Олауг и Пончик - Страница 13

– Согласен, – ответил Каос. Он плохо понимал, о чём идёт речь, но Бьёрнар говорил так твердо, что, наверное, он был прав.

– Всё будет хорошо, – сказала Эва и перевела разговор на другую тему.

Потом Каос бегал по всей террасе, отыскивая забавные камешки, веточки и мох, а Бьёрнар, устав ходить на костылях, сел рисовать водопад и деревья. В этот день они особенно долго оставались на своём любимом месте, Эва даже сказала Каосу перед уходом домой:

– Уже так поздно, что тебе нет смысла идти к нам. Мы отведём тебя в аптеку, и ты подождёшь там маму. До закрытия осталось всего полчаса.

– Вот хорошо! – обрадовался Каос. – Только бы мы застали там Сваву!

Возле аптеки Эва попросила Каоса:

– Побудь здесь с Бьёрнаром, мне надо поговорить с твоей мамой.

Эва рассказала маме Каоса о своих планах и спросила, не против ли она, если три раза в неделю к Эве, кроме Каоса, будут приходить другие дети.

– Это замечательно, – сказала мама. – Бьёрнар и Каос очень хорошо играют вместе, но общество других детей им не повредит.

– Я тоже так думаю, – сказала Эва. – Интересно, какой ответ я получу?

Ответ пришёл через несколько дней. Эва получила не одно, а сразу два письма, и в этих письмах говорилось, что родители малышей согласны, чтобы она была "дневной мамой" для их детей. В одном из писем объяснялось, какие варианты предлагали родители девочки. Прочтя это письмо, Эва улыбнулась, но пока что ничего не сказала ни Бьёрнару, ни Каосу.

Неделя прошла как обычно. Новые питомцы должны были прийти к Эве в следующий понедельник. Она просила, чтобы их привели к десяти часам. Бьёрнар с Каосом успели целый час поиграть вдвоём, около десяти они начали волноваться. Несколько раз Бьёрнар выезжал из своей комнаты в гостиную, бросал быстрый взгляд в окно и возвращался к себе.

Все игрушки, которые обычно лежали на полу, были спрятаны, в том числе и кубики.

– Не люблю, чтобы моими игрушками играли чужие, – сказал он. – Хорошо, энциклопедия стоит так высоко, что им до неё не добраться. Жаль, Каос, но больше мы уже не сможем играть с моей коляской.

– Почему? – Каос даже испугался. – Неужели она никогда больше не будет волшебным экипажем?

– Ни волшебным экипажем, ни космическим кораблём, ни подводной лодкой, – сказал Бьёрнар. – Это наша с тобой игра, и я не хочу, чтобы с нами играли другие дети.

– А помнишь, с нами один раз играл Пончик? Коляска была волшебным экипажем.

– Это не в счёт. Во‑первых, это было только один раз, а во‑вторых, Пончик не чужой.

– Что же мы с тобой будем делать целый день? – спросил Каос.

– Будем о чём‑нибудь разговаривать. Только боюсь, эти дети и поговорить нам не дадут. Мне‑то хорошо, я осенью пойду в школу, а вот тебе с ними будет совсем не сладко.

Каос нахмурился, он был даже обижен на Эву, которая всё им испортила.

– А как же наша поездка вокруг света? – спросил Каос. – Ведь мы собирались поговорить со всеми детьми.

– Теперь из этого ничего не получится, – ответил Бьёрнар. – Пойдём в гостиную, посмотрим, не идут ли они, там из окна видно.

Бьёрнар подъехал к самому подоконнику, Каос стал рядом. Вдали по улице ехала на велосипеде женщина, На багажнике у неё сидел ребёнок. Каос и Бьёрнар видели только ноги ребёнка, а вот мальчик это или девочка, они понять не могли.

– Интересно, она едет к нам или нет? – проговорил Бьёрнар.

– Нет, – ответил Каос, он уже успел разглядеть женщину. – Это мама Пончика, а на багажнике сидит сам Пончик. Они не сюда.

Но велосипед остановился у крыльца. Мама сняла Пончика с багажника и позвонила в дверь.

– Они к нам в гости? – удивился Бьёрнар.

– Нет, не в гости, – улыбнулась Эва. – Это приехал мой дневной сын. Его мама снова устроилась на работу на почту, и три раза в неделю Пончик будет приходить к нам.

– Почему же ты нам не сказала, что это Пончик? – упрекнул её Бьёрнар.

