Оковы счастья (Оправданный риск) - Страница 28

Рэйф встал со скамейки, и Ник последовал за ним. Они стали прогуливаться по аллеям парка.

– В конце концов, Карин согласилась со мной и стала смотреть на вещи с моей точки зрения.

– И как же тебе удалось добиться этого? – Ник улыбнулся. – Я обожаю свою жену, но редко когда могу заставить ее взглянуть на вещи с моей точки зрения.

Рэйф вспомнил вечеринку и ночь, когда он впервые спал, держа в объятиях свою жену, и как утром они предались любви.

– Значит, удалось, – натянуто произнес Рэйф. – А потом… потом я был счастлив. И думал, что Карин счастлива тоже. – Его голос смягчился, в нем послышались нотки нежности. – Она выглядела счастливой, клянусь. Мы много смеялись. Мы сидели по вечерам у камина. Мы ездили кататься верхом и наблюдали, как растет наша маленькая девочка… Ник кивнул.

– Похоже, все и впрямь было хорошо.

– Я тоже так думал. Но потом…

– Что потом?

Рэйф тяжело вздохнул и засунул руки в карманы.

– А потом мы поссорились.

– Послушай, Рэйф, это происходит сплошь и рядом. Мы с Амандой тоже ссоримся. Как раз в прошлом месяце она пыталась убедить меня, что цвет, в который она собирается выкрасить детскую, это цвет меда, а по мне он больше походил на цвет топленого масла. Я хочу сказать…

– Мы поссорились, Ник. Это была плохая ссора, и к ее концу я знал правду.

– Какую правду?

– Моя жена все еще любит мужчину, который ее бросил.

Ник резко остановился.

– Фрэнка? – Он рассмеялся. – Ни в коем случае.

– Это правда. Она любит его.

– Рэйф, она не любит его. Меня тоже волновал этот вопрос, и я спросил Аманду.

– Любит. – Рэйф повернулся к Нику. – Она сама сказала мне.

Ник вздохнул.

– Рэйф, дружище. – С этими словами он положил руки на плечи друга. – Можешь поверить женатому человеку – женщина не всегда говорит то, что она имеет в виду на самом деле.

Глаза Рэйфа угрожающе потемнели.

– Ты называешь мою жену лгуньей?

– О боже! – вздохнул Ник и начал снова, осторожно подбирая слова. – Это не она лгунья, а ты наивный, если считаешь, что женщина не станет вводить нас в заблуждение, если этого требуют обстоятельства.

– Может быть. Но, понимаешь, мне показалось, что Карин испытывает ко мне… – Рэйф прерывисто вздохнул. – Ладно, ни к чему все это. Просто поверь мне на слово, она любит его.

– То есть вы поссорились из-за Фрэнка?

– Нет.

– Тогда из-за чего?

– Из-за ничего. Из-за всего. – Рэйф заколебался. – Разговор был таким запутанным. Сначала я решил, что Карин все еще любит того мужчину, но позже, снова и снова прокручивая в памяти тот разговор… – Взгляды мужчин встретились. – Понимаешь, мне показалось, Карин ждала, хотела, чтобы я сказал, что люблю ее.

– Погоди, погоди… Ты хочешь сказать, что она оставила тебя из-за того, что ты не признался ей в любви?

Щеки Рэйфа окрасились румянцем, не имевшим ничего общего с прохладой и ветром. Наклонив голову, он снова пошел по дорожке.

– Именно. Я же говорю, разговор был таким запутанным.

– А мне кажется все просто и понятно. А почему ты не сказал, что любишь ее?

Рэйф остановился, как вкопанный и резко обернулся к другу. От злости его глаза стали почти черными.

– Потому, что я не люблю ее. Карин – чудесная женщина, она красива и умна. Она подарила мне такое счастье, о котором я даже не мечтал. Я просыпался по утрам, держа ее в своих объятиях, и засыпал, прижимая ее, свернувшуюся калачиком, к своему боку. Просто быть с ней… – Он тяжело сглотнул. – Но любовь? Любовь – чепуха, выдумка людей, верящих в сказки. Для тех, кто имел неосторожность поверить в нее, она оборачивается обманом и болью. Я точно знаю это, Ник, и поэтому не захотел лгать своей жене. Ты думаешь, если бы я сказал ей: «Я люблю тебя, дорогая», она бы не уехала?

Ник помолчал, прежде чем ответить.

– Вот теперь и я запутался. Ты сказал, что Карин все еще любит Фрэнка. Тогда почему она хотела, чтобы ты признался в любви?

– Не знаю.

