Оканогган-Лип - Страница 2
Прибытие капитана уотессунских сил прошло почти незамеченным. Два армейских вездехода, выкрашенных в грязно-песочный маскировочный цвет, промчались по Главной улице и остановились перед зданием муниципалитета. Двое пришельцев, прибывших в первом вездеходе, двинулись к дверям. Трое солдат из второго вездехода взяли машины под охрану, сдерживая активность зевак. Их оружие, впрочем, оставалось в кобурах. Судя по всему, пришельцы не стремились раздувать страсти.
Двое инопланетян, вошедших в здание муниципалитета, выглядели точь-в-точь как уотессунцы, которых показывали по телевидению: приземистые, почти квадратные, они были покрыты бугристой серовато-коричневой кожей, по цвету, а главное, по фактуре напоминавшей засохшую глину, смешанную с гранитной крошкой. Оба были одеты в полевую форму светло-бежевого оттенка, которая наподобие упаковочной пленки герметично закрывала их тела от лодыжек до шеи. Впрочем, ни один из офицеров (а в том, что это именно офицеры-командиры, ни у кого из землян не возникало сомнений) не носил ни защитной маски, ни перчаток, которые уотессунцы обычно надевали каждый раз, когда им предстояло иметь дело с человеческой расой. Вместе с ними в зал заседаний ворвался и запах, слегка напоминавший обожженную глину; он не был неприятным, а просто необычным, поскольку подобные запахи обычно не ассоциировались у людей с живыми существами.
Старший из офицеров - он был немного выше ростом - говорил на безупречном, но слишком уж правильном английском. Он сообщил, что его зовут капитан Гротон, а его спутника - лейтенант Агуш. На этом представление и закончилось - никто из землян не рискнул обменяться с пришельцами рукопожатием, поскольку все знали, какое отвращение вызывает у уотессунцев прикосновение к скользкой человеческой плоти.
Члены муниципального совета слушали речь капитана, сидя за длинными столами, которые обычно использовались во время официальных слушаний. Капитан Гротон встал напротив них за невысокой кафедрой, откуда обычно давали показания вызванные на заседания свидетели. И все же любой посторонний наблюдатель сразу догадался бы, на чьей стороне сила. Представители города тоже знали это и не питали никаких иллюзий, однако их ждал небольшой сюрприз. Они готовились услышать резкий, не подлежащий обсуждению приказ, но, ко всеобщему удивлению, капитан Гротон избрал достаточно корректный тон. Впрочем, смысл его слов от этого ни на йоту не изменился.
Как выяснилось, уотессунцы решили превратить пятидесятимильный участок Оканогганской долины в карьер по добыче полезных ископаемых.
- Наши изыскания, - сказал капитан Гротон, - сделают эту местность непригодной для жизни людей. Армейские подразделения присланы в район будущих работ для оказания помощи населению при эвакуации. Местные органы самоуправления должны оказать оккупационным властям поддержку, чтобы переселение прошло организованно и без эксцессов.
Эти последние слова были произнесены все тем же ровным тоном, однако в них недвусмысленно прозвучала угроза.
Когда капитан закончил, последовала короткая пауза. Члены совета пытались освоиться с мыслью, что все, ради чего они жили и что было им дорого, в ближайшее время перестанет существовать. Образ зеленой долины, превращенной в пыльный карьер или шахту, встал перед мысленным взором каждого из членов городского управления. Не будет больше величавых кленов, не будет фиалок, собак и уличных фонарей… И вообще ничего не будет.
Роб Мэсси - редактор местной газеты, известный своим задиристым характером - первым обрел дар речи.
- Что вы собираетесь здесь добывать? - резко спросил он. - В долине нет никаких полезных ископаемых.
- Мы собираемся добывать кремнезем, - пояснил капитан. - Под известняком, образующим дно долины, залегает богатое месторождение чистейшего диоксида кремния.
Он говорил, разумеется, о белом песчанике - рыхлой осадочной породе, которая не годилась ни для какого строительства. Лишь кое-где ее использовали для производства стекла. Для чего песчаник понадобился уотессунцам, было совершенно непонятно. Впрочем, людям вообще было мало что известно об оккупантах.
- Какую компенсацию мы получим за нашу собственность? - спросила Пола Сандерс, словно деньги и в самом деле могли как-то возместить то, что предстояло потерять жителям города.
- Никакой, - ответил капитан ровным голосом. - Эта земля принадлежит нам.
С подобным заявлением, при всей его возмутительности, трудно было спорить.
- Но ведь это наш дом! - выпалил Том. - Многие семьи живут здесь на протяжении четырех-пяти поколений. Этот городок построен нашими руками, здесь наша жизнь! Вы не можете просто взять и сравнять Оканогган-Лип с землей!
Неподдельное страдание, прозвучавшее в голосе Тома, заставило помедлить с ответом даже капитана, хотя внешность глиняного истукана отнюдь не предполагала особой чувствительности.
- Можем, - ответил он наконец без каких-либо признаков раздражения. - И помешать нам не в ваших силах. Единственное, что вам остается, это примириться с неизбежным.
- Сколько… сколько у нас времени? - Пола Сандерс выплевывала слова так, словно они были горькими или обжигали ей язык.
- Мы понимаем, что вам необходимо свыкнуться с мыслью о неизбежности перемен, поэтому готовы дать вам на переезд два месяца.
Зал заседаний буквально взорвался возмущенными криками и протестующими воплями.
Выждав некоторое время, капитан Гротон поднял вверх короткий обрубок, заменявший ему верхнюю конечность.
- Хорошо, - сказал он бесстрастно. - Я уполномочен в случае необходимости увеличить указанный срок. Я могу дать вам на переезд три месяца.
Как стало известно впоследствии, все четыре командира подразделений оккупационных войск тоже увеличили срок эвакуации населения подлежащих сносу городов до трех месяцев. Несомненно, подобная уступка была спланирована заранее.
Выполнив свою задачу, капитан Гротон повернулся и направился к двери, хотя собрание позади него еще бурлило бессильной яростью. У выхода он едва не столкнулся со Сьюзен Эбернати, которая как раз в этот момент открыла дверь со стороны приемной. Вместе с ней в комнату проник аромат свежесваренного кофе.