Охотники по вызову (СИ) - Страница 11

Дин закутался в халат и развалился с огромным томом на диване в гостиной.

— Так, посмотрим, что тут у нас происходит, — Дин открыл главу, на которой остановился ночью, и успел прочитать целую строчку, когда на весь бункер зазвучала пятая симфония. – Да чтоб тебя, — Дин захлопнул книгу и встал, потуже запахнув халат. – Нужно сменить звонок. Этот меня уже бесит.

За дверью стоял кипящий от злости Северус.

— Нужно сделать еще один ключ, — буркнул он и прошел мимо отца, даже не взглянув на него.

— Ничего себе, очешуеть, — Дин удивленно посмотрел вслед сыну и только потом повернулся к двери, чтобы закрыть ее, и натолкнулся на взгляд полных слез зеленых глаз. – Упс, добрый вечер, мисс.

— Добрый вечер, мистер Винчестер, — Лили запнулась на середине фразы, потом вздохнула и продолжила: – Вы не могли бы позвать Северуса?

— Зачем?

— Поговорить.

— Проходи, — Дин посторонился. – Северус где-то там, — он махнул рукой вглубь бункера.

— Спасибо, мистер Винчестер, но это будет не совсем уместно.

— Ничего, заблудишься, кричи, кто-нибудь да услышит, хоть наши домовики, — Дин посторонился, чтобы дать пройти озирающейся Лили, закрыл дверь, спустился по второй лестнице.

Он успел пройти середину пути до своего дивана с книжкой, когда навстречу вышли Сэм с Северусом.

— Почему так получилось, что с чарами Пивза не смог справиться даже профессор Дамблдор?

— Из всех духов, полтергейст один из самых сильных, нам просто повезло, что вы нашли его привязку к этому миру. Узнать бы, кто его так разозлил, что он в итоге стал мстительным духом? Я помню, однажды полтергейст едва нас с Дином не прикончил, и только второй призрак смог с ним совладать.

— И чей это был призрак? Ну тот, кто вам помог?

Дин замер, глядя на брата. Сэм сел на стул и долго смотрел на Северуса.

— Это был призрак нашей мамы, — наконец сказал Сэм, поднимаясь со стула. – Ох ты же, добрый вечер, мисс, — Сэм недоуменно посмотрел на Дина, но тот только пожал плечами. – Сев, похоже, это к тебе.

— Лили, ты зачем… — Северус запнулся, глянул на отца, потом на дядю и решил не устраивать сцен при свидетелях. – Идем, — он резко развернулся и направился в сторону лаборатории.

Лили поспешила за ним. Дин несколько мгновений смотрел им вслед, затем бросился к складу, где из одного ящика вытащил стетофонендоскоп и после этого прокрался в соседнюю с лабораторией Северуса лабораторию. Там, вставив оливы в уши, он приложил головку к стене и замер, прислушиваясь.

— Ты что творишь? – зашипел Сэм, пытаясь сдернуть с него медицинский инструмент, который брат использовал явно не по назначению.

— Тс-с, — Дин приложил палец к губам и, вытащив из кармана точно такой же стетоскоп, протянул его Сэму.

Сэм колебался недолго, и очень скоро Винчестеры внимательно слушали, что происходит в соседней лаборатории.

— Лили, я не понимаю, зачем ты за мной пошла? — Северус скрестил руки на груди и яростно посмотрел на подругу.

— Сев, я просто не хочу, чтобы ты отдалился от меня еще больше. Мы же друзья.

— Нет, Лили, мы никогда не были друзьями. Просто ты почему-то снизошла до нищего побродяжки. С ним ведь так весело, правда? Можно посмеяться вдвоем над письмом, которое ты свистнула у сестры. Ты хоть извинилась потом перед Петуньей? – Лили не ответила. – Понятно. Значит, ты считаешь меня своим другом, только вот какая странная фигня происходит, я-то тебя своим другом никогда не считал, ты была для меня всем, ты была для меня богиней. Только я тогда еще не знал, что божества обычно очень ревнивы. Я, как тот нищий, хранил те крохи воспоминаний, когда ты ничего от меня не требовала, когда просто улыбалась и позволяла обожать тебя. Но ведь божества всегда что-то требуют от своих почитателей, не так ли? Что ты говорила? Не общайся с Мальсибером? Лили, опомнись, я с ним в одной спальне ночевал, как, по-твоему, я мог с ним не общаться?

— Сев, ты утрируешь, — попыталась возразить Лили.

— Да неужели. Хорошо, хорошо, кто до того, как я нашел свой дом и семью, которая действительно меня любит и заботится, знал, что я твой друг?

— Но я, я никогда не отталкивала тебя, не пряталась, не…

— Если бы все осталось как было, ты пошла бы со мной в Хогсмид? – Дину не нужно было видеть Северуса, чтобы понять, что тот наклонил голову.

— Сев, я…

— Я задал очень простой вопрос, Лил, если бы все еще был просто Северусом Снейпом, а не Снейпом-Винчестером, и я продолжал жить в общежитии факультета Слизерин, носить обноски и не иметь возможности приобрести нормальную записную книжку, ты пошла бы со мной в Хогсмид?

