Окорок единодушия - Страница 17

Взглянув на Дика, Пегги заметила, что и он побледнел, услышав странный шум. «Посмотри, кто там», — шепнула она. Дик в ответ только потряс головой. В гардеробе послышался тяжелый вздох; еще более перепугавшись, Дик и Пегги без памяти бросились бежать и остановились только на другом, светлом конце коридора. Тут они вздохнули свободнее, даже ободрились. Пегги даже хотела возвратиться в комнату, чтоб спрятать брошенные в бегстве письма и чашку, изобличавшие ее любопытство, но Дик не соглашался на это, а Пегги не решалась идти одна. Пока она убеждала его проводить ее, доктор Плот, как мы видели, взял у нее из рук свечу и один пошел в покинутую ими комнату, приготовленную для него. Теперь он откроет наши проделки, подумала Пеггя, и опять поддаваясь любопытству, начала упрашивать Дика проводить ее хотя до дверей комнаты, чтоб услышать по крайней мере, заметит ли доктор Плот письма. Полчаса прошло в переговорах; наконец Дик уступил просьбам любимой женщины; но конец их разговора был подслушан Френком Вудбайном, скрывавшимся теперь уже в коридоре. Едва ступая, чтоб не заметил их приближения доктор, пошли они по коридору, были уже близки к двери таинственной комнаты, как Дик с ужасом схватил руку Пегги, шепча: «Вот оно!». Пегги увидела привидение и бросилась бежать вслед за своим спутником. Но как ни велик был страх ее, она успела заметить, что чертами лица привидение походит на рыцаря, которого портрет они рассматривали в ужасной комнате. Но лицо у привидения было обагрено кровью. Да, это рыцарь встал из гроба, чтоб наказать их за дерзкое любопытство! Крики Пегги раздались по всему дому.

Чтоб объяснить явление, наделавшее столько страха бедной Пегги, мы должны рассказать, что случилось с Френком Вудбайном.

Не ожидая, чтоб его заключение в подвале было продолжительно, потому что Нелли обещалась выпустить его как только можно будет ему пройти через сад, Френк сначала сидел в своей темнице очень спокойно, внутренно подсмеиваясь над тем, как одурачены теперь его неусыпные стражи. Но прошло много времени (а ему каждый час казался целым годом), Нелли не являлась. Френк вышел из терпения и попробовал выломать дверь подвала; но дверь была очень крепка.

В нетерпении и досаде, начал он бродить по подвалу, отыскивая какого-нибудь слухового окна, или другой лазейки. Много бутылок перебил он в своем странствии. Постепенно углублялся он во внутренность подвала: никакого окна не было. Широкою щелью, заменявшею дверь, прошел он под другой ряд сводов; там были навалены груды старой изломанной мёбели и других негодных вещей. Френк осторожно перебрался через них — его глаза уж привыкли к темноте, и довольно хорошо различали все окружавшее — и опять широкою щелью прошел под третий ряд сводов. Далее идти было нельзя: проход был заперт дверью с тяжелым замком. В досаде, Френк схватил кирпич, вывалившийся из стены, и сильно ударил по замку: ржавое железо сломалось. Френк отворил дверь. Перед ним был длинный извилистый коридор, который отлогим возвышением вел вверх. С восторгом почувствовал Френк, что чем дальше идет он по коридору, тем свежее становится воздух. Наконец блеснул ему в глаза свет месяца, проникавший в окно. К несчастью, окно было слишком высоко; да если б и было можно добраться до него, решетка его была часта и толста, и вылезть в него было бы нельзя. Френк пошел далее. Он дошел до стены, которою оканчивался коридор. Видно было по свежести кирпича, что этою стенкою в последние годы заделали проход, которым коридор сообщался с внутренностью дома.

Итак путь его кончен. Напрасно он пробирался так далеко, с опасностью сломать ногу, иногда даже сломить шею. Но он не хотел возвратиться назад, не осмотрев всего в подробности. Он знал, что в старинных зданиях бывает много тайных ходов. Не найдется ли тайного хода и здесь? Он осмотрел стены, пробовал, нет ли в них пустоты; но стук его в стены везде был глух. Нет надежды. Он уж хотел бросить свои поиски, как на одном из кирпичей стены увидел цифру V. Знак этот поставлен с какою-нибудь целью. Френк снова попробовал стену в том месте: она была плотна и толста, звук был глух. Френк прошел на пять шагов вперед; перед ним была заложенная недавно дверь. Он возвратился к камню с цифрою и отсчитал пять шагов назад; при свете месяца он различил цифру IV. Через три шага от этого места нашел он цифру III; еще через два шага — II; еще шаг — на стене вырезана цифра I. Френк остановился, опять испробовал стену: она была толста и стук так глух, как везде; пустоты за нею не было. Он взглянул вверх и заметил висевшую с потолка цепь, конец которой был фута на три выше его головы. Френк подпрыгнул и успел схватиться за цепь.

