Океан. Выпуск второй - Страница 97

Изменить размер шрифта:

Что мы только не делали, перебравшись на катер — и солили срез щупалец, и посыпали сахаром, и подносили к ним огонь, и смазывали мерфиолатом, и поливали пресной водой, водкой, ромом и молоком, — ничего не помогало: кожа оттягивалась вместе с присосками.

Тогда Бентос из всех присутствующих выбрал меня, отвел на корму и впервые за все время нашего знакомства без улыбки произнес:

— Отдирай!

Мои попытки убедить его, что надо в город, к врачу, ни к чему не привели. Он только мрачнел и ниже опускал голову:

— Отдирай! Ты присосал, ты и отдирай!

— Бентос, давай осторожно попробую ножом, — попытался я выиграть время в надежде, что мне на помощь придут товарищи, но они молчали.

— Отдирай или я в последний раз выхожу с тобой в море! — И он ругнулся.

Ухватившись обеими руками за толстый конец щупальца у самого локтя Бентоса, я сильно потянул. С тыльной стороны локтя — там кожа была покрепче и покрыта волосом — показались первые капли крови. Конец щупальца выскальзывал из рук. Я сменил мокрые перчатки на сухие, и дело пошло несколько быстрее. На внутренней стороне руки друга образовалась сплошная ссадина. Большинство присосков срывало эпидермис с кожи Бентоса. Он подпрыгивал и ругался, однако мне от этого было легче. Еще два усилия, и щупальце полетело на дно кокпита. На спине остался длинный след.

Как только Бентос почувствовал, что я закончил свое «кровавое» дело, он тут же бросился за борт. Все немедленно, похватав свои маски, многие даже без ласт, попрыгали вслед за ним. Каждый понимал, что кровоточащие раны лучшая приманка для морских хищников. Хозяин катера подал ружья, и мы заняли круговую оборону, а Бентос, от которого в разные стороны растекалась бурая вода, лег на спину и орал:

— Я король! Я король! Вы мои слуги! Я дурак! Я дурак и не хочу учиться.

Бентос не сказал еще никому о том, как все произошло, но я-то хорошо понимал, что он, добрейший и милый, словами, которые выкрикивал, мстил мне — ведь он говорил, что образование у него небольшое, но он, случись ему быть на моем месте, поступил бы иначе — не струсил бы.

Минут через десять прижженные йодом и солями, содержащимися в морской воде, раны перестали кровоточить, и Бентос поднялся на катер. Я сознательно задержался. Пусть уж он скажет о моей неопытности или трусости, как сочтет нужным, не в моем присутствии.

Когда же, перебросив через борт со ступенек ногу, я услышал слова Бентоса, мне пришлось уйти в кубрик. Он говорил о том, что так уж вышло и что я иначе поступить не мог!

В другой раз, когда Бентоса не было рядом, встреча с осьминогом состоялась у меня совершенно неожиданно и могла окончиться куда более печально.

Нам к середине дня надо было уходить, чтобы к вечеру успеть попасть в порт. Кок вместительной рыбачьей шаланды потребовал поэтому прежде всего наловить ему лангустов, чтобы приготовить их на обед. Ночь и раннее утро были душные, и я пошел в воду с первыми проблесками дня без майки. Места мне были хорошо знакомы по вчерашней охоте, и я сразу направился к гроту, в который за ночь могли, как мне казалось, забраться лангусты.

Так оно и было. Тройка их сидела у дальней стенки. Но вот беда! У каждого правая «антенна» устремлялась в одну и ту же сторону. Это осложняло положение, ибо означало, что неподалеку находится мурена и, прежде чем заняться лангустами, следовало сначала выгнать ее из грота.

Запасшись до предела воздухом, я вторично вошел в грот, почти касаясь потолка, дабы лучше сверху разглядеть мурену, лежащую где-то среди камней на дне грота. Ласты еще торчали из пещеры, когда я почувствовал с содроганием, что меня кто-то пытается обнять. Ощущение было столь знакомым, что воображение не стало рисовать ничего диковинного. Осьминог!

Попытка опуститься на дно грота и оторваться от щупалец не увенчалась успехом. Тогда я уперся ружьем в дно и попятился назад. Но щупальца уже присосались основательно.