— Но все, кто учится в Слизерине готовятся принять Метку и стать…

— Лил, а какое значение имеет сейчас, когда нам скоро едва стукнет четырнадцать лет, кем готовятся стать мои однофакультетчики? Какое это для нас имеет значение? Так ты пошла бы со мной в Хогсмид? Ты выставила бы нашу дружбу напоказ? Я лично знаю, что сделал бы я в этом случае, я послал бы всех лесом, если бы знал, если бы был точно уверен, что это действительно настоящее. Пусть дружба, пусть, но настоящая. Не поучающая, не заставляющая меня балансировать на какой-то зыбкой грани, а настоящее. Если бы мы не прятались по углам, и ты не делала вид, что мы едва знакомы, и ты общаешься со мной по какой-то необходимости. Лил. Ты. Пошла бы. Со. Мной. В. Хогсмид?

— Я не готова ответить на твой вопрос, Сев, я не знаю. Если ты позовешь меня сейчас, я с радостью соглашусь, но представлять, что было бы, если бы, я не знаю, ясно?

— Зато я знаю, я знаю, Лили, наверное, во мне проснулась склонность к прорицанию. Я был бы в это время совершенно издерганным неврастеничным типом с дергающимся глазом, потому что я не мог бы не реагировать на агрессию окружающих, я эмпат, и я чувствую, а еще я часто проецирую все на себя. Но директору было бы на меня плевать, он просто не знал о моем существовании, точнее, скорее всего, знал, что некто Снейп учится в Хогвартсе, но не знал обо мне ничего. А с чего бы ему интересоваться, если никто не сообщал ему о каких-то проблемах. На меня бы продолжали нападать Мародеры, а я ничем не смог бы им ответить, не потому что не умею, а потому что их эмоции меня глушат, я становлюсь словно марионеткой, у которой обрезали ниточки. Я знаю, тебе сложно это понять, но напрягись. Но я бы терпел, я бы терпел и выполнял все твои требования: не дружи с тем, не общайся с этим, а лучше вообще не заходи в общежитие, ночуй в коридоре.

— Сев, ты опять утрируешь…

— Не перебивай, Лили. Я же тебя не перебивал, когда ты мне сегодня столько гадостей наговорила. Слушай дальше. Я терпел бы, но потом однажды я пригласил бы тебя в Хогсмид. И ты бы мне отказала. Нет, ты не послала бы меня в одно занимательное место, это выглядело бы примерно так: «Сев, прости, но я пообещала девчонкам». И ты действительно пошла бы в Хогсмид с девчонками, и я бы как последний идиот следил за тобой, скорее всего, под дождем, или под снегом, а так как теплой одежды у меня было бы не так чтобы много, я бы простыл и заболел. В Хогсмиде я обязательно наткнулся бы на Мародеров, и было снова мерзко, больно и я задыхался бы от собственного бессилия, а ты бы это увидела и под хихиканье подружек сказала бы: «Ну, Поттер, ну прекрати, зачем ты постоянно трогаешь его?» Ты замечаешь, что всегда говоришь про меня просто «он», когда общаешься с другими? Лил, у меня есть имя. И я не Нюниус, я Северус, или ты забыла об этом, как только переступила порог волшебного замка?

— Сев, прекрати, — в голосе Лили звучали слезы?

— А что тебе не нравится? Я ведь тебе сейчас историю начала конца нашей возможной дружбы рассказываю. Так вот, ты бы в очередной раз вмешалась, никого не остановила бы, но сделала мое состояние хуже в сто раз. Я попал бы в Больничное крыло, и вот там меня, находящегося в прострации, навестил бы, ну, скажем тот же Макнейр. Я бы чувствовал, что он приперся не по доброте душевной, что ему, возможно, приказали, но он так старательно пытался бы выполнить приказ, что его чувства были бы почти настоящими. И я от усталости и от удивления его бы выслушал, а на каникулы меня пригласили бы, ну, допустим, к Малфоям. Я бы на луну полетел, только бы не домой, поэтому, я с радостью согласился бы. И там меня представили бы Ему. Поверь, я бы не удержался. Я бы перенес часть своего восхищения тобой на другое божество. Он научил бы меня экранироваться, что привело бы меня в некое подобие нормы, но это было бы слишком поздно, Лили. Ты бы сразу почувствовала, что моя жизнь уже не принадлежит тебе без остатка. Ты бы усилила натиск, мы бы ругались, а потом разругались бы так, что поняли оба – это полное фиаско. Но от божества так просто не уходят. Они часто проклинают напоследок своих почитателей. Я бы ненавидел тебя, Лили. Я бы с гордостью и радостью принял Метку, и я бы убивал, но я бы при этом так тебя ненавидел, что в каждой жертве видел бы тебя. Знаешь, к чему приводят подобные чувства? Тебя бы в итоге убили, ты же такая правильная, как можно жить такой гнуси, какой стал бы я, правда? Так что тебя бы убили. Только наивная гриффиндорочка могла бы вообразить, что может что-то противопоставить Лорду. И когда это случилось бы, я, скорее всего, повесился бы. А самое смешное знаешь что? Ты бы ни разу в жизни даже не вспомнила бы больше о моем существовании.