Но этот успех едва не погубил его: под тяжестью его тела вырвалась большая деревянная покрышка, в которую была вделана цепь, и, падая, слегка задела его по виску углом. Один вершок — и он был бы убит. Но теперь он отделался легкою раною и, опомнившись, увидел, сквозь четырехугольное отверстие, явившееся на месте выломленной покрышки, часть комнаты, освещенной ярким месяцем. Петли и кольца, торчавшие из упавшей покрышки, показывали, что она служила некогда опускною дверью, сделанною в полу комнаты. Но как добраться до верхней комнаты?

Френк не затруднился этим вопросом. Он припомнил, что в куче хлама, через который он переходил в подвале, лежала старая лестница. Поспешно сходил он за нею, поставил ее одним концом к стене, другим в отверстие, и проворно взбежал по ступеням.

Он очутился в большой, давно заброшенной комнате. Видно было, что много лет не ступала в нее нога человеческая. Когда-то была она великолепна, но время все истлело, или покрыло толстым слоем пыли. Окна были забиты, но иные доски сгнили и выпали; месяц проглядывал в щели, оставленные ими. Богатые старинные обои, мёбель — все сгнило и покрылось пылью. Портреты, висевшие по стенам, почернели, и полотно их во многих местах порвалось от покоробившихся рам.

Два только портрета сохранились довольно хорошо. На одном был изображен мужчина, лет пятидесяти, в богатом костюме времен Георга I; на другом дама, лет около двадцати пяти, прекрасное лицо которой омрачалось оттенком грусти. Долго смотрел на эти лица Френк, будто прикованный к месту, будто в забытьи.

Очнувшись, он подошел к окну взглянуть, куда оно выходит. Загрязненные временем и замерзшие стекла были так тусклы, что ничего сквозь них нельзя рассмотреть. Только в одно разбитое звено видно было, что комната выходит на особый маленький дворик, усаженный вдоль стен деревьями. Видно было также, что часть дома, где находился теперь Френк, совершенно отделялась от остального здания, и все комнаты, выходившие окнами на дворик, были необитаемы.

Френк сообразил, что нельзя будет уйти с этого двора, если вылезть на него: окна были слишком высоко от земли; потому он стал искать другого выхода. Тут поразила его особенность комнаты, в которой стоял он: в ней не было дверей. Но ведь должен был существовать выход. Френк начал пробовать стены, надеясь найти потайную дверь, и идя таким образом по стенам, дошел до стола, на котором стояла чернильница с пером и лежала бумага. Ничто не было тронуто с места: комната осталась покинута в том самом виде, как в ней жили. На столе даже лежало начатое и недоконченное письмо. Френк, увлекаемый любопытством, подошел с ним к окну и волнение усиливалось в груди его, по мере того, как он, при свете месяца, разбирал побледневшие от времени строки. Положив потом письмо в карман, Френк опять возвратился к столу, пересмотрел лежавшие на нем бумаги — их содержание не относилось к Френку, потому он оставил их; наконец дошел до пакета, запечатанного черным сургучом, с надписью: «Передать леди Физвальтер после моей смерти. В. Физвальтер». Френк хотел унесть с собою этот пакет, но усомнился, имеет ли на то право, и опять положил его на прежнее место.

Едва он сделал это, как его внимание было привлечено неожиданным явлением: портрет мужчины, висевший подле стола, казалось, сошел со стены и подвигался к Френку. Он в первую минуту не знал, верить ли своим глазам, и с недоумением испуга отступил назад — и хорошо сделал, потому что в ту же минуту портрет с треском упал и поднял своим падением целое облако пыли. Теперь загадочное явление объяснилось для Френка: он догадался, что своими торопливыми движениями как-нибудь задел и уронил картину. Френк поднял портрет и, стараясь поставить его на прежнее место, нашел то, чего так долго и напрасно искал — пружину потайной двери. Путь из комнаты был открыт.