У его человека на теле точно такой же рисунок.

Мысль о том, что тебе судьбой предназначен человек, не может радовать. Да и как тут можно радоваться? Ведь ты должен будешь провести с ним всю свою жизнь.

«Это судьба, — голос у мамы уставший, но она продолжает рассказывать сыну о соулмейтах, — от неё никуда не денешься.»

Сначала было неверие. В детстве Хеймитч думал, что это были просто сказки для детей, которые родители рассказывают перед сном. Даже когда смотрел в зеркало, проводя пальцами по рисунку, он не верил в то, что всё это могло быть правдой, — судьба, родственные души, обязательная встреча…

«Рано или поздно ты поймёшь, — миссис Эбернети на секунду прикрывает глаза, проводя рукой по левому предплечью, где была её отметка, — поверишь в это. Знаешь, я сначала тоже не верила. Думала, что всё это враньё. Но когда встретила твоего отца, поняла, что это правда.»

После неверия было удивление. Когда Хеймитч собственными глазами увидел встречу соулмейтов, он понял, что серьёзно ошибался.

«Когда ты коснёшься своей родственной души, твоя метка начнёт болеть, — на губах женщины появляется лёгкая улыбка. — Но ты не волнуйся, эта боль быстро пройдёт. Она будет похожа на вспышку. А потом придёт осознание.»

Удивление сменилось недовольством и гневом на чёртову судьбу. А что чувствовал бы любой другой на его месте, когда понял бы, что девушка, которую ты искренне любишь, не подходит тебе? Что она предначертана судьбой кому-то другому? И ведь ты хочешь быть с ней, хочешь прожить с ней до конца жизни, а она, опуская глаза, говорит про свою половинку.

Чёртова судьба.

Хеймитч вздыхает, опуская руку, и прикрывает глаза. Он упорно гонит мысли о том, что до сих пор не нашёл своего человека, что он уже старый, и люди в его возрасте имеют детей. А что у него? Только ночные кошмары, пустые бутылки по всему дому и нож под подушкой.

***

Эффи Тринкет бесит Эбернети так, как ещё не бесила ни одна сопровождающая, что были приставлены к Двенадцатому. А их было достаточно, но никто не задерживался на особо долгий срок — максимум два или три года, ведь Хеймитч бесил их, а не наоборот.

У Эффи почти королевские манеры, странных цветов одежда и отвратительный капитолийский акцент, который ужасно раздражает. Она морщит носик, когда видит Хеймитча пьяного, презрительно кривит накрашенные губы, когда он ругается, и просит его не выражаться, складывая руки на груди. Хеймитч на это лишь гадко ухмыляется.

Тринкет всегда носит перчатки. Она меняет их почти каждый день и никогда не снимает при людях, и Хеймитч знает причину. У неё на тыльной стороне правой ладони отметка, скрытая тёмной тканью капитолийских перчаток. Он даже пытался подсмотреть рисунок в первое время их совместной работы, но быстро оставил эту затею, да и Эффи делала всё, чтобы никто не увидел её рисунка. Только причина такого поведения оставалась непонятной, и Хеймитч решает узнать хотя бы это.

— Почему ты прячешь свой рисунок? — делает глоток отменного капитолийского виски, глядя в глаза остановившейся Эффи. Она вздрагивает, отводит взгляд и ничего не отвечает, поднимаясь с дивана и уходя. Хеймитч для себя решает, что больше не будет говорить ни с кем — тем более с Тринкет — на эту тему.

***

Он заходит к ней в палату только через три дня после возвращения группы спасения, посланной Койн в Капитолий. Все эти три дня он почти не спал, проверяя Китнисс, и узнавал от Бити всё новые и новые подробности про охморенного Пита. Навещал пару раз Джоанну, даже заглядывал к Энни. Но не решался зайти к Эффи. Да и вряд ли бы зашёл, если бы не Бити, который тонко намекнул ему, что стоит навестить Эффи.

«Ты с ней долго работал, Хеймитч, — мужчина поправляет очки, глядя на застывшего Эбернети, — она твой друг, если можно так сказать, — растягивает губы в улыбке, когда бывший ментор угольного слегка вздрагивает. — Точнее, подруга. Навести её. Ты должен.»