Оккультный Булгаков - Страница 14
Не вина А. Чаянова, а беда М. Булгакова в том, что, ощущая себя узником в стане друджей, он принял концепцию манихейства, пове рил в то, что земной мир отдан дьяволу и поэтому компромиссы с ним возможны, необходимы. Нужно очень сильно верить в это, чтобы после ободряющего телефонного разговора со Сталиным весной 1930 года месяц за месяцем и затем год за годом не видеть напечатанными ни одной строчки своих произведений, получать отказ за отказом в постановке всех своих пьес (кроме любимых Сталиным «Дней Турби ных»), отказ за отказом на свои просьбы-мольбы о хотя бы кратком выезде в другие страны, подвергаться травле журналистов, видеть и понимать все, что происходит вокруг и... задумать конформистскую пьесу о молодом Сталине, и написать ее, и страстно добиваться ее постановки!
Напомним здесь, что такое манихейство. Лже-пророк Maни недоучившийся зороастрийский священник (род. 14 апреля 216 г н. э., в г. Ктесифоне, Персия) был объявлен пророком в середине III века н. э., затем разоблачен как лже-пророк и казнен жрецом Кирденом (Картиром). При жизни этого выдающегося, хотя ныне малоизвестного вер ховного жреца и политика была записана Авеста, священное учение Зороастра, до этого передававшееся в устной традиции. Кирден про жил 124 года и оказал огромное влияние на зороастризм и весь сасанидский Иран. После его смерти, в конце V – начале VI века н. э. идеи Мани пытался претворить в жизнь жрец одного из зороастрийских храмов Маздак. Его сторонники, люмпенизированная городская беднота и беднейшие крестьяне, выступали под красными знаменами, с идеями всеобщего равенства и справедливости, – до боли знакомая картина! Несогласных со своим учением они загоняли в специальные резервации и заставляли их уничтожать вредных животных (храфстру): мышей, крыс и пр. Уничтожали и самих несогласных. Сам Маздак считал, что восстанавливает первоначальное учение Заратуштры, В 528 г. н. э., после диспута с зороастрийскими жрецами, Маздак был при знан отступником, схвачен и казнен, его сторонники беспощадно пре следовались. Таким образом, в зороастрийском Иране с коммунистическими идеями покончено в VI веке н. э.
Почему философия манихейства на практике приводит к комму нистическому безумию и, соответственно, последовательная защита коммунистических идеалов ведет к атеизму, который можно считать разновидностью манихейства? Обратимся сначала к монографии Л. Н. Гумилева «Этногенез и биосфера Земли». В XXXVII главе в разделе «Бездна» он пишет: «Наиболее распространенные философемы начала нашей эры утверждали биполярность мира, расходясь только в одном: что считать благом, а что – злом. Так естественно сложилось деление на системы жизнеутверждающие, согласно которым материальная субстанция – благо, а «Пустота» – зло, и системы, полагающие, что материя ловит душу в свои тенета, обволакивает ее и мучает, а душа, или квант сознания, стремится вырваться на волю, т. е. из реальной частицы стать виртуальной. Оба подхода равно бездоказательны. Можно выбрать любой, по вкусу. Но тут-то и обнаруживается разница между двумя доминантами поведения и, соответственно, в психоло гии, и выясняется, что популяционное поведение и популяционная психология биполярны. На одном полюсе стоит Дерсу Узала – образ, описанный В. К. Арсеньевым, на другом – изобретатель ДДТ, имени коего я не хочу знать.». И далее, в разделе «Губительный фантом» он продолжает: «Поставим вопрос так: что общего между исмаилитством, карматством, маркионитским павликианством, манихейством, бого мильством, альбигойством и другими аналогичными системами?.. По генезису верований, догматике, эсхатологии и экзегетике – ничего. Но есть одна черта, роднящая эти системы, – жизнеотрицание, выражающаяся в том, что истина и ложь не противопоставляются, а при равниваются друг к другу. Из этого вырастает программа человекоубийства, ибо раз не существует реальной жизни, которая рассматривается или как иллюзия (тантризм), либо как мираж в зер кальном отражении (исмаилизм), либо как творение сатаны (манихей ство), то некого жалеть – ведь объекта жалости нет, и незачем жалеть – бога не признают, значит, не перед кем держать ответ, и нельзя жалеть, потому что это значит продлевать мнимые, но болезненные страдания существа, которое на самом деле призрачно. А если так, то при отсутствии объекта ложь равна истине и можно в своих целях использовать и ту, и другую». Заметим, главное, что объединяет эти антисистемы, это, по Л. Н. Гумилеву, непризнание материи, земного мира как божьего творения, непризнание божьей власти на Земле. Понятно, что в ряд этих антисистем надо поставить и коммунистиче ское учение Маркса-Энгельса-Ленина-Сталина. И еще одна цитата о связи манихейства, мистицизма и некоторых средневековых христианских доктрин: «Манихейство столь же бескомпромиссно дуалистично, как и зороастризм, но с какой разницей! Манихейство приравнивает зло к материи, добро – к духу, и потому оно особенно пригодно, как доктринальная основа, для всех форм аскетизма и мно гих форм мистицизма. Оно глубоко повлияло на исламских мистиков, а через св. Августина оставило след в cамом христианстве... Для зороастрийца нет дуализма материи и духа; единственный дуализм, кото рый существует – это дуализм добра и зла, т. е. совершенно иное. Его ненависть к манихеям инстинктивна и глубока и, учитывая догмы обеих сторон, безусловно резонна». (Р. Ч. Зенер «Учение магов», М., Арта, 1993).
