Охотник за шпионами - Страница 3

Знание старых хитростей и уловок. Существуют хорошо известные способы тайнописи и сокрытия важных улик. Один из самых существенных недостатков немецкой разведки в период обеих мировых войн — это строгое следование шаблонным правилам и боязнь инициативы. Если какой-нибудь секретный код становился известен иностранным разведкам, его немедленно заменяли новым, но нередко немцы вновь использовали коды, раскрытые много лет назад, и, таким образом, без всякой нужды рисковали своими агентами. Я приведу здесь два примера — один из второй мировой войны, а другой — из первой.

Во время первой мировой войны, когда боевые действия велись на территории европейского континента, шпиону трудно было не столько добывать разведывательные сведения, сколько передавать их. В годы второй мировой войны, наоборот, стало труднее добывать информацию, а передача ее перестала быть проблемой благодаря двум изобретениям — беспроволочному телеграфу и микрофотографии. Мощный радиопередатчик устанавливали в каком-нибудь глухом месте, скажем, в Эссексе; после передачи сведений радиопередатчик разбирали и перевозили в другое место, в нескольких километрах от первого, прежде чем контрразведка успевала определить точное местонахождение радиостанции. Еще более совершенное изобретение — микрокамера. Я видел немецкий фотоаппарат не длиннее авторучки и всего в три раза толще ее. Он легко помещается во внутреннем кармане пиджака и даже в кармашке жилета. Этот аппарат использовался для фотографирования документов. Негатив можно было уменьшить буквально до величины булавочной головки. Шпион помещал негатив под почтовой маркой на конверте и посылал письмо за границу. Содержание письма бывало, конечно, самым безобидным. В военное время цензура обычно перегружена работой, и далеко не каждая марка отрывается от конвертов деловых писем, адресованных, скажем, в Лиссабон. Но были случаи, когда немецкие агенты продолжали посылать письма по адресу, попавшему под подозрение. Такие письма исследовались особенно тщательно. В конце концов этот хитрый способ был раскрыт.

Второй пример относится к периоду первой мировой войны.

…Это произошло в 1916 году на французском фронте, на реке Сомме. Случилось так, что одна половина деревни находилась в нейтральной зоне, а другая — за линией обороны французских войск. В боях наступило затишье, и обитатели деревни с флегматичностью, свойственной сельским жителям, начали восстанавливать нити так грубо нарушенной мирной жизни. Одна крестьянка жила в той части деревни, которую занимали немцы. Она каждый день навещала брата, дом которого находился за линией французских войск. Когда она попадала в расположение французов ее по заведенному обычаю обыскивал и допрашивал офицер контрразведки. Как и другие жители деревни, то и дело переходившие из одной зоны в другую, она не вызывала подозрений. Однажды эта женщина возвращалась от брата с небольшой корзинкой. В ней она несла свой ужин — вареные яйца, хлеб и масло. Офицер контрразведки хорошо знал крестьянку и дружески приветствовал ее. Задавая ей обычные вопросы, он машинально осмотрел содержимое корзинки. Затем взял одно яйцо и стал с ним играть — подбрасывать в воздух и ловить на лету. Случайно он оглянулся и, к своему изумлению, увидел испуг на покрасневшем лице женщины. Офицер продолжал подбрасывать яйцо и вскоре заметил, что чем выше кидал он его, тем сильнее волновалась крестьянка. Тогда он внимательно осмотрел яйцо, но не нашел на его скорлупе ни единой метки или пятнышка — яйцо было самое обыкновенное. Но теперь офицер стал подозревать что-то недоброе. Тогда он разбил яйцо о край корзинки и стал снимать скорлупу. На белке он увидел микроскопические слова и знаки коричневого цвета. После увеличения и расшифровки их выяснилось, что это был план французской обороны с обозначением дивизий и бригад. Крестьянка предстала перед военным трибуналом и была казнена как шпионка.

