Олигарх 3 (СИ) - Страница 1

Матвей встал из-за стола первым и обратился ко мне:

— Алексей, нам нужно срочно продолжить нашу беседу. И давай лучше это сделаем в моем кабинете.

Беспорядка с кабинете Матвея я не увидел, только на столе лежала стопка исписанных бумаг. корзина возле стола стола пустая, а две чернильницы были первозданно чистые.

В кабинете было проветренно и необычайно чисто.

— Я тут в черне набросал кое-сто и еще раз прочитал всё что написал ты, собрал сам и бумаги полученные вчера от Бенкендорфа. Ты думаю тоже мало спал и я знаю, что ты сейчас мне скажешь, — Матвей наклонил голову немного на бок и хитро посмотрел на меня.

Я демонстративно изумленно поднял брови и смеясь спросил:

— И что я тебе сейчас должен сказать?

Доктор Бакатин поднял вверх правую руки и как бы дирижируя, ей медленно продекламировал:

— Матвей Иванович, мне нужен очень хороший химик, желательно гениальный и желательно ни один.

Как говорится не в бровь, а в глаз. Именно это я хотел сказать Матвею, и даже назвать его по имени-отчеству. Я развел руками, десять баллов из пяти.

— И?

— И у меня есть именно двое таких молодых людей.

Матвей торжественно, как огромную ценность протянул мне письмо тетушки, лежащее у него на столе. Я сразу же его приметил, когда зашел.

Письмо было адресовано Матвею, тетушка не знала где я точно нахожусь и обратилась за помощью к нему.

История изложенная в письме на мой взгляд достойна пера какого-нибудь мастера приключенческого жанра.

Её протеже, наш гениальный начинающий химик, на пару со своим английским другом, таким же гениальным как и наш, взорвали какую-то частную лабораторию, в которой они чем-то занимались.

По счастью это было поздно вечером и они были одни, так что никто не пострадал. Но буквально накануне хозяин лаборатории спрашивал, насколько безопасны их опыты и не разнесут ли они в хлам его дом с лабораторией. Два начинающих гения заверили своего шефа, что их занятия совершенно безобидны и ровно через сутки разобрали дом на кирпичи.

Взрыв был не то, что сильный. Но очень точно сработала ударная волна и разрушила опорную стену и дом в итоге подрожал и сложился.

Гениальности молодых людей хватило, чтобы унести оттуда ноги, а затем и убраться по-дальше, чтобы разъяренный хозяин не расправился с ними.

Была небольшая погоня, но наш молодой человек принял единственно верное решение, искать спасение под крылышком своей благодетельницы — нашей тетушки.

Преследователи такого финта от него не ожидали и потеряли их след, они подумали, что подрывники решат спрятаться у родственников английского гения и бросились туда.

Его единственный родственник, брат покойной матушки, кто отец наш юноша не знал, племянника не любил, он был слишком шустрый и скорее всего пристроил его куда-нибудь в работный дом, но была жива еще бабушка гения, мать этого дядюшки и все семейные финансы были у неё.

Бабушка поделила все своё пополам и отправила внука учиться. После её смерти дядя о существовании племянника совершенно забыл и ни чем преследователям помочь не мог.

Вся заковыка ситуации была в том, что надо было просто возместить хозяину дома и лаборатории причиненный ущерб. У химика-англичанина остались какие-то крохи от бабушкиного наследства, на которые еще можно было кое-как прожить с годик. Но здесь речь шла об огромной сумме в пятьдесят тысяч фунтов как минимум, а чтобы гарантировано дело замять требовалось не меньше шестидесяти в течении недели.

Тетушка естественно тут же дала гарантии, что ущерб возместят и в качестве гаранта своих слов привлекла премьер-министра, герцога Веллингтона.

Федора в Лондоне не было, он срочно по делам уехал в Шотландию, адмирал в Италии, особо афишировать эти историю естественно не хотелось и тетушка хотела своими силами решить этот финансовый ребус. Единственно к кому она обратилась была Сонина матушки.

