Око Юпитера - Страница 5

– Дронов на разведку посылали?

– Ещё как, – ухмыльнулся Стейвей. – Без толку. Слишком большая территория. Кроме того, треть высланных дронов потеряна. Обстоятельства выясняются.

– Их могли сбить?

Стейвей покачал головой.

– Это добывающая станция, Ингвар. У них нет оружия.

– Ладно, – сдался Фальк. – Выкладывайте. Всё, что известно.

Куратор удовлетворённо кивнул.

– Рад, что ты начал вникать. Посмотри ещё один сюжет.

Снова – погружение в видеозапись. Двумерный примитив, как и послание бунтарей-добытчиков. Человек с безумным взглядом в допросной комнате. Пожилой, но подтянутый. Лет шестидесяти, может и старше. Полное отсутствие мебели. Человек сидит на полу, ему задают вопросы. На первый взгляд, эти вопросы не имеют смысла. Как он устроился на свою должность. Как часто бывал в системе Юпитера. Почему допустил неточности в квартальном отчёте. Что собирается делать на следующей неделе. Человек отвечал обстоятельно и сдержанно. А потом случилось нечто необъяснимое. У человека закатились глаза, из носа пошла кровь, он дёрнулся и обмяк. Крики, сдвинутая зеркальная панель, суетливые фигуры… Конец записи.

– Кто это? – спросил Фальк.

– Инспектор Евгений Лесков, – охотно пояснил Стейвей. – Работал на один из отделов ДБЗ. Отвечал за технологический контроль.

– То есть?

– Как ты знаешь, – напомнил куратор, – добывающие станции используют земное оборудование. Преимущественно. Концерн Градского – лишь посредник. Если бы мы перестали поставлять своё «железо», вся эта чудесная система, претендующая на независимость, не продержалась бы и двадцати лет. При чудовищных юпитерианских нагрузках отдельные узлы и детали быстро изнашиваются. «Акваториум» может их ремонтировать, но не производить. Поэтому боссы концерна балуются промышленным шпионажем. Задача инспектора – проверять наше оборудование на предмет любых вмешательств с целью копирования.

– Он модифицирован?

– Конечно.

Фальк кивнул.

Земное правительство пока ещё удерживало власть над колониями. Эта власть базировалась, вопреки расхожему мнению, не только на силе космофлота. Наверное, если бы Юпитер всерьёз взбунтовался, замену термоядерным двигателям на водороде нашли бы. Пусть не сразу, но земляне выйдут из кризиса. Тут что-то другое. Если воспринять фанатиков со всей возможной серьёзностью, получается, что люди столкнулись с неведомой цивилизацией. И эта цивилизация, очевидно, представляет угрозу.

– Что с ним произошло? – Фальк кивнул на экран. Там вновь шумели сосны и хмурилось обложенное тучами небо. – С Лесковым?

– Интересный случай, – вздохнул куратор. – Уникальный, я бы сказал. Мозг Лескова подвергся страшной нагрузке, не выдержал и сгорел. Разрушился. Называй, как хочешь. Учёные сами ещё не придумали определение. Ничего общего с деменцией, кретинизмом или разбалансировкой после дисконнекта. Это не психическое расстройство. Нечто заполнило сознание инспектора, оставило там свой след. Привело к повышенному износу нейронных соединений и вживленных аналитических блоков. Человеческий разум для этого не приспособлен.

– Заражение?

– Нет. Он общался с чем-то на расстоянии. Без помощи ретрансляторов. Мы просмотрели логи – Лесков не входил в сеть. Точнее, входил, но к Юпитеру не приближался.

– Похоже, Юпитер приближался к нему, – попробовал пошутить Ингвар.

Куратор не засмеялся.

– Именно на это, – Стейвей нехотя произносил слова, – всё и указывает.

Фальк покинул кресло и начал неспешно прогуливаться вдоль линии панорамного окна. Задача усложнялась.

– Когда это произошло? Я имею в виду, общение с неосом. Или как там себя называет эта штука.

– Полагаю, во время его недавней инспекционной поездки. Три месяца назад, если не ошибаюсь.

– Лесков спускался на Юпитер?

– Да.

– Седьмая станция?

– В точку.

Ингвар остановился.

– Похожие случаи были?

Куратор вздохнул.

