Охота на Уршада - Страница 79

Нет, его величество, естественно, не мог себе позволить вступать в базарные торги с чумазыми наемниками. Наемникам напомнили, что священные подарки Тьмы, вырванные из внутренностей уршадов, находятся под охраной духов на Храмовой горе. Духи ждут отрубленную голову Одноглазого.

Беседа завершилась приятно и дружески — так могло показаться со стороны. На деле же стороны разошлись, так и не получив удовлетворения своим амбициям. Впрочем, в отличие от своего горячего, нетерпеливого оппонента, император Кансю остался доволен. Тысячелетние традиции, установленные теми, кто строил четырнадцать пагод на холме, не позволяли изливаться гневу. Никто из спорящих не должен терять лицо, в противном случае у проигравшего возникает желание мстить за попранную честь.

В знак того, что его расположение к храброму моряку только возросло, его величество добавил к подаркам яшмовые шахматы, инкрустированные хризопразами и тигровым глазом.

— Этот жадный лис обманет тебя, — заявил вечером Рахмани главарь наемников, молодой конунг Волчий Хвост. — Мужчина, который прячется за спинами своих псов, никогда не скажет правду.

— Довольны ли твои люди, как я выполняю условия сделки? — спросил парс.

— Мои люди довольны, — тряхнул гривой конунг, — ты обещал нам славную добычу и выполнил все обещания… Теперь каждый из них богат, и даже на род каждого убитого приходится достаточно золота. Если ты знаешь, где еще можно поохотиться так же весело, скажи нам!

— Волчий Хвост, клянусь, ты будешь первым, кого я позову в соратники, если мне захочется поохотиться.

— Клянусь топором Тора, мне понравилось буянить на этой тверди. Конечно, в этих широтах жарковато, но вместе с жаркими ночами нам доставались и жаркие девки, ха-ха!

— Но отчего ты не сказал этому зажравшемуся царю, что мы взяли Одноглазого? — спросил родной брат конунга, Железный лоб. — Отчего ты скрыл, что одно корыто мы потопили, а на втором притащили самого Нгао и кучу драгоценностей?! Рахмани, стоит ли так рисковать ради глупых игрушек?

— Мои Учителя уже получили от меня достаточно денег, и мой отец тоже. Но они ждут живых подарков уршада.

— Рахмани, я держал эту глупость в ладони, вот так же, как держу это мясо, — конунг потряс громадным кулаком, с зажатым в нем куском крольчатины. — Да будь я проклят, если эта смешная игрушка приносит счастье или прибавляет сил. Она насвистывала латинские слащавые мелодии, подмигивала желтым глазом, а на четвертый день сдохла. Как рыба, выброшенная на песок.

— Очень жаль, что мы с тобой не были знакомы в то время, — грустно сказал Саади.

— Ха-ха-ха, в то время ты еще прятался под мамашиной юбкой! — загрохотал конунг, и ближайшие помощники загремели кубками, радуясь остроумной шутке вождя. Впрочем, Волчий Хвост тут же помрачнел. — Уж не девка ли тебя околдовала, Рахмани? Я скажу тебе, хотя это не мое дело, но девка — ведьма. Она еще натворит бед…

— Завтра я высажу ее на берег. Я обещал вам и сдержу обещание. Не будем о ней говорить.

— А о чем мы будем говорить? — спросил Железный лоб.

— Мы обсудим мое новое предложение. Император лжет мне, он не желает отдавать подарки уршадов. Я намерен захватить их силой. Кто пойдет со мной, получит половину того, что лежит в трюме.

— Что?! Ты предлагаешь нам половину своей доли? — поперхнулся конунг.

— Там внизу, — Саади нарочито равнодушно ткнул пальцем в сторону трюма, где несли вахту рыцари Плаща и русские волхвы, — там внизу достаточно золота, чтобы никогда уже не выходить на промысел.

— А ты? — задохнулись варяги.

— Мне нужны подарки Тьмы.

— Клянусь топором Тора, мы разберем по кускам эти проклятые пагоды