– Сперва я об этом не знала. А когда получила письмо от его мамы, ничего не сказала, потому что хотела устроить вам сюрприз.

– Значит, всё хорошо! – обрадовался Каос. – Значит, мы сможем играть, как играли!

– А про девочку ты забыл? – напомнил ему Бьёрнар, но вид у него был уже не такой мрачный.

Каос запрыгал вокруг Пончика, потом он испуганно взглянул на Бьёрнара и снова подбежал к окну.

– Моя мама будет у вас со мной весь день! – торжественно объявил Пончик.

– Да, один день я побуду с вами и помогу Эве, – сказала его мама.

Эва попросила Каоса и Бьёрнара смотреть в окно; девочка и её мама могли сразу не найти их дом.

– А ты точно знаешь, что должна прийти девочка? – спросил Бьёрнар у Эвы.

– Что‑что, а это точно, – засмеялась Эва и увела маму Пончика на кухню.

Каос и Бьёрнар снова прилипли к окну, а Пончик то и дело бегал на кухню – проверить, не ушла ли его мама.

На улице было пустынно.

– Хоть бы они не нашли наш дом, – вздохнул Бьёрнар.

– Да, хоть бы не нашли, – поддержал его Каос.

Из‑за угла выехало такси. Видно, водитель хорошо знал дорогу: он подъехал прямо к дому Бьёрнара и остановился.

– Давай спрячемся у меня в комнате! – предложил Бьёрнар.

– А может, посмотрим, кто приехал? – робко предложил Каос.

– Нет! – твердо решил Бьёрнар. – Пончик, пойдёшь с нами прятаться?

Пончик радостно кивнул.

– А где твои кубики, Бьёрнар? – спросил он, не увидев в комнате никаких игрушек.

– Я их спрятал от этой девочки, – ответил Бьёрнар немного смущённо.

– Тогда я не хочу здесь играть! – заявил Пончик. – Я хочу на кухню к маме!

Он выбежал в коридор. В эту минуту в прихожую вошли девочка и её мама. Каос застыл от изумления. Девочка тоже удивилась.

– Здравствуй, Карл Оскар! – сказала она. – И ты тоже здесь?

– Здравствуй, Олауг, – заплетающимся языком ответил Каос.

Обиженные дети

Когда Каос и Бьёрнар решили не играть с новыми питомцами Эвы, они не знали, что это будут Пончик и Олауг. Теперь же Каос так растерялся, что зачем‑то сел на пол и снял башмаки. Правда, он тут же снова надел их.

Бьёрнар с мрачным видом сидел у своего секретера и читал энциклопедию. Стоя в дверях, Олауг наблюдала за ними. По её лицу было видно, что она думает: "Я так и знала, что они не захотят играть со мной. Особенно этот угрюмый. А если он не захочет, то и Карл Оскар тоже не захочет. Ну и пусть, я тогда буду играть с Пончиком!" Она взяла Пончика за руку, и он, готовый играть со всеми, послушно пошёл за ней.

– Давай пойдём во двор, там есть песочница, – предложила Олауг.

Они построили из песка дома, дороги и напекли много песочных куличей, потом по тропинке походили по саду и обошли вокруг дома.

– Давай играть в 17 мая! – предложила Олауг.

– 17 мая стреляют, – сказал Пончик. – В тебя стреляли?

– Нет, у нас в горах не стреляли. Пана весь день готовил в гостинице разную еду, потому что туда приехало очень много народу, а мы с мамой смотрели по телевизору, как празднуют 17 мая в других городах. Потом мы с детьми устроили демонстрацию, и нас угощали плюшками и мороженым. Хочешь, мы тоже устроим демонстрацию? Сделаем из твоего шарфа и моей косынки флажки, пойдём мимо королевского дворца и будем ими размахивать. Я видела по телевизору – все так делают!

– А где мы возьмём музыку? – спросил Пончик. – У нас в городе играл оркестр. Та‑та‑та‑та‑та‑та! – запел он вдруг и застучал лопаткой по ведёрку.

Под эту музыку Олауг с Пончиком обошли двор и сад, подошли к дому и стали махать флажками.

Бьёрнар в своей комнате слышал, как они играют.

– Молодцы малыши, придумали себе игру, – сказал он.

– Олауг столько же лет, сколько мне, она не малышка, – возразил Каос.

– Значит, Пончику повезло, что она с ним траст, а мы можем заниматься чем хотим.