Охотничьи собаки (сборник рассказов) - Страница 10
— Догоняй же, я летать не умею!
И, как убитая, в десяти шагах упала на траву и по ней побежала, шевеля высокие красные цветы.
Этого Ярик не выдержал и, забыв годы моей науки, ринулся.
Фокус удался, она отманила зверя от выводка и, крикнув в кусты детям.
— Летите, летите все в разные стороны, — сама вдруг взмыла над лесом и была такова.
Молодые тетерева разлетелись в разные стороны, и как будто слышалось издали Ярику:
— Дурак, дурак!
— Назад! — крикнул я своему одураченному другу.
Он опомнился и виноватый медленно стал подходить.
Особенным, жалким голосом я спрашиваю:
— Что ты сделал?
Он лег.
— Ну, иди же, иди!
Ползет виноватый, кладет мне на коленку голову, очень просит простить.
— Ладно, — говорю я, усаживаясь в куст, — лезь за мной, смирно сиди, не хахай: мы сейчас с тобой одурачим всю эту публику.
Минут через десять я тихонько свищу, как тетеревята:
— Фиу, фиу!
Значит:
— Где ты, мама?
— Квох, квох, — отвечает она, и это значит:
— Иду!
Тогда с разных сторон засвистело, как я:
— Где ты, мама?
— Иду, иду, — всем отвечает она.
Один цыпленок свистит очень близко от меня, я ему отвечаю, он бежит, и вот я вижу у меня возле самой коленки шевелится трава.
Посмотрев Ярику в глаза, погрозив ему кулаком, я быстро накрываю ладонью шевелящееся место и вытаскиваю серого, величиною с голубя, цыпленка.
— Ну, понюхай, — тихонько говорю Ярику.
Он отвертывает нос: боится хамкнуть.
— Нет, брат, нет, — жалким голосом прошу я, — поню-хай-ка!
Нюхает, а сам, как паровоз.
Самое сильное наказание.
Вот теперь я уже смело свищу и знаю, непременно прибежит ко мне матка: всех соберет, одного не хватит — и прибежит за последним.
Их всех, кроме моего, семь; слышу, как один за другим, отыскав мать, смолкают, и когда все семь смолкли, я, восьмой, спрашиваю:
— Где ты, мама?
— Иди к нам, — отвечает она.
— Фиу, фиу: нет, ты веди всех ко мне.
Идет, бежит, вижу, как из травы то тут, то там, как горлышко бутылки, высунется ее шея, а за ней везде шевелит траву и весь ее выводок.
Все они сидят от меня в двух шагах, теперь я говорю Ярику глазами:
— Ну, не будь дураком!
И пускаю своего тетеревенка.
Он хлопает крыльями о куст, и все хлопают, все вздымаются. А мы из куста с Яриком смотрим вслед улетающим, смеемся:
— Вот как мы вас одурачили, граждане!