Окончательное решение (ЛП) - Страница 79

– Итак, это означает, что ты собираешься остаться? Я имею в виду, ты останешься в моей квартире?

– Да, останусь. Если, конечно, ты всё ещё этого хочешь.

– Да, – крепко сжимаю её руку. – Я, правда, этого хочу.

– Хорошо, – говорит Алина, – потому что я вроде как привыкла к ней, и мне бы очень хотелось снова к ней привыкать, но уже вместе с тобой.

– Что ты собираешься делать с... хм... работой?

– На самом деле, я не знаю, – говорит Алина. – Думаю, пока мы... ну, пока мы вместе, я точно не стану работать. Кроме того, Тето после той ночи, похоже, покинул город.

– Почему?

– Ты ведь ничего об этом не помнишь, да?

– Вообще ничего.

– Это Тето вывел тех людей прямо на тебя, – вносит она ясность. – Я говорила об этом с Джонатаном, и он сказал, что Тето скрылся из города. Он уехал в Мексику или что-то вроде этого.

Сомневаюсь я, что Тето просто так покинул город.

– Забудь о нём. Тебе не нужна эта работа, и он сейчас вне игры.

– По правде сказать, я больше ничего не умею делать.

– А чем бы ты хотела заняться?

Алина наклоняет голову к плечу и на минутку задумывается.

– Честно? Я бы хотела вернуться в школу и как минимум сдать тесты и получить аттестат³⁰. Если бы он у меня был, то, возможно, некоторые из общественных колледжей могли бы рассмотреть мою кандидатуру. Но мне всё равно надо придумать, как платить за обучение.

Я вручаю медсестре все документы, и она выдает мне пакет с инструкциями вместе с некоторыми предписаниями.

– Всё готово, мистер Арден!

– Спасибо.

Алина берётся за ручку больничной коляски и толкает меня по коридору, пока санитар плетётся следом.

– Ты хотела бы работать на одном из моих предприятий? – спрашиваю я.

– Не знаю, Эван.

– Я имею в виду абсолютно легальное дело, – быстро добавляю я, – например, администратором в автосалоне или, может быть, что-то похожее.

– Почему?

– Ты сильная, – тихо говорю я, чтобы нас не слышали. – Тебе нравится быть независимой. Тебе было трудно даже попросить у меня денег, чтобы содержать мою собственную квартиру. Я хочу, чтобы ты знала, что... ну, что ты можешь делать всё, что захочешь. Не думаю, что тебе нужны от меня подачки, значит, ты станешь зарабатывать сама, а не ждать платы за секс.

– Не знаю, – тихо вздыхает Алина, – я имею в виду, что ценю твоё предложение, и это звучит здорово, но я никогда раньше не делала ничего подобного. У меня даже нет подходящей одежды.

– Это очень легко исправить.

– Может быть, – она всё ещё сомневается, но я уже всё продумал.

– Ты сама будешь зарабатывать деньги на учёбу, – объясняю я ей. – И как только получишь диплом, ты сможешь работать там, где захочешь. А пока платить за квартиру и за всё остальное буду я. Содержание ещё одного человека не сильно скажется на моих расходах.

Алина останавливается прямо у выхода из больницы, где инвалидную коляску нужно вернуть санитару. Она поворачивается ко мне, смотрит в лицо. И широко улыбается.

– Знаешь что, Эван? Думаю, это может сработать.

Она обнимает меня за шею, и я притягиваю её к себе поближе. Чувствую запах лаванды, но не уверен, её ли кожа это пахнет или я просто помню его с прошлой ночи. Без разницы, потому что он по-прежнему меня успокаивает. Это напоминает мне, что она всегда рядом со мной, и на душе у меня становится спокойно.

Не знаю, что ждёт нас в будущем. От криминального бизнеса, в конечном счёте, я открестился, и уверен, что на этот раз всё будет иначе. Всё будет по-другому, потому что я стал другим.

И вот я выхожу из больницы.

Рядом со мной Алина.

Я больше не один.

И мне кажется, что я действительно готов двигаться дальше.

– Нельзя жить в Чикаго и не посмотреть на его достопримечательности.