Как убедительно показала И. Л. Галинская в интересной брошюре «Загадки известных книг. Шифры Булгакова» (М., Наука, 1986), фи лософская концепция «Мастера и Маргариты» связана со средневеко вым манихейством рыцарской Европы – альбигойством. Почему именно с ним? Напомним, что отец М. Булгакова в течение 20 лет специализировался в Киевской духовной академии по кафедре исто рии и разбора западных вероисповеданий, а в среде Киевской гимна зической и студенческой молодежи времен учебы М. Булгакова (после смерти отца) большой популярностью пользовались лекции и семи нарские занятия по западно-европейской литературе приват-доцента Киевского университета графа Фердинанда Георгиевича де Ла-Барта, причем специализировался он на средневековых провансальских ли тературных памятниках, среди которых особенно выделялась эпиче ская поэма XIII века «Песня об альбигойском крестовом походе». Это Киев, начало XX века.
Как выяснилось совсем недавно, при рассекречивании архивов КГБ-ОГПУ, в Москве 20-х годов существовал Орден альбигойцев (тамплиеров)! Цитируем статью А. Никитиной «Тамплиеры в Москве» (Наука и религия, №№ 4-12, 1992 г.): «В составленном 9 января 1931 года обвинительном заключении помощник начальника 1-го отделе ния Секретного отдела ОГПУ Э. Р. Кирре утверждал, что арестован ные были членами анархо-мистической контрреволюционной организации «Орден Света», которая представляла собой возглавляе мую командором ветвь древнего рыцарского Ордена тамплиеров. Чле ны Ордена именовали себя рыцарями, были организованы в кружки-отряды, занимались изучением мистической литературы и готовили антисоветский переворот». Как пишет А. Никитин, парал лельно с «Орденом Света» и в качестве его «дочерней» организации среди артистических и художественных кругов московской интелли генции существовал другой орден – «Храм Искусств», созданный (теперь цитата из архивов ОГПУ) «с целью внедрения в советские артистические круги своей идеологии в противовес линии марксизма, проводимой компартией в искусстве». М. Булгаков, видимо, не состоял ни в одном из этих Орденов, но среди их членов, названных в статьях А. Никитина, встречаются люди из близких знакомых Булгакова по Москве 20-х годов, например, художник Фальк. Члены Орденов устраивали публичные платные вечера, на которых выступали знакомые им литераторы и артисты. Программы таких вечеров в большинстве случаев носили мистический уклон. Можно не сомневаться, что М Булгаков бывал на многих из этих вечеров и, вероятно, знал о тайне московских рыцарей. М. Чудакова приводит воспоминания поэта П. Зайцева, относящиеся к 1925 году: «Зашел разговор о литературном критике и чуть ли не М. Булгаковым было произнесено слово «орден», то есть наш кружок должен был принять форму своеобразного лите ратурного ордена. Сначала все отнеслись к этому восторженно, но минутой позже у каждого порознь возникла опасливая мысль: а нет ли в нашей среде «длинного языка»?.. И на одном из следующих заседа ний М. Булгаков сделал краткое сообщение, что его вызывали, говори ли, что кружок привлекает внимание, и сказали, что кружок необходимо закрыть...» А. Никитин пишет: «Рыцари, объявившиеся в Москве в те годы, не были облачены в сверкающие латы, в белые льняные плащи с красным восьмиконечным крестом тамплиеров. В списке заговорщиков – машинистки и стенографистки, переводчики, литераторы, преподаватели вузов, продавцы книг, артисты и худож ники, просто домохозяйки, словом, представители советской интеллигенции, которая едва сводила концы с концами и толкалась на бирже труда. О каком рыцарстве, о каких тайных знаниях могла идти речь в те зловещие годы «великого перелома» России? И все же, продолжает А. Никитин, я понимал, что с выводами спешить не стоит. Ведь и Воланда с его свитой – тоже рыцарями! – никто поначалу не прини мал за «князей тьмы». Расследование А. Никитина показало, что в Москве 20-х годов действительно существовал такой мощный пласт потаенной жизни, были десятки и десятки людей, считавших себя наследниками альбигойцев-тамплиеров, хранивших и распространяв ших для избранных тайные легенды и философию Ордена – манихейскую философию, ставшую их единственным оружием против ненавистного большевизма! Дьявол разделился и боролся сам с собой – фантастическая картина! Обратите внимание на мистериальную оговорку А. Никитина о Воланде, – она ох как не случайна, хотя в его исследовании больше ни разу ни М. Булгаков, ни его роман не упоминаются.