Олигарх 2 (СИ) - Страница 50

— Я согласен с такой оценкой, легкая хромота у него останется, трость будет ему конечно не нужна, но она будет придавать ему аристократизм и значимость, особенно в глазах женщин, — такого я от Матвея не ожидал и немного удивился. Он спокойно переждал моё изумление и продолжил.

— Конечно ранения, плен, лишения связанные с этим даром не прошли, но у него молодой и сильный организм. Решение об отпуске абсолютно правильное и через несколько месяцев он будет здоров и думаю даже сможет вернуться на флот, если пожелает.

Матвей сделал еще одну глубокую затяжку, я сидел и молча ждал когда он опять заговорит. Мне было понятно, что трубка пошла в ход не потому, что ему хотелось курить. Мой зять был очень озабочен и озадачен визитом к Бенкендорфу. Он сделал еще одну затяжку и начал выколачивать свою трубку, делая это так, как будто это главное дело его жизни. Закончив, он тшательно убрал её в карман.

— Большинство наших отечественных докторов или такие же дураки, или просто негодяи, делающие деньги за людских страданиях и смертях. Я сейчас верю каждому твоему слову, сказанному про холеру и с ужасом думаю, что она уже у нас на пороге. Но большинство считает, что нам и Европе она не грозит. Мы же не дикари, как те же индусы. Если бы с ними говорил бы другой сановник, а не Бенкендорф, они бы подняли его на смех.

Матвей вскочил и нервно прошелся по кабинету.

Оказывается противохолерный комитет Государь все таки создал. Это решение он не афишировал и окончательное решение принял ночью или сегодня рано утром.

Пока комитет в двух лицах. Сам Государь и его заместитель и фактический глава генерал Бенкендорф. Все решения принимает генерал и его подпись под ними приравнены к государевым.

А вот дальше тупик, российское врачебное сообщество в своей массе не желает впрягаться в это дело. Армейских и флотских лекарей явно недостаточно, также как и цивильных на отдаленных рубежах. И на необходимые кордоны просто нет кадров. В том же Оренбурге докторов всего вместе с вольнопрактикующими не больше пятнадцати, да сотни две лекарских учеников, а территория огромная.

Столичные и доктора крупных городов, таких как Москва, Казань, Варшава и прочих двух десятков, где население превышает двадцать тысяч, сытую и обеспеченную жизнь на беспокойную и кочевую, да еще и не очень хорошо оплачиваемую, менять категорически не желают.

Также как и отказываться от своих бредовых представлений о миазмах в воздухе и методов лечения, главным из которых является кровопускание. Главный аргумент это мнение Запада. Матвея и тех, кто с ним согласен и поддерживает просто поднимают на смех.

Помимо моего сообщения Бенкендорф получил доклады своих холерных комиссаров из Персии и Средней Азии. Они в панике и докладывают об огромной смертности. Своим чередом пришли в Азиатский департамент Министерства внутренних дел донесения от агентов о распространении в Азии страшной «заразительной болезни», от которой умерло уже множество людей.

Шеф жандармов доложил о позиции русского врачебного сообщества Государю, он в бешенстве и готов рвать и метать. А тут еще дворцовые и правительственные интриги. Не все довольны идеей отстранить министра внутренних дел от руководства карантинами и считают, что Бенкендорф просто нагнетает, чтобы подгрести под себя еще больше власти.

А опираются они как раз на мнение многих врачей, столичных и московских. И естественно Наместник и Великий князь в их рядах, так же как и основная масса польских врачей. У них теперь есть свой университет и он только прибавил им гонору.

А уж идея прижать бурлацкие артели подняла на дыбки еще и все волжское купечество.

Одним словом, по мнению Матвея, полный тупик.

