Охотница (СИ) - Страница 12

Вечера, по приглашению капитана, мы проводили в его личной библиотеке. Вот и сегодня, поленья уютно потрескивали в камине, изредка выстреливая в воздух искры. Пламя отбрасывало на стены причудливые тени, принимающие формы диковинных животных и цветов. После долгого дня, проведенного на морозном воздухе, тепло библиотеки разморило всех. Я лениво перевернула очередную страницу легенды о похождениях храброго рыцаря Мариса. Я уже дважды перечитала момент, когда Марис спасает леди Тиину из неприступной башни, охраняемой огнедышащим драконом, но смысл дальнейших предложений упорно продолжал ускользать от меня. Слева от меня Ирдарр читал в оригинале труд эгетского ученого Вайкуана по тактике. Справа Герредел скрылся за огромным томом «Бестиария Континента», но, судя по тому, что с его стороны уже давно не было слышно шелеста страниц, я сделала вывод, что он потихоньку дремлет. Одна леди Ровинда была полна энергии и через равные промежутки времени предпринимала храбрые попытки вовлечь капитана в беседу.

Буквально на следующий день после приезда я смогла познакомиться с таинственной гостьей капитана. Она была необычайно красива: густые медные волосы до талии, темно-синие глаза, точеная фигура и нежная белая кожа. К тому же, в отличие от большинства знатных дам, леди Ровинда имела познания не только в области вышивки подушек и ведения домашнего хозяйства. Только вчера я стала свидетелем того, как она яростно спорила с Ирдарром по поводу фортификации местности вокруг Когтей Стража. К моему удивлению, капитану пришлось признать правоту леди и отдать распоряжения изменить кое-что в соответствии с ее советами. Долгие вечера, которые мы вчетвером проводили в библиотеке, леди Ровинда и Ирдарр посвящали длинным разговорам о политике, экономике и истории. Нельзя было не признать, если капитан, как утверждали слухи в крепости, действительно остановил свой выбор на этой леди, ему не откажешь в проницательности.

Мне леди Ровинда тоже нравилась. Умные и талантливые женщины неизменно вызывали у меня восхищение. Однако, к моему сожалению, каждый раз, когда я пыталась завязать с ней разговор, леди отвечала коротко и надменно и старалась поскорее уйти. Если мы сталкивались в коридорах форта, леди Ровинда делала вид, что не видит меня и не отвечала на приветствие. Хуже всего было, если в ее присутствии кто-то из мужчин спрашивал моего мнения. Тогда на ее лице появлялось странное презрительное выражение. Я никак не могла понять причину такого холодного приема. Сколько бы я ни старалась, я не могла вспомнить, чем могла бы ее обидеть.

Сегодня леди Ровинда принесла с собой арфу и, наигрывая различные мотивы, пыталась заставить капитана признаться, какой ему больше по душе. Ирдарр, прослушав очередную мелодию, всякий раз вежливо отвечал гостье, что он в восторге от ее музыкального таланта.

– Ну что же вы, лорд Ирдарр, – в конце концов сдалась леди Ровинда. – Вы никак не хотите признаться, какое ваше любимое произведение. Вы меня разочаровываете. На лорда Герредела я давно уже махнула рукой, ему не медведь, а целый дракон на ухо наступил. Похоже, никто в этом форте не разделяет моей страсти к музыке.

Девушка отложила инструмент, отошла к книжным полкам и стала лениво перебирать корешки.

– Не обижайтесь на нас, леди, – нарушил воцарившуюся тишину Герредел, – мы всего лишь огрубевшие в боях воины и не способны воспринимать тонкие движения души в музыке. Сыграйте нам что-нибудь еще?

– Я устала, – притворно вздохнула Ровинда. – Пожалуй, лучше я немного отдохну. К тому же, вы меня совсем не слушаете, уткнулись в свои книжки.

Она прошествовала к своему креслу у камина и приготовилась принимать извинения слушателей и отнекиваться в ответ на их мольбы продолжить концерт. Однако, в отличие, от Ирдарра, Герредел не был очарован нашей гостьей и не намеревался играть в ее игры.

– Айрен, а ты умеешь играть на каком-нибудь музыкальном инструменте? – его вопрос застал меня врасплох.