– С другой стороны, как ты можешь утверждать, что она любит Фрэнка, если ты не веришь в любовь?

Лицо Рэйфа окаменело.

– Зато Карин верит в нее. – Ник тихонько присвистнул.

– Интересная головоломка. И я думаю…

– Думаешь о чем?

– Если бы ты сказал, что любишь ее, просто ради того, чтобы сделать ее счастливой… – Он поднял руку, видя, что Рэйф готов перебить его. – Просто послушай меня, ладно? Если бы ты сказал, что любишь ее, а в ответ она бы сказала, что любит тебя тоже, что бы ты сделал тогда? Сказал бы, что она не знает, о чем говорит, да?

– Да. Именно так бы я и сказал.

– Или может быть, ты бы сказал, что она лжет? Молниеносным движением Рэйф схватил Ника за лацканы пиджака.

– Я тебе уже сказал, – прорычал он, – что моя жена никогда не лжет.

На скулах Ника перекатились желваки.

– Успокойся, приятель. Рэйф убрал руки и отступил.

– Прости меня, друг. Не знаю, что на меня нашло. Я как с ума сошел. Ору на мою экономку, на мою секретаршу. Мои работники обходят меня стороной.

– Ты действительно не понимаешь, что с тобой происходит? – Ник улыбнулся. – Ты влюблен, дружище.

– Нет! Я же сказал, что не верю в…

– Как и большинство из нас, пока не встретят ту единственную.

Мужчины долго смотрели в глаза друг другу, пока Рэйф не издал агонизирующий стон.

– Черт, – сказал он, – похоже, ты прав. Я не знаю, как это случилось, но я – помоги мне, Бог, – люблю Карин. В ней вся моя жизнь, она – мое сердце, моя душа. – Он схватил Ника за руку, но на этот раз жестом отчаяния. – Но это ничего не меняет. Она любит не меня, а этого мужчину.

– Забудь о Фрэнке.

– Ты думаешь, у меня есть шанс? Думаешь, я могу пойти к ней, обнять и сказать, что был слепым дураком… – Он с надеждой посмотрел на Ника. – В чем дело? Почему ты так смотришь на меня?

– Мне очень жаль…

– Говори, Николас!

– Я думаю, что уже слишком поздно. Понимаешь, Карин попросила меня об услуге. Я должен выяснить возможность… Вы вместе выбирали имя ребенку?

– Ради Бога, при чем здесь имя Эми?

– Она больше не Эми. Именно об этом попросила меня Карин – помочь официально изменить имя ребенка.

Рэйф заледенел.

– Это невозможно! Оно записано в свидетельстве о рождении. Она – Эми Альварес.

– Альварес, но не Эми. Теперь она Амалия. Рэйф? Рэйф, что ты делаешь?

Но Рэйф уже мчался через Пятую Авеню, чтобы поскорее увидеть свою жену и сказать, как он любит ее.

Рэйф мерил шагами гостиную в пентхаусе аль Рашидов, с волнением ожидая появления Карин.

Ник догнал его уже у самого дома, вместе с Рэйфом поднялся в квартиру и сказал Карин, что приехал ее муж. Затем он надел пальто на протестующую Аманду и потащил ее к выходу.

– Но… но… – сопротивлялась та, бросая на Рэйфа отнюдь не дружелюбные взгляды. Чтобы заставить ее замолчать, Ник прибегнул к испытанному способу – поцелую.

– Она сейчас спустится, – шепнул он Рэйфу, прежде чем захлопнуть дверь.

Рэйфу ничего не оставалось делать, только ждать, надеяться и молиться.

– Привет, Рэйф.

Он резко повернулся. Его жена стояла на ступеньках, одной рукой держась за перила. На ней были вылинявшие джинсы и свитер, волосы взлохмачены, на лице – полное отсутствие макияжа. Она была необыкновенно и трогательно красива, но взгляд ее прекрасных глаз был мрачен.

Рэйф сделал несколько шагов ей навстречу.

– Привет, Карин.

– Ник сказал, ты хочешь меня видеть.

– Я… Да. Да, хочу.

Она спустилась вниз и остановилась у подножия лестницы.

– Полагаю, ты хочешь видеть дочь, но она спит. Если ты придешь завтра утром, часам, скажем, к девяти…

– Конечно, я хочу ее видеть. Но я пришел, чтобы поговорить с тобой.

Засунув руки в карманы, Карин сделала несколько шагов, и до Рэйфа донесся легкий аромат духов, который он часто пытался почувствовать по ночам, зарываясь лицом в ее подушку.

– Мы же договорились, Рэйф. Ты должен сначала позвонить…