Охотник за молниями - Страница 2
Слева и вверху на экране появился огненный круг. Шаровая молния! Андрей мгновенно поймал центр круга в перекрестье левого прицела. Рука привычно нажала на гашетку, упрятанную в прицельную рукоять. Отлично! Шаровая молния метнулась к самолету и исчезла в недрах левой ловушки. Одна есть!
И с первого же захода… Вот это настоящий лайтмен! Андрей удовлетворенно хмыкнул, так, вот и вторая мелькнула, почти по центру. Где же она? Задний экран! Стоп! Поворот, быстро!
Вот она! Так, под левый прицел, только под левый, центр… так… залп!
Самолет тряхнуло, и молния, проскочив слева от Андрея, опять пропала во тьме черного грозового облака. Через минутудругую Андрей ее нашел и уже без происшествий отправил вслед за первой в левую ловушку самолета. Это было уже совсем неплохо, тем более что он облетел только около четверти огромной тучи по длине, и, в общем, в одной плоскости, по нижнему горизонту.
Но для Андрея этого «неплохо» было совсем мало. Он жаждал встречи со «слоеным пирогом», он хотел поохотиться не за двумя-тремя «шариками», а за сотней-другой мощных, ослепительно белых, высокоэнергетичных молний. Они виделись Андрею огромными фонарями в океане тьмы, надежно упрятанными внутри черного-черного грозового облака…
И он продолжал рыскать в недрах грозовой тучи, надеясь на встречу со своей заветной мечтой.
Переключая усиление экрана переднего обзора, Андрей задел локтем правый прицел. «Сколько уже говорили этим конструкторам — разнесите ручки чуть-чуть побольше, а все без изменений», — со вспышкой злобы мысленно выругался Андрей и на глаз вернул прицел на место. «Опять Коля намылит шею, подумал он, остывая, — и будет по-своему прав».
Он облетал грозовое облако по периметру. Темнота на экранах меняла цвет от иссиня-черного до стального, причем цвета эти клубились, двигались, жили и постоянно озарялись вспышками молний.
Но обычные молнии Андрея совсем не интересовали. Он был разведчиком шаровых молний — лайтменом. Ученые давно интересовались этими плазменными сгустками энергии — их природой, свойствами, условиями возникновения… Но шаровые молнии встречались человеку так редко! Да и вели они себя всякий раз по-разному, то убивая людей и сметая все на своем пути, а то, наоборот, безобидно резвились на глазах у всех и потом спокойно исчезали или гасли. Так что изучать их было очень трудно.
Но вот совсем недавно было открыто Л-поле, и проблема сразу решилась. Старшекурсники в школе разведчиков обычно рассказывали первокурсникам, посмеиваясь, что у шаровых молний и Л-поля любовь друг к другу. Как только Л-поле выстреливает лучом-кинжалом в молнию, она тут же бросается на кинжал и, умиротворенная, тихо застывает на «груди» Л-поля. История, конечно, треп, но физически все точно или почти точно.
По всему миру стали создаваться авиабазы разведчиков шаровых молний лайтменов. Самолеты оборудовались специальными ловушками для молний, на них устанавливались излучатели Л-поля, при помощи которых разведчики собирали шаровые молнии, или просто «шарики», в ловушки.
Попав в «объятия» Л-поля, молнии становились тихими и послушными. Их доставляли в лаборатории, где ученые изучали их свойства, которые были весьма любопытны. Да и сами молнии, казалось, излучали какое-то очарование. Круглые светящиеся «шарики» были очень похожи на каких-то неземных, космических кошек. С ними и обращались, как с живыми существами.
А когда, спустя некоторое время, шаровые молнии начинали тускнеть, что говорило о недостатке энергии, их опять «замораживали» при помощи Л-поля, снова складывали в ловушки самолета-разведчика и отвозили в небо, где выпускали вблизи грозового облака. На жаргоне лайтменов это называлось «отпустить кошечек на волю», и такие полеты любили все, считая их заслуженной наградой. Разведчики шаровых молний, эти асы неба, нередко смахивали слезинку, глядя на возвращение «шариков» в родную стихию…
В остальном работа у лайтменов была чрезвычайно опасной.
Шаровая молния скользила точно в ловушку при условии, что нить Л-поля пронизывала ее насквозь. Если же удар был касательным, молния прыгала в сторону и могла попасть в кабину самолета. Что за этим могло последовать, представить нетрудно.
