Окна на запад (СИ) - Страница 9
- Не кричи. Голова что-то…- Элис поморщилась, пальцем потирая висок, от чего-то глуповато улыбнувшись, но моментально скрыв это. - Нам всем сейчас тяжело. Папа плохо чувствует себя. Но скоро все будет хорошо.
Сама удивляется своим словам, подавляя с трудом мысль, что их кто-то другой за нее сказал. Или где-то слова эти были написаны. Невольно мурашки по телу. Но сейчас не время вспоминать сон.
- Да. Ты права, - Катрин выдыхает, помолчав пару минут, только сейчас заметив, что девочка обняла ее со спины. Так же преданно, как пять лет назад. И ничего не изменится. Она в этом уверена.
Элис ужасно хочется поделиться своей улыбкой, ужасно хочется рассказать сон. Или не сон. Она хмурится, но все говорит, что сон. Кроме следов поцелуев. Зато их не видит. Что-то держит и заставляет молчать, не говорить самому близкому, от этого сладкое чувство еще сильней, вперемешку с тайной ведь. Вопрос, который мысленно себе задала, помнит. Он портит все. Лучше бы его вообще не было.
- Я люблю Катрин… Люблю… Или нет? - собственный голос в мыслях.
И имя, что дала той незнакомке. Женевьева.
Ее не найти по этому имени, но она и без того где-то внутри, нет желания знать слишком много. Так эта тайна еще сказочней.
- Ты сегодня так хорошо спала, мой ангел, - Катрин и сама удивляется игривости в своем голосе.
Смотрит на личико герцогини, на блестящие радостью глаза, румяные щеки и алые губы. Смотрит, и легко так становится, все страхи тают.
- Погуляем сегодня, - Элис отмахивается, не хочет снова рисковать вспомнить прошлую ночь вслух. - Погуляем, да?
- Какая же ты болтушка! - восклицает Катрин, засмеявшись.
Не выдержала и повалила Алису на постель, играя с ней, щекоча. Комната обретает новые оттенки, герцогиня больше не грустит, не боится вспомнить ночное видение.
- Прекрати… Стой. Хватит! - смеется, вместе со щекоткой ощущая легкие поцелуи в щеки и, наконец, губы касаются губ.
Элис тихо и смешливо замычала, даже не соизволив поддаться и ответить на поцелуй.
- Маленькая,- ласковый шепот и герцогиня ответила на поцелуй, позволила сминать свои губы, углубляя ласку в абсолютной тишине спальни.
“ Я заберу ее. Кто угодно умрет, но не она. Смогу стать для нее приемной матерью, уже смогла. И с нищетой будет покончено, как и с этим тираном, что называет себя ее отцом!”
Неподходящие мысли для поцелуя. Катрин отстраняется первой, погладив Элис по волосам, скрыв хмурую усмешку. Поднялась, вздохнув.
- Ты первая прыгнешь со скалы или изрежешь запястья. - холодный, как лед, голос пронзает все существо Катрин.
Снова в голове шумит, накатившая тошнота раздражает.
- Что? - ей послышалось. Еще один отклик безумия.
Алиса удивленно прислушалась, пожав плечами. На губах остывает поцелуй Катрин.
Тысячи маленьких ядовитых игл прокалывают ледяное тело. Посиневшие вены не выделяют кровь, в них кипит ненависть и страсть убивать, но остается только кусать мертвые губы. Любовь изменяет.
“Никого не хочу беспокоить, сами все решат. Ты меня не увидишь больше.”
Последние слова Элис слышала совершенно отчетливо. Побледнела, подняв голову. Противные звуки капель. Кап. Кап. Кап. С потолка в самом темном углу комнаты медленно капает ржавая вода.
- Пора уезжать, - тихо проговорила Катрин, скрестив руки на груди.
Алиса завернулась в халат, слишком холодно стало. Невыносимый ком в горле, сон кажется правдой. Слишком реально.
- Прости, - одними губами шепчет, одновременно ломая в себе чувство собственной глупости, что говорит с пустотой. Если пустота стала любимой, то она, может, и не пустота вовсе.
“Не люблю… Не люблю Катрин. Я же знаю”, - внутри немая истерика, но не шелохнется даже.
Осень теперь кончается слишком быстро. Холодный ветер обрывает последние листья, укрывая на черной, ледяной земле мертвое тело в грязной рубашке. На бледной щеке тают кусочки льда. Слезы-льдинки.
- Мне нужно с Вами поговорить.
Алиса дернулась, закутавшись теперь и в одеяло, заметив на пороге молодого врача.
Катрин встревоженно улыбнулась, поправив прическу, не переставая кокетничать.
========== 9. ==========
У Элис не болела голова, совсем нет. Только неприятное чувство тяжести и мутной дымки, из-за которой никак не выходило сосредоточиться и думать. Думать о чем? Снова. О ней.
Давить в себе мысли, что прошлая ночь была первая и последняя. Как будто книгу дочитала, и это ее последняя страница. Эпилог вырван, его остается только додумать.
- Что врач сказал? - герцогиня удивляется самой себе, своему раздражению, резко задернув шторы сильней, услышав капли дождя.
Все сильней. Ветер почти что ломает ветви деревьев, тоскливо шумит за окном.
Эти лишние секунды молчания. Да говорила бы скорей, меньше бы лгала, что все хорошо. Или что плохо. Несколько часов Алиса только и чувствует, что ничего.
Слишком много пустоты и удушающего чувства вины. Перед кем? Она сама человек, имеет право жить не только сладкими сновидениями.
- Точно не знает, в чем причина недомогания. Но оставил кое-какие лекарства. И я думаю…
- Хватит, - Алиса, поморщившись, обрывает. - Я устала. Слишком долго спала. Разбуди меня завтра пораньше.
Катрин бросила удивленный взгляд на часы. Совсем еще рано. Правда погода ни к черту. Льет, как из ветра.
- Он хороший врач. С твоим отцом все будет в порядке, - так трудно дается этот мягкий шепот, так легко обнимает герцогиню со спины, но уже не позволяет себе коснуться губами ее шеи. Только шум воды за окнами.
- Он тебе понравился? Врач. Ведь понравился, - голос не дрогнул, но Алиса больше не удивляется себе.
Чувство вины сменяется тоской. Не те руки сейчас обнимают. Холодно не под дождем, просто холодно с ней. В этой полутемной спальне с окнами на запад. Маленькая игла предательства так и колит, так и режет кожу, не замечая капель крови.
Нет, и не думает, что Катрин изменила ей, просто думает, что сама сделала выбор. Одна теплая ночь стоила тысячи холодных.
Тихий хлопок двери. Минута, и Катрин, очевидно, поднялась к себе. Да и нет не ответила - ничего не сказала, наградила или наказала молчанием. Немым знаком согласия, шутливой болью.
Алиса посмотрела на столик возле кровати, где еще утром был нож. Катрин все-таки забрала его.
Молниеносно бросается к кровати, перерывая постель, заправленные служанкой перины. Глаза горят, сердце стучит в ожидании какого-то чуда. Какого-то. Нет, подушки оказались нетронуты.
Приподняв одну, Алиса едва не ойкнула, моментально начав кусать от волнения губы.
Веер не измялся, совсем новый. Мягкие черные перья ласкают кожу. С насмешкой и болью.