– К сожалению, да. Я всё закачаю в твои блоки памяти, ознакомишься на досуге. Важно понять общий принцип, уловить логику.

– А она есть, куратор?

– Прослеживается. Все… назовём их адептами… побывали в разные месяцы и годы в системе Юпитера. Некоторые спускались на поверхность, другие – нет. Одни посетили седьмую станцию, другие – нет. Но все пострадавшие занимали важные посты в наших органах власти. Некоторые успели сделать карьеру перед смертью. Мы заинтересовались их деятельностью после предполагаемого контакта. И увидели много странных вещей. Поверь, будет интересно.

– Они упоминали неосов?

– Нет.

– У вас есть записи закрытых совещаний, копии приказов, исходящая документация, заверенная этими людьми?

– Начинаю сбрасывать.

– Уровень допуска?

– Все блокировки сняты. Файлы открываются без проблем.

Фальк решил заняться этим позже. Яхта приближалась к Европе и скоро ему придётся покинуть ЗВС.

Но оставалось ещё несколько важных вопросов.

– Если я правильно понял, – агента Ингвара Фалька потрясло озарение, – некая сила способна вмешиваться в наши дела, используя чиновников, инспекторов и агентов в качестве проводников своей воли?

– Ты правильно понял. Аналитики Департамента пришли к схожим умозаключениям, поздравляю.

– Тогда, – продолжил свою мысль Фальк, – выходит, что адептов может быть гораздо больше. Мы не знаем механизмов контакта и распространения воли неоса. Не знаем, сколько месяцев и лет может выдержать мозг человека под таким давлением. Не знаем, какие инструменты использует наш противник. И кому можно доверять – тоже не знаем.

– Верно.

– Так может и паранойя развиться.

Куратор выпрямился. И посмотрел в глаза своему собеседнику. В зрачках Стейвея поселился страх.

– Знаешь, Ингвар, – тихо проговорил куратор, – я превратился в параноика в тот день, когда меня повысили. Так что живи с этим.

Проверив надёжность канала, агент Фальк отправился в свой виртуальный кабинет. Комната располагалась в глубинах его разума, представлявших собой миниатюрную ЗВС. Когда Ингвар переступал порог кабинета, импланты работали на полную мощь, пресекая любые попытки удалённого подключения.

Комната была скромной. Рабочее пространство, ничего лишнего. Стены при необходимости превращались в интерактивные доски, на которых можно было чертить схемы, крепить изображения и ролики. Кабинет функционировал в ментальном и звуковом режимах. Фальк предпочитал мысленный формат во всех случаях, кроме набора официальных документов и дневниковых записей. Речевые потоки проще редактировать, чем сознательные. В сущности, оба режима были иллюзией, сконструированной подсознанием агента.

Письменный стол был выращен заранее. Фальк поставил его напротив окна. Точнее – прозрачной стены, выходящей на океан. Когда ты садишься в кресло, можно увидеть часть несуществующей террасы, склон холма, поросшего жухлой травой, занесённую песком беговую дорожку. За узкой полосой пляжа начинаются бескрайние зелёно-голубые просторы. Кажется, это место расположено в прибрежной зоне Атлантики. Ингвар знал, что ему не суждено выйти из кабинета и вдохнуть запах солёного ветра по-настоящему. Максимум, на что он мог рассчитывать – очередной поток цифр. Заблуждения, впитывающиеся в нейроны.

Фальк сел в кресло и заговорил:

– Дело номер сорок пять. Бунт на водородной станции. Мне удалось заручиться поддержкой Леонида Гранского, главы концерна «Акваториум». Не знаю, смогу ли я ему доверять на протяжении всего расследования, но сейчас наши интересы совпадают… Канал защищён. Но этого мало, я собираюсь принять дополнительные меры безопасности.

Агент сделал небольшую паузу.

– Мне удалось выяснить, что бунт добытчиков связан с верой их лидера в могущественное существо, называющее себя неосом. Есть версия, что неос представляет угрозу для Земли. Отработать. Далее. Мы знаем, что неос способен подключаться к мозгу некоторых людей, побывавших в системе Юпитера и управлять их действиями на расстоянии. Это приводит к уничтожению разума адептов. Проверить. Похоже, адепты выбираются не случайно. Неос интересуется людьми, занимающими ключевые посты в земных структурах власти.