Сейчас я задумываюсь над тем, что же это было со стороны осьминога — акт нападения или самозащиты? Но тогда какое значение имел ответ на этот вопрос, коль скоро мне оставалось не более сорока, сорока пяти секунд жизни!

Пережив моментальный испуг от неожиданной встречи, а где-то в глубине души я ее все время ждал (только рядом не было Бентоса), я рванулся в сторону, где должно было находиться животное. В полумраке, в расщелине, я все же разглядел его глаза и между ними колпачок. Упираясь одной ногой о стену грота, я вцепился обеими руками в уязвимое место моего противника. Помяв его, сунул правую руку ко рту осьминога, где у него находится сумка с внутренними органами — второе слабое место. В перчатке трудно было нащупать щель, однако у самого запястья я вдруг почувствовал боль — укус! Значит, сумка рядом. Сжав тело осьминога что было силы с обеих сторон, я рванул его на себя. Животное подалось. Еще рывок, и я уже мог двигаться к выходу из грота.

Когда я подплыл к шаланде, в лодку, стоявшую рядом, спрыгнул ее капитан. Он ловким движением втолкнул колпачок внутрь тела осьминога, вывернул через околоротовую сумку и потянул. Щупальца с моей спины, плеч и живота заскользили, как бумажка с переводной картинки, с той только разницей, что на сей раз под ней оставались сочные розовые пятна.

После этого случая я остыл к осьминогам. Всегда так нравившееся мне блюдо из щупалец спрута стало мне безразличным.

В заключение скажу, что если действительно маленькие осьминоги трусят и удирают от подводных охотников, ибо детям трудно справиться со взрослыми, то от крупных, особенно когда они в своем доме, лучше самому вовремя удалиться.

6. БАБУШКИН ЗОНТИК

Много лет размышлял я над жизнью земной.

Непонятного нет для меня под луной.

Мне известно, что мне ничего не известно, —

Вот последняя правда, открытая мной.

О м а р  Х а й я м, Рубайят

Познакомились мы с доктором при весьма неприятных для меня обстоятельствах. В «Волге» я был один и объезжал грузовые автомашины, стоявшие вереницей по обочине шоссе, как вдруг из-за передней мне под колеса выскочил мальчуган лет девяти. Завизжали тормоза, «Волга» вильнула в сторону, но мальчик все же был сбит бортом машины. Тут же появились взрослые, которые, вместо того чтобы помочь малышу, принялись обвинять меня в неумении водить машину.

Обстановку разрядил подошедший к нам человек, который сказал, что он ехал сзади и видел, как мальчик бежал от дома к дороге и сам неосмотрительно выскочил на шоссе. Потом он представился детским врачом, попросил мальчика открыть рот и высунуть язык. Осмотрел и ощупал его со всех сторон, поднял на руки и отнес к своей машине. Там смазал ссадины на ноге и руке красной жидкостью, покрыл их тонким слоем какой-то мази и сказал:

— Могло быть хуже, малыш. Будь осторожен! — И, уже обращаясь к родителям: — Если понадобится, вот моя визитная карточка, привозите мальчика в Гавану. Я во всем помогу.

Мальчуган, слегка прихрамывая, но улыбаясь, припустился к дому, с гордостью показывая своим друзьям на ссадины. Мы с доктором обменялись телефонами. Встретились в Гаване и подружились. Он оказался завзятым подводным охотником, сам мастерил себе ружья и любил плавать в море с аквалангом. Естественно, мы стали выезжать с ним на дикие, известные только ему пляжи.

Как-то раз мы собирались на южное побережье, к мысу Куропаток, завершающему собой выход из залива Кочинос, в Карибском море. Место это было нам хорошо знакомо.

В поездку с нами увязался сынишка доктора Альберти́ко, которого отец долго не соглашался взять с собой, зная, в каком опасном месте нам предстояло на этот раз охотиться. Но у Альбертико был веский аргумент: отец обещал ему охоту, как только он с хорошими оценками кончит седьмой класс. Доктор был вынужден согласиться. Чуть подумав, он вошел в дом и через минуту вышел, неся под мышкой… зонтик.

Зачем нам старый зонтик, во многих местах которого красовались дыры, коль скоро мы отправлялись в море? Доктор понял наш немой вопрос.

Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com