В данном случае немцы использовали свойства уксусной кислоты. Если этой кислотой написать что-нибудь на скорлупе яйца, дать ей просохнуть, а затем сварить яйцо, произойдет следующее: пройдя через скорлупу, кислота осядет на белке. После этого даже под сильным микроскопом на скорлупе не удастся обнаружить никаких следов. Чистая случайность помогла французской контрразведке раскрыть этот хитрый прием, чистая случайность плюс знание офицером-контрразведчиком психологии человека.

Прием был раскрыт, и немцы, казалось бы, должны были немедленно забыть о нем, несмотря на все его остроумие. Но шаблон пересилил опасность, и немцы, несмотря на неудачи, еще долго пользовались этим приемом. Я знаю три случая, когда немецкие шпионы во время второй мировой войны прибегали к нему, и каждый раз неудачно. Верность начальников немецкой разведки шаблонным приемам стоила жизни не одному агенту.

Таковы десять качеств, которыми должен обладать охотник за шпионами. Как мы видим, одного энтузиазма недостаточно. Пусть теперь читатель, мечтающий о работе в контрразведке, сам определит свои достоинства. Мне бы только хотелось предупредить его, что потребуется не менее пяти лет напряженной работы, прежде чем он станет хорошим контрразведчиком.

Я не ставлю себе целью рассматривать борьбу со шпионажем в широком плане. Мне хочется лишь заметить, что, когда разразится война, будет поздно думать о создании или расширении эффективной организации охотников за шпионами. Найти подходящих людей и подготовить их не так-то легко. Для этого требуется время.

Теперь я подхожу к одному из самых спорных вопросов — о роли женщины в контрразведывательной работе. Читатели, вероятно, заметили, что до сих пор под охотниками за шпионами я подразумевал мужчин. С моей точки зрения (об этом говорит и тридцатилетний опыт работы), женщины — плохие шпионы и плохие охотники за шпионами. Я не женоненавистник, но считаю, что, кроме «фрейлейн Доктор», не было женщины-шпионки или женщины — охотника за шпионами, которая могла бы сравниться с выдающимся шпионом мужчиной. Мата Хари, безусловно, завоевала громкую славу. В глазах публики она стала олицетворением очаровательной женщины-шпионки. Но Мата Хари была глупым экспансивным созданием. Если бы ее не казнили, она не прослыла бы мученицей и никто бы даже не слышал о ней. Позвольте мне пояснить свою мысль.

В минувшей войне я как-то помогал готовить разведчиков, которых предполагалось выбросить с парашютами на территории оккупированной Европы. Несколько голландских женщин, бежавших из Голландии, пришли ко мне и стали просить дать им возможность заниматься этой опасной работой. Не было сомнений, что они делали это искренне, из патриотических побуждений. Каждую из них я спрашивал: «Чем вы готовы пожертвовать?» И все они просто, без ложного героизма отвечали: «Своей жизнью». «Это как раз самое последнее, чего мы требуем от своих агентов. Но готовы ли вы жить и пожертвовать своей честью?» — задавать такой вопрос заставлял сам характер нашей службы.

Большинство женщин страдает тремя недостатками, мешающими разведывательной и контрразведывательной работе. Во-первых, они не имеют необходимых технических знаний. Например, если надо узнать устройство секретного двигателя, создаваемого противником, то у механика гаража больше шансов на успех, чем у самой образованной женщины. Уже по своей прежней работе он знаком с некоторыми основами техники, а женщине приходится начинать с азов. Что же касается военных секретов, то лишь немногие женщины знают воинские звания, а также разницу между подразделениями, частями, соединениями и т. д., то есть все то, что составляет современную армию. Такие знания, конечно, можно приобрести. Но на это требуется время.

Во-вторых, в необычной обстановке женщины заметнее мужчин. Мужчина в одежде рабочего может несколько часов ходить возле военного объекта, не вызывая подозрений, а женщина, особенно молодая и красивая, сразу привлечет к себе внимание. Одевшись попроще, мужчина может войти в бар в морском порту, и никто не обратит на него внимания. Но женщине этого делать нельзя. Она — женщина, и уже одно это ограничивает ее возможности и, таким образом, снижает ценность ее как агента.