Олигархов надо (ка)лечить - Страница 1

Натали

Как же удачно она выбрала краску! Из всех оттенков зеленого ей попался самый симпатичный. Не яркий и не тусклый, насыщенный и свежий, одним слово, загляденье. Ната любовно мазнула кистью по забору и отошла немного, чтобы полюбоваться плодами своего труда. Осталось совсем немного, и ее забор будет выглядеть как новенький. Она долго собиралась его покрасить, но все не с руки как-то было. А на носу лето, жара… И она рада, что сделает это в мае. Потом еще освежит крыльцо, бочки для полива, лавочку – память о папе, и все – можно наслаждаться жизнью!

– Ната! – раздался голос, идущий от калитки. – Ты где?..

– В огороде, за домом! – прокричала в ответ.

Ну вот и передышка подоспела в лице Веры. Да и от запаха краски нужно немного отдохнуть.

Ната обогнула дом и увидела Веру – подругу детства. Та разглядывала клумбу перед домом и недоуменно качала головой.

– Все время удивляюсь, как у тебя обычные тюльпаны вырастают такими высокими и пышными. У них даже цвет другой – более насыщенный. Признавайся честно, колдуешь над ними по ночам, поди?

– Удобряю как следует, – рассмеялась Ната.

Настроение у нее с самого утра держалось приподнятое. А все солнышко, что пришло на смену дождю и уже изрядно подсушило землю. Глядишь, к вечеру можно будет и в огороде покопаться, а то ведь, и не войдешь туда.

– Я что пришла-то, – спохватилась Вера. – У тебя остался еще тот волшебный крем? Ромашковый? Ты посмотри, какие у меня после него руки! – вытянула она те перед собой. – Бархат, не иначе. Ни единой цыпки не осталось. Кожа такая белая… Хочется любоваться ею до бесконечности. И не трогать себя не могу, – любовно провела Вера пальцем по тыльной стороне ладони. – Только не говори, что закончился, – с мольбой посмотрела на Нату.

– Тебе повезло, – улыбнулась та. – Как раз одна баночка и осталась.

– Так неси суда ее! – обрадовалась Вера. – Вовремя я… И у меня скоро закончится обед.

Вера работала кассиром в универмаге. На обед ей выделялось полчаса – как раз добежать до Наты и нестись обратно. Опять будет кусочничать, не отходя от кассы, в прямом смысле слова.

Медлить Ната не стала, и уже через минуту Вера любовно тискала небольшую баночку с кремом.

– Нат, ну ты еще сделай. Я уже всем нашим бабам рассвистела, – смущенно добавила.

– Деваться некуда, – притворно горестно вздохнула Ната. На самом деле, она и так собиралась сегодня отправиться за травами, запас которых подошел к концу. Только вот, с забором сначала закончит.

После ухода Веры дело пошло быстрее, и очень скоро Ната вернулась в дом, чтобы смыть с себя всю краску, переодеться и отправиться в лес за травами. Ну а пока занималась всем этим, для фона включила телевизор.

– …Самолет пропал с радаров в 12.42. Повторяем, в 12.42. Если кто-то что-то видел, просьба позвонить по телефонам горячей линии, которые вы видите на своих экранах. Напоминаем, что речь идет о жизни уважаемого всеми нами человека, известного бизнесмена и мецената Савелия Мамонтова, который и находился за штурвалом самолета. Когда-то его отец, Евгений Мамонтов, основал империю…

Услышав последнее имя, Ната медленно повернулась к телевизору. И если до этого она слушала вполуха, разве что, всей душой сочувствовала потерпевшим крушение, то потом и вовсе потеряла нить сообщения.

С экрана телевизора на нее смотрело довольно симпатичное мужское лицо, с очень волевым подбородком и проницательными умными глазами. Но интересовало ее не оно, а то, на чье оно было похоже. Те же глаза и брови, разве что чуть помягче взгляд. Ну и гораздо моложе. Но сходство с тем, кого она ненавидела всем сердцем, было поразительным. И вопреки всему, в душе зародилось злорадство. Подлое и совершенно ей не свойственное, но ничего поделать с ним Ната не могла. Справедливость существует? Жизнь за жизнь? Мысли вихрем пронеслись в голове, а от смысла их Нате стало совсем худо. Она быстро выключила телевизор, схватила с полу корзину и выскочила за дверь. Во дворе, когда посмотрела на свой новенький и симпатичный заборчик, стало немного легче. И уже с более спокойным сердцем Ната отправилась в лес.