Именно поэтому разведчикам выдавали ручные излучатели для корректировки траекторий, а также костюмы, в которых при опасности включалось защитное поле в виде кокона.
Грозовое облако кончилось, и внезапно брызнувшая голубизна неба на мгновение ослепила Андрея. Пролетев еще немного по инерции вперед, он развернул самолет. Иссиня-черная грозовая туча, клубясь и озаряясь вспышками белого пламени, накатывалась на него снова. Андрей поднырнул под нависший над самолетом багровый козырек и вошел в черную плотную толщу снизу. Самолет опять затрясло. Прямо по курсу появился маленький «шарик». Чуть вправо, так… залп! Есть! Еще один…
Залп! «Отлично, Константин!» Охота за «шариками» продолжалась.
Седьмая шаровая молния показалась слева, почти на границе экрана. Поворот… хорошо… залп! И тут же еще одна, очень большая, почти прямо на правый прицел! Слишком близко!
Черт, поворачивать поздно, надо брать правым… Андрей нажал правую гашетку. Нить Л-поля прошла правее! Прицел сбит, вот же… Ручным ее! Поздно!..
Огромный огненный шар ударил прямо по кабине. Перед глазами мелькнуло лицо Марины. Теряя сознание, Андрей нажал кнопку включения защиты. Невидимый кокон окутал костюм.
А на вопрос, чем можно пробить защитное поле костюма разведчика, ученые на сегодняшний день ответа еще не придумали.
Когда Андрей пришел в себя, солнце стояло высоко в голубом небе. Грозового фронта нигде не было видно. Он лежал на спине, ощущая под собой ненавязчивую упругую твердость защитного кокона. Андрей выключил защиту, и костюм вместе с ним мягко осел на землю. Он попробовал пошевелиться. Болела грудь и левая нога. Андрей осторожно сел. Невдалеке абстрактной скульптурой возвышалась груда остатков его ЛР-051. «Жаль, отличная была машина», — с внезапной тоской подумал Андрей.
Мокрая трава вокруг носила следы пожара, разгореться которому не дал, очевидно, прошедший ливень.
Андрей попробовал подняться на ноги. Несмотря на боль, идти он мог. Но куда идти? Район был знаком ему весьма приблизительно, только по поисковой карте, и в какой стороне сейчас ближайшее жилье, он не имел ни малейшего представления.
Подумав немного, он решил двигаться на восток — база должна быть там, вылетал он на запад. Прикинув направление по солнцу, Андрей выбрал за ориентир какой-то двугорбый холм километрах в полутора. Отчаянно хотелось есть. Поблизости виднелся лес, призывно зеленея листвой, но что там в мае месяце можно найти съедобного? Андрей вдруг вспомнил Маресьева, о котором читал когда-то. Тот дошел, без еды, раненный, да еще зимой… «И я дойду, подумал Андрей, сжав зубы. — Если смогу…» Он был еще в шоке от падения, и поэтому просто начисто забыл о том, что времена Маресьева — это героическая, славная, но уже очень далекая история…
Навигационная спутниковая система зафиксировала аварию и падение самолета ЛР-051, она же продублировала включение защиты его индивидуального костюма и подняла тревогу. Уточнив координаты места падения, с ближайшего аэродрома немедленно поднялась в воздух ярко-оранжевая спасательная платформа…
«А хорошо бы в следующий раз нарваться на „слоеный пирог“, — мечтал Андрей, медленно ковыляя по мокрой траве. — Набить все ловушки под завязку и домой. А разведку посвятить Марине…» Он успел пройти всего метров восемьсот, когда увидел вынырнувшую из-за деревьев платформу. Через несколько минут его уже поддерживали крепкие и заботливые руки спасателей.
— Ребята, там «шарики», семь штук, заберите, ловушкамто ничего не сделается… — запинаясь, проговорил Андрей. Его собственное тело казалось ему легким-легким, как те невесомые белые облака, которые плыли над ним высоко-высоко в небе.
— Ну, ты молодец! Головы своей чуть не лишился, а о деле помнишь, проговорил один из спасателей, непонятно, то ли с одобрением, то ли с осуждением. — Но это уж пусть твои разведчики разбираются, им уже сообщили. А для нас ты важнее «шариков»…