— Ты знаешь, Матвей, я честно говоря, ожидал чего нибудь такого и не удивлен. Преклонение пред просвещенной Европой у нас вколачивалось больше ста лет такими методами, что теперь не скоро мы поймем, что там дураков еще поболее, чем у нас. Также как сволочизма и продажности. Европа, она вот, — я сжал кулак, — государства там с кулачок. Ту же Англию любой наш ямщик за неделю вдоль и поперек объедет, или та же Голландия с Данией. Им бы наши проблемы. Португальцы семьдесят лет шли от Лиссабона до мыса Доброй Надежды и принц Энрике им такие деньжица на это давал, а наши казаки на честном слове за те же семьдесят лет дошли от Чусовой до Америки, Дежнев Азию обогнул и видел Аляску, а Поярков с Хабаровым по Амуру прошли и в море вышли, открыли что Сахалин остров. И что? Ты спроси про это англичанина или француза, они тебя на смех подымет. Какой Дежнев или Поярков с Хабаровым. У них Куки с Лаперузами. Они вон открытие Беллинсгаузена и Лазарева не признают, считают что Наполеон нас победил на Бородинском поле. Несут ахинею, что Москву мы сами сожгли, а Великую Армию победил Генерал Мороз.

Я закончил своё пафосное выступление и вернулся на грешную землю.

— Поэтому Матвей продолжай делать своё дело и готовиться к эпидемии. Надеюсь, что Государь и Бенкендорф не совсем полные дураки. Твой дядя кстати что по этому поводу думает?

— Ничего не думает, молчит пока.

— Ты знаешь, Матвей, с карантинами более менее быстро наладится, главное правильно лечить и не нести ахинею про миазмы. Как ты говоришь доложили губернатору Эссену купцы, болезнь «довольно обыкновенная» для Хивы и Бухары и большинство из заболевших ею выздоравливают. Но иногда от нее умирают «столько, что не успевают хоронить умерших». Так?

— Да именно так ему и донесли.

— В этом то и дело, если быстро и правильно лечит, обрабатывать отхожие места и соблюдать личную гигиену, то это будет действительно обыкновенная болезнь от которой большинство выздоравливает. А если лечить кровопусканием, каломелью и опийной настойкой, а потом еще и добавлять магнезию с касторовым масло для лучшего очищения кишечника, то смертность будет ого-го. У страдальца и так обезвоживание, а ему еще и дополнительно поносные препараты дают. Тут никто не выживет. Поэтому главное твое дело разработка методов лечения и настоящей профилактики.

— Ты написал, что причина болезни маленькие организмы — микробы или микроорганизмы, какие-то бактерии, которые надо искать в испражнениях больных.

— Да, я так написал. А это тебе не нравится?

— Дело не в том, что мне не нравится. Немец Гумбольдт с двумя своими спутниками со дня на день приезжает в Россию, они за счет нашей казны едут в Азию.

— И ты думаешь они могут заняться изучением холеры?

— Нет. Я не об этом. Спутник Гумбольдта пруссак Христиан Готфрид Эренберг из Берлина. В прошлом году он что-то там увидел в микроскоп и назвал это бактериями. И ты считаешь, что такие же бактерии вызывают холеру и искать их надо в испражнениях больных людей? И это должен сделать я.

— Именно так.

— А почему ты сам не хочешь это сделать?

— Матвей, ты уже уважаемый доктор, а мне надо доктором стать, завоевать себе имя. На это уйдут годы и никакие деньги не ускорят этот процесс. А у тебя всё это есть. Я тебе дам нужное количество денег, куплю любые приборы, всё, что только тебе будет надо. Но ты должен найти эту проклятую бактерию и доказать, что она в дерьме больного человека, а потом попадает с водой, едой или через немытые руки или к примеру с немытыми огурцами сорванными на грядке, которую поливали зараженной водой в желудок и кишечник, вызывает понос и человек от него умирает. И это надо сделать быстро. Если холера в Бухаре и Хиве, то в конце лета или осенью она будет в Оренбурге и на Урале. Если в Персии и на Ближнем Востоке, то весной она будет на Кавказе и на Балканах. Мне плевать, кто это сделает. Я за славой не гонюсь, но ты можешь это сделать, я просто в этом уверен. А выслушать тебя я заставлю, если не в Европе, то в России точно. А Европа пусть в этом дерьме тогда сама разбирается.

Моя речь похоже потрясла Матвея, он слушая, смотрел на меня широко открытыми глазами. Когда я закончил, он снова достал свою трубку, плотно набил её и медленно раскурил.