Око Дракона (СИ) - Страница 14

И сейчас она приехала сюда, на Крит, не только потому, что захотелось вырваться из надоевшей богемной среды с ее ленью, придуманными приключениями, дымом сигарет за традиционным бокалом вина на заваленном окурками столе. А еще и потому, что вдруг проявилась детская тоска по нераскрытым тайнам человечества. Захотелось погрузиться в тишину критских дворцов и лабиринтов.

И эта неожиданнаявстреча…

Оказалось, что они оба, как Артур Иванов, так и Сашка Панкевич вырвались из своей обыденной колеи с одной целью, побыть какое-то время, мягко говоря, никем, полежать с голым пузом на пляже, не думая о работе, одним словом, освободиться «от собственной важности» и каких бы то ни было примет надоевшей цивилизации.

Иванов, которого она так и продолжала звать «Артур Эванс», сразу показался Иванке чем-то похожим на охотника, на траппера. Мягкая, словно крадущаяся походка — словно гепард на охоте. Его привычки тоже, казалось, выдавали в нем охотника: привычный жест — мягко выбрасывать вперед длинную кисть руки, словно бросая бумеранг.

Гепард, который отдыхает, — подумала про себя Иванка об Артуре.

И на той тропинке над пропастью, спасая босые ноги Иванки от острых камешков, он на руках переносил ее через каменистые отрезки тропинки, потому что иначе Иванка босиком не поспевала за всеми. Пока она не купила себе сандалии на торговых развалах около ближайшего поселка.

А потом… А потом было великолепное жаркое лето, гонки на водных велосипедах, когда они, словно дети, смеясь, старались протаранить друг друга.

…Вот они в кафе под названием, конечно же, «Одиссей», лениво потягивают из высоких бокалов отличное красное вино под плеск прибоя на морском берегу, и она читает Артуру из «Одиссеи» Гомера:

«…Остров есть Крит посреди виноцветного моря, прекрасный,

Тучный, отвсюду объятый водами, людьми изобильный;

Там девяносто они городов населяют великих.

Разные слышатся там языки: там находишь ахеян

С первоплеменной породой воинственных критян; киконы

Там обитают, дорийцы кудрявые, племя пеласгов,

В городе Кносе живущих…»…

…Еще один вечер на уютной маленькой набережной городка. От нечеткого света ночных фонариков набережная кажется таинственной и незнакомой. Из маленького тростникового кафе доносится хрипловатый, взволнованный, берущий за живое, голос певца, немолодого полноватого грека. Сверкая очами, наполненными влагой, он страдает: «Белый парус уже не уносит нас вдаль, и угасла любовь, накатила печаль…».

Артур, зная греческий, нашептывает ей на ухо перевод песни.

От этой песни, доносящейся из кафе, почему-то щемит в горле, непонятно почему становится жалко самого себя. Но здорово, что рядом есть крепкое плечо мужественного спутника. …Это так кстати!..

Ивонка и Артур сидят на берегу напротив кафе, на лежаках у моря, свесив ноги в воду, болтают ими, наблюдая, как разбегающаяся рябь колышет отражение береговых огоньков в воде.

…Ночное купание в теплой воде. Она настолько теплая, что, кажется, и воды-то вовсе нет, а есть только кожа обнаженного тела, которая ощущает эти сильные, мягкие, невидимые, нежно обнимающие руки…

Иванке нравился этот человек, его независимость, та внутренняя свобода, которую она очень ценила в людях. Да, именно эта внутренняя свобода гонит людей в дальние странствия, толкает на незабываемые приключения, не дает надолго приземлиться, обосноваться на одном месте. Именно эта свобода позволяет людям совершать великие открытия, вершить великие войны…

В общем, у Иванки была целая философия на эту тему.

Да и сама она была по характеру, пожалуй, такой же охотницей.

Артур как-то мимолетно вспоминал о своем участии в экспедиции «Витязя» в Средиземном море.

А Иванка в ответ ему врала, что работает в издательстве корректором.