Лес всегда успокаивал. Гордые сосны, убегающие верхушками к самому небу; суровые и коренастые дубы; кокетливые и немного легкомысленные клены; стройные красавицы березы… и конечно же, подлесок – кустарники со съедобными или ядовитыми ягодами. Многослойный и всегда таинственный лес – он неизменно дарил Нате спокойствие и умиротворение. Особенно в такую погоду, когда солнце уже прогрело воздух почти по-летнему, а в лесу царила приятная и пахнущая свежестью прохлада.

Первым делом Ната набрала одуванчиков, аккуратно срывая ярко-желтые бутоны и складывая в корзину. Еще пару дней и они превратятся в пуховые шарики, и сейчас самое время делать из одуванчиков целебную настойку. Да и росли те на поляне перед лесом густым ковром. Она и получаса не потратила, как корзинка наполовину наполнилась.

За мать-и-мачехой, лопухом, подорожником Ната углубилась в лес. А вот нужная ей крапива росла еще дальше, для этого пришлось идти в самую чащу. Но страшно не было. Чего бояться там, где тебе все знакомо с раннего детства? Хищников? Ну так те редко когда первые нападают на людей. А остальных лесных обитателей Ната считала своими друзьями.

С раннего детства Ната приезжала в деревню на все лето к бабушке. А когда умерла мама, они с папой перебрались сюда жить. Да и бабушка уже была стара, нуждалась в уходе. Нате тогда исполнилось десять. В этом возрасте она и начала интересоваться травами, пока любовь ее не переросла в ремесло. Отвары, настойки и мази она стала изготовлять еще в отроческом возрасте. А сейчас, когда не стало сначала бабушки, а потом и отца, ремесло это ее и кормило. В деревне ее так и называли травница Натали. Ну а самые близкие звали Натой.

А вот и крапива. В этом месте лесной чащи жалящая трава росла густым высоким ковром – рви, не хочу. Ната надела специальные перчатки по локоть и принялась за дело. Крапива жалила даже через перчатки, но девушка терпела. Трава эта была очень полезна. Во многие настойки и мази Ната ее добавляла. И нарвать ее нужно много, да утрамбовать как следует в корзине, чтобы поместилось туда еще больше.

Когда она уже заканчивала рвать траву, до слуха донесся какой-то посторонний звук, природу которого Ната разобрала не сразу. Она выпрямилась и затаилась, пока снова лесную тишину не нарушил приглушенный стон.

Неужто человек? Должно быть, кто-то попал в беду. Оставив корзину, что изрядно потяжелела, под деревом, Ната поспешила на помощь. Кто бы это ни был, но так стонать может только тяжело раненный.

Долго идти не пришлось – очень скоро Ната разглядела человека. Мужчина лежал на животе, поджав под себя руки, и не подавал признаков жизни.

– Эй! – позвала Ната. – Вы живы?

Вопрос самой ей показался глупым, и она себя мысленно отругала, приближаясь к мужчине. Он был весь израненный, одежда на нем порвана во многих местах. Бегло осмотрев раны, Ната убедилась, что не все они глубокие. Но некоторыми нужно было заняться прямо сейчас, чтобы избежать еще большей кровопотери. Убедившись, что мужчина жив, она, не мешкая, оторвала нижнюю часть блузки и перевязала лоскутами ткани самые нехорошие раны. И только потом с великим трудом перевернула мужчину на спину. Крупный он, тяжелый и неповоротливый будучи без сознания.

Стоило только Нате взглянуть на грязное и тоже все в царапинах лицо, как она застыла словно изваяние. Она его сразу узнала – Савелий Мамонтов. Именно его она видела по телевизору. Что же получается, что самолет, за штурвалом которого он и находился, потерпел крушение где-то неподалеку?

Ната выпрямилась и оглянулась. Ничего поблизости похожего на самолет не заметила. И едва поборола в себе желание бежать отсюда без оглядки. Снова в душе родилось мстительное «жизнь за жизнь», и снова она усилием воли прогнала эти мысли. Ну а дальше засучила рукава и принялась за дело. Помочь ей тут было некому. Бежать за помощью – слишком долго. На счету была каждая минута.