– На кирате, – я покраснела под убийственным взглядом леди Ровинды. – Но очень не уверенно.

– Если кто-то в чем-то не уверен, ему не стоит за это браться, – яростно пробормотала девушка, но так тихо, что мужчины ничего не услышали.

Герредел вышел ненадолго и вернулся со старой киратой.

– Она принадлежала моей сестре, – пояснил он, – она погибла в бою, и это – единственное, что осталось у меня на память о ней. К сожалению, здесь в крепости никто не умеет играть на эльфийских инструментах. Мне кажется, я уже и забыл, как они звучат.

Такой просьбе невозможно было отказать. Я осторожно тронула струны, кирата словно вздохнула, и я начала петь древнюю как мир балладу знаменитого менестреля Золотинки о Лорелее, прекрасной принцессе, полюбившей юношу Гирата против воли всей своей родни.

Был замок чудесный в стране Сизых гор,

Отрадней, чем солнца лучи,

Белее, чем снег на вершине Люор –

Сиял он, как звёзды в ночи.

В том замке, прекрасна, как звёздная ночь,

Как солнца улыбка, светла,

Краса Сизых Гор, королевская дочь

В покоях богатых жила.

Давно облетела три раза весь свет

Молва о её красоте,

Но дала Лорелея безбрачья обет –

Не блистать ей в парчовой фате!

Ей не слали давно ни даров, ни сватов,

Весь замок в печали затих…

Только в звёздные ночи дремоту садов

Колыхал незнакомый мотив.

То песнь Лорелеи – о встречах в саду,

Поцелуях в высокой траве,

Об отце, что несчастных влюбленных чету

Разлучил в страшном гневе навек.

О том она пела, кто в звёздную ночь

К ней в покои пробраться посмел.

Гират выиграл спор – королевскую дочь

Он своими глазами узрел!

О том, что не кружку вина он добыл,

А погибельной страсти огонь!

Дерзкий воин, как и принцесса, забыл

Про еду и про всякий покой.

Её песня – о том, как коварный Дакот

Развязал в это время войну;

О прощальных объятьях под светом тех звёзд,

Что любви их давали приют.

В бесцельной войне пал бесстрашный Гират

За родину, за короля.

Ступивший за Круг не вернётся назад.

Полюбившая – вечно ждала…

Дивный голос над садом, над замком летел

И слезами глаза застилал,

И сердца от тоски разрывались у тех,

Кто хоть раз эту песнь услыхал.

Замолкла та песня, и замок с землёй

Уже время сровняло давно.

Но с тех пор на могиле принцессы цветёт

Лорелея – влюблённых цветок.

Когда я закончила, в библиотеке воцарилась тишина. Никто не смел и шелохнуться, чтобы не нарушить чудесное ощущение, возникшее, когда отзвучали строки баллады.

– Песенки о любви нельзя называть музыкой, – от слов леди Ровинды вся магия исчезла в одно мгновение. – Вы, наверное, даже понятия не имеете, как отличить настоящее искусство от бездарной подделки, – кажется, леди пришлось пересилить себя, чтобы обратиться непосредственно ко мне. – Пожалуй, мне все-таки придется взять ситуацию в свои руки.

С этими словами девушка вновь взялась за арфу.

– Мне кажется, балладу, многие века вдохновляющую людей на подвиги во имя любви, можно причислить к искусству, – тихо возразила я.

Леди Ровинда ничего мне не ответила и продолжила играть. Решив не спорить, я вернула инструмент Герределу и потянулась за книгой. Неожиданно я натолкнулась на пристальный взгляд Ирдарра. Пока я пела, эльф, не отрываясь, наблюдал за мной. Смутившись, я поскорее уткнулась в легенду о Марисе, но, периодически осторожно посматривая на капитана, заметила, что он еще долго не отводил взгляда, глубоко задумавшись о чем-то.

*

Обычно Преддверие Мороза я считала довольно приятным месяцем. Можно с уверенностью сказать, что пришел конец дождям, слякоти и распутице на дорогах. Земля немного замерзла, и конские копыта уже не утопают в грязи по самые бабки. Вскоре все вокруг укроет пушистым одеялом снега, однако, пока не ударили жестокие морозы, еще проглядывает среди серых туч яркое солнышко, окрашивая окружающий пейзаж в приятные золотистые тона.