И от этой полуправды ей было волнующе весело…

В это критское лето они, взяв напрокат машину, изъездили многие древние городки и поселки острова, величественные руины Фестской крепости высоко в горах, где время казалось совершенно призрачным и условным, развалины Кносского дворца, повествующие о том, как приходили сюда, в эти края, волна за волной, народы, разрушая то, что строили до них другие.

…После купанья в теплой голубой лагуне, они ночуют в одной из карстовых пещер острова, которые, казалось, еще хранят в своей непроглядной глубине шум шагов пиратов, которые совсем-совсем недавно, всего пару-тройку столетий назад, останавливались здесь, устроив засаду на мореплавателей, высаживающихся на обманчиво спокойный берег лагуны..

— Кап-кап… — тихие равномерные звуки в глубине пещеры кажутся отзвуком чьих-то крадущихся шагов.

Расставались они так же весело, как и проводили время на острове.

Что могут сказать друг другу два охотника? Никто из них ни хищник, ни добыча. Не было победителя или жертвы. Они сыграли в эту игру на равных.

Правда, потом Иванка не раз порой с очень теплым чувством, которое в другом случае могло бы показаться тоской-печалью Пенелопы по своему Одиссею, — нет-нет, а и вспоминала об Артуре и о волшебном лете на Крите.

…И теперь этот неожиданный звонок. Хотя она даже не помнила, когда успела дать ему свой номер? Но в любом случае, была рада снова услышать его уверенный голос.

— Да, конечно, мой ангел. Мы можем встретиться в арт-клубе «Лабиринт». — Иванке захотелось показать ему что-то исключительное, чего он еще в своих экспедициях не видывал, — а именно — местную артистическую богему. Тем более, что сегодня в клубе выступала Валерия с презентацией своего нового авторского альбома.

Они договорились встретиться на площади Трех фонтанов.

…Только сейчас, сидя рядом с Артуром в полутемном зале за маленьким столиком на двоих, потягивая терпкое красное вино, почти такое же, как полгода назад на Крите, Иванка заметила легкую седину на его висках. Летом же на его посветлевших от солнца пепельных волосах седины вовсе не было видно.

И еще — легкие морщинки у уголков губ.

«Ого, все-таки оставила свой след долгая и нелегка жизнь охотника за тайнами, полная приключений, труда и волнений», — подумала Иванка.

— А ты почти не изменилась, — ответил Артур, словно угадав, о чем мысли Иванки.

«А может, действительно, угадал?» — подумалось ей.

— Тут очень даже неплохо, — Артур огляделся по сторонам. Но что-то в его поведении выдавало напряжение или неловкость.

«Вольному охотнику тесно в закрытом помещении», — решила Иванка. Она уже знала, что он только что вернулся «с поля», — то есть, из очередной экспедиции, где занимался своей — (Иванка с трудом выговаривала это слово) «палеогеоморфологией», — господи, каких только наук ни придумали люди!»

— Это тебе, — Артур протянул ей что-то в прозрачном пакетике.

— Господи! … — Иванке на мгновение показалось, что это тот самый знаменитый «фестский диск», который они с Артуром видели в археологическом музее Ираклиона. Даже мелькнула сумасшедшая мысль, что Артур ради нее ограбил музей…

«Придет же в голову такое!…».

Но нет, музейным экспонатам суждено было остаться в целости и сохранности. А этот диск был лишь копией того самого, знаменитого фестского диска, — с тщательно оттиснутыми значками-иероглифами на обеих сторонах.

Ивонка, не обращая внимания на окружающих, бросилась Артуру на шею.

— Ой, ну какой ты молодец! — Она чмокнула его в слегка небритую щеку.

…Когда они полгода назад приехали с Артуром в знаменитый археологический музей, то сразу поспешили к заветной реликвии, увидеть которую собственными глазами ей хотелось очень давно. Это был один из самых загадочных и знаменитых экспонатов — фестский диск: терракотовый круг диаметром около 15 см, на котором с обеих сторон на неизвестном языке внутри спирали были оттиснуты иероглифы.

— Самое замечательное, — тихо говорила тогда Иванка Артуру, созерцая таинственные надписи, — что на этом лихом перекрестке цивилизаций найдено и расшифровано многое. Почти все. Но эти письмена не только не поняты, но и даже неясно, чтó это: молитвы, календарь, заклинания…