– Почему для этого нужно ехать именно на автобусе? – вздыхает Алина, а я хватаю её за руку, чтобы провести наверх по лестнице, и прикладываю проездные к валидатору.

– Всё это часть твоего опыта.

Сегодня оживлённый субботний день. Погода стоит хорошая, и автобус полон туристов. Около Уиллис-тауэр³¹ будет длинная очередь, но мне всё равно. Я так часто ухожу в себя, что иногда даже не замечаю людей вокруг. Это так отличается от постоянного слежения за всем, но меня это тоже не волнует.

– Ты видишь? – я указываю на тротуар, когда мы выходим из автобуса.

– Что?

Я держу её за руку и лавирую между другими людьми, выходящими из автобуса, чтобы Алина могла лучше видеть. Рядом с углом здания находится странное сооружение.

– Что это такое?

– Ну надо же, – указываю я на объект на земле. – Оказывается, это аккуратно уложенные носки с горкой картошки фри посередине.

– У меня нет слов, – медленно качает головой Алина, рассматривая объект.

– Такое может быть только в Чикаго!

– Даже не могу понять, что это, – говорит она. – И почему вдруг здесь?

– Это современное искусство! Очевидно, политическое заявление о моде в ресторанной индустрии. Не понимаешь? Да ладно, это же у меня повреждён мозг.

Она смотрит на меня, выгнув одну бровь, и я наклоняюсь, чтобы быстро поцеловать её в губы.

– Кстати, о ресторанах, когда мы здесь закончим, я отвезу тебя в «676».

– Что это?

– Ресторан. Тебе стоит попробовать их малиновый мартини и вафли с арахисовым маслом и джемом.

– По правде говоря, звучит очень хорошо.

– Это просто невероятно вкусно, – всё ещё держась за руки, мы направляемся ко входу.

Прошло чуть больше года с тех пор, как в меня стреляли. Чуть больше года с тех пор, как пуля прошла через мой мозг. Всё это время балом правят Джонатан и Малыш Эдди, и это меня вполне устраивает. Формально всё до сих пор принадлежит мне, и я думаю, что это можно посчитать исполнением долга перед Ринальдо. Пока я находился в коме, Леле вернулась в Италию, забрав с собой обеих дочерей. Она приезжала один раз и передала Алине все свои семейные рецепты.

Моя репутация убийцы плюс то, что я выжил после выстрела в голову, похоже, держит моих врагов в страхе. Хотя я сейчас не более, чем номинальная фигура, никто не готов бросать организации вызов. Я удивлён и впечатлён тем, как хорошо Джонатан и Малыш Эдди управляют бизнесом. Доход сейчас, в основном, легальный, и они наняли много подходящих людей, чтобы всё продолжало нормально функционировать.

Физическая травма, кажется, помогла мне стать менее психически сломленным. Марк думает, что это связано не с повреждением моего мозга, а скорее с самими переживаниями. Даже если я их не помню, они, видимо, изменили мой взгляд на жизнь и на других людей. Не понимаю как, но это работает. Я всё ещё могу становиться импульсивным и рассеянным, но пока рядом со мной Алина или Мейси, играющая с мячом, я по-настоящему счастлив. Когда я один, то до сих пор иногда случаются панические атаки, ночные кошмары тоже не прекратились полностью, но всё стало намного лучше. Порой я переживаю, что Алине приходится всё это терпеть, и часто спрашиваю себя, нет ли у неё чувства, будто она застряла здесь со мной. Но она продолжает говорить мне, что так не считает, и я ей верю.

Я никогда не говорил ей, что люблю. Думаю, что люблю, но ни разу не произнёс этого вслух.

Мы стоим в безумно длинной очереди, которая изгибается и петляет вдоль огороженных верёвками проходов, люди, не теряя времени даром, фотографируются рядом с рекламными плакатами на стенах. Потом сидим в кинотеатре и смотрим документальный фильм о строительстве башни, и Алина кладёт голову на моё плечо, наблюдая за мелькающими на экране кадрами.

Наконец добираемся до лифта и долго едем на самый верх. Когда двери открываются, я слышу, как Алина ахает от открывшегося вида. Мы направляемся к окнам, где находятся телескопы, в которые можно посмотреть, если сунуть в них несколько четвертаков.