Но необходимую сумму им собрать не удалось и тетушке пришлось воспользоваться моим страховым фондом. С вернувшимся Федор они провели совещание и решили, что если я выражу им свое «фи» за расхлдывание такой крупной суммы, то они со своих доходов втроем это все компенсируют.

Пока ситуация не разрешилась, молодых людей спрятала у себя Сонина матушка. Туда конечно никто не рискнул сунуться. Да и мысли ни у кого не было там их искать.

Но когда казалось все счастливо разрешилось и молодые люди остались даже на свободе, Федору на ушко сообщили что все не так-то просто. У пострадавшего хозяина лаборатории, после получения такой суммы он не имел никаких претензий и собирался продолжить свою научную деятельность, оказались недоброжелатели. Они в рамках «честной» научной конкуренции решили его закопать, каким-то образом использовав этот взрыв.

Выражаясь по-простому, Федора попросили, чтобы молодые люди покинули гостеприимные берега туманного Альбиона. Письмо Федора с вопросом куда и как их отправлять было приколото к тетушкиному.

То, что наш юный гений что-то там разнес, я не удивился. Федору я со смехом сказал, чтобы он смотрел за его опытами, а то глядишь и тетушкин особняк на воздух взлетит. Как в воду глядел.

— Письмо доставили в Питер поздно вечером и его сразу же отправили сюда. Так как ты, Алексей, в наличии, думаю решать тебе, а не мне, — подвел черту под этим делом Матвей.

— Письмо доставлено по каналам Дарьи Христофоровны?

— Естественно, ваша светлость. Ни какие Ротшильды с ней тут не сравняться. Лондон-Петербург самое большое неделя, — у Матвея было отличное настроение, он довольно похлопывал по пачке своей писанины.

— У тебя я вижу отличное настроение, судя по всему ты уже представляешь как действовать?

— Да, завтра вечером все будет готово. С утра пораньше поеду в Питер, а к ночи вернусь и мы с тобой мой план обсудим в деталях. Думается я и затраты сумею прикинуть на первое время. А там как пойдет.

Я взял письма тетушки и Федора и еще раз перечитал.

— А скажи, Матвей, а у нас в России разве нет достойных химиков?

— На мой взгляд нет. Может быть где-нибудь в Москве, Дерпте или Варшаве кто и есть, но я не слышал. Достойной была лаборатория Ломоносова, но она приказала долго жить еще при матушке Екатерине. Все,что сейчас есть, это по частным углам, ни в Академии, ни в Университете лабораторий нет. У нас конечно были Ломоносов, тот же Ловиц, Севергин, Шерер. Есть отличные учебники и руководства, например пятитомное энциклопедическое руководство «Всеобщая химия для учащих и учащихся» Федора Ивановича Гизе, но ученых нет. Хотя Петербургский университет, сам знаешь, должен готовить научные кадры. Если только в Дерпте поискать, там может кто и сыщется.

Не откладывая дело в долгий ящик я тут же написал в Лондон, чтобы начинающих гениев немедля отправили в Россию.

Весь следующий день я занимался химическими проблемами, для этого вместе с Матвеем еще затемно уехали в Петербург.

Мой зять оказался, ни в Академии, ни в Университете никто не смог порекомендовать мне достойного кандидата. Когда мы с Матвеем освободились время было позднее и приезжать среди ночи на мызу было не совсем хорошо, поэтому мы решили с ним остаться в Питере.

План своих исследований Матвей разработал и мы с ним подробно его разобрали. Главная трудность заключалась в том, что почти все оборудование необходимо привезти из-за границы, так же как и почти все кадры. Ни небходимого оборудование, ни кадров в России сейчас нет. Соломинкой для нас оказался молодой лекарь их Дерпта.

Матвей был вольнопрактикующим лекарем, но из альтруистических побуждений подрабатывал в Мариинской больнице. Материально он от своей врачебной деятельности не зависел и был поэтому в своем деле «свободным художником», естественно с милосердием у него в его маленькой лечебнице было все в порядке, также как и с персоналом.

В свою маленькую лечебницу он нанял еще трех докторов, десяток помощников лекарей, десяток «сердобольных вдов» из Вдовьего дома и прочий обслуживающий персонал.