Окликни меня среди теней - Страница 19

Сначала Русова смущало, что, представляясь, все называли только имена - без отчеств. Но после второй бутылки пива и он стал запросто звать незнакомых раньше людей по имени.

Плотно сбитый, с проседью в черной бороде Болдуин сунул Русову открытую бутылку пива.

– Что это вы стали воевать с нами? - прорычал он.

– Я? - удивился Русов. - Да меня во время войны на свете не было.

С досады он выпил сразу полбутылки.

– Ну, русские, - не отступал Болдуин. - Что мы вам сделали? Когда вам было тяжело, то помогали - и деньгами, и продуктами. Даже вместе боролись с террористами.

– Было дело, - грустно сказал Русов. - Мама рассказывала. А заодно обложили Россию военными базами, как медведя в берлоге. И войну не мы начали, это у вас компьютеры свихнулись.

От расстройства он прикончил пиво.

– Ну-ну, - буркнул Болдуин. Отхлебнул пива и уже миролюбивее спросил: - А медведи у вас и вправду водятся?

– Хватает. - Русов был рад сменить тему и не удержался от хвастовства: - Я одного завалил.

– Да ну? - заинтересовался Болдуин. - Я сам охотник, но на медведя не ходил, только на оленей. Из винтовки?

– Нет, жаканом из двустволки. - Русова передернуло: вспомнил, как огромный медведь кинулся на него с края болота. Тогда он здорово перетрусил, но по счастью ружье было наготове.

Болдуина сменил полноватый Джон. Попивая вино, завели разговор о рыбалке. Русов выразил сожаление, что не может пригласить собеседника на рыбалку в Кандалу, где в окрестных речках водилась чудная форель.

Темноволосая, в облегающем серебряном платье Памела предложила Русову выпить шампанского, и заодно поинтересовалась: насколько в России распространено многоженство?

– Гм… - Русов был озадачен и едва не захлебнулся шампанским, которое пробовал дома только на Новый год. - Это какие-то сказки про Россию. Хотя бывает на юге, где много мусульман. В местные обычаи у нас не вмешиваются… - Тут он вспомнил виденную дома телепередачу и злорадно добавил: - У вас мормоны тоже ввели многоженство в штате Юта, ссылаясь при этом на Библию.

– На Территории Ай-Юта… - кокетливо поправила Памела.

Но тут явился худощавый Брайан с двумя бутылками пива и вопросом: кто все-таки начал ту дурацкую войну? Пива для решения столь сложной проблемы не хватило, и Брайан пошел взять еще. Вернулся он с двумя рюмками виски и заявлением, что в войне виновата инфантильность русской души: в своих бедах русские привыкли винить Запад, а поскольку у них сильно развито подсознательное влечение к смерти, то и пришли к решению уйти из жизни, прихватив с собой западную цивилизацию.

– Что за бред? - удивился Русов. - Что за влечение к смерти?

– Про него ваш знаменитый романист писал, как его?.. - Брайан поболтал в рюмке остатком виски. - Ага, Достоевский! У него все герои кончают с собой: кто вешается, кто стреляется. Я сам не читал, но один профессор по телевизору рассказывал, тоже из бывших русских.

– Навесил вам лапшу на уши… - пробормотал Русов, отчаянно пытаясь мобилизовать свою школьную образованность. - Это в романе «Бесы», там герой действительно кончает с собой, но по другой причине: растерял идеалы, жить незачем стало.

Тут Русова укололо: неужели и его станут звать бывшим русским?

Брайан допил виски и ухмыльнулся:

– Ладно, забудь про книжки, Юджин. Развлекайся.

Он затерялся в толчее, а вместо него Филлис, хрупкая женщина с каштановыми волосами, предложила другое объяснение войне - типичное проявление мужского шовинизма, и стала расспрашивать Русова о женском движении в Карельской автономии.

Русов искренне ответил, что о таком не слышал, к чему Филлис отнеслась скептически, но тут ее дружески оттеснил Болдуин. О войне больше не вспоминали, и за очередным пивом сговорились поехать в следующий уик-энд охотиться на оленей, сезон как раз открылся.

По примеру худенькой Терезы Русов перешел на лимонад, что оказалось кстати, после виски очень хотелось пить. Ее интересовало состояние христианства в России. Русов вспомнил, как пил водку с одним священником в Кандале, и тот жаловался на упадок веры среди прихожан.

– Переживает кризис, - бодро сообщил он.

Тереза с воодушевлением объявила, что в Америке происходит то же самое: люди перестали посещать церковь, в моде сатанинские культы…

– Вы из-за матери прилетели в Америку? - доверчиво поглядела она голубыми глазами. - Должно быть, тосковала по ней в России?

– Конечно. - Русов чувствовал себя очень непринужденно после виски, пива и лимонада. - Но знаете, Тереза, она совсем не восхищалась Америкой. Уже тогда были всякие культы, насилие, порнография. Она часто говорила, что Бог ненавидит это и поэтому послал на Америку наказание, как на Египет во времена Моисея.

Русов отхлебнул еще лимонада, пузырьки лопались на языке совсем как у шампанского. Он вспомнил, с каким воодушевлением говорила мать - глаза блестят, рыжие локоны чуть растрепаны, - и сам ощутил вдохновение:

– Вообще, она была идеалисткой. Часто говорила, что только прямой диалог с Богом может дать людям свободу и чувство достоинство. Так обращались к Богу первые поселенцы в Америке - пуритане, и Он дал им целый континент, а их потомкам процветание. Но теперь Бог отвернулся от Америки и обратил взор на другие страны…

Русова понесло. Дома к его матери нередко относились скептически: какие-то американцы приехали учить русских вере в Бога. Русов и сам иногда стеснялся мамы, но сейчас испытывал только любовь и восхищение.

– Ваша мать замечательная женщина, - глаза Терезы блестели. - Как ее имя?

– Кэти, - улыбнулся Русов. - У нас ее звали Катериной…

Но ему не дали погрузиться в воспоминания: массивный Рой хотел знать, как поступают с одержимыми черным бешенством в России?

Русов бодро ответил:

– Отстреливают на месте. Нельзя же подвергать опасности других людей.

Они выпили, и Русов даже не понял, что именно…

Тут между ними опять возникла Памела и стала расспрашивать о сексуальном воспитании в русских школах и первом сексуальном опыте самого Русова. Несмотря на опьянение, Русов все-таки покраснел и беспомощно оглянулся.

К счастью, Джанет оказалась рядом - взяла за руку и увлекла за собой. Она давно с неудовольствием поглядывала на Русова, но тот не замечал.

Гости танцевали, из расставленных под деревьями колонок раздавалась ритмичная музыка. Джанет укоризненно сказала:

– Ты много пьешь, Юджин.

Русов попытался уверить, что совсем не много, но английские слова почему-то не выговаривались. Некоторое время он и Джанет танцевали молча. В глазах девушки тлели сердитые зеленые огоньки, она держалась немного в стороне, и только ладони лежали на плечах Русова, а он держался за ее талию.

Когда первые гости начали уходить, Джанет опять взяла Русова за руку и, подведя к хозяевам, - ими оказались Брайан и Памела - поблагодарила за вечер.

– Куда же вы? - удивилась Памела. - Мы еще не играли…

– Нам пора, - повторила Джанет. - Большое спасибо.

– Присоединяюсь, - сумел сказать и Русов.

Подумав, что вышло слишком кратко, хотел что-нибудь добавить, но Джанет уже увлекла его к машине. Фонари перемигивались над головой, и всем встречным Русов говорил, как приятно было с ними познакомиться.

Под конец Джанет фыркнула:

– Это куст, Юджин. Если не будешь за меня держаться, точно с ним близко познакомишься. Выходит, это правда, что русские много пьют.

Русов хотел сказать, что почти не пьет, но с удивлением обнаружил, что сидит уже на лестнице в гостиной, а Джанет, стоя на коленях, снимает с него грязные туфли. Хотя перед глазами все плыло, Русов ухитрился сказать:

– Я сам.

– Ну конечно! - Джанет подняла голову, и глаза сверкнули как зеленые молнии. - Мало того, что приходится помогать дяде, так еще пьяные русские сваливаются на голову. Спокойной ночи!

И ушла, сердито стуча каблучками.

Русов с трудом снял туфли и, придерживаясь за перила, поднялся наверх. Кое-как стащил одежду и завалился в постель. Золотоволосая девушка насмешливо улыбалась со стены. Русов скрипнул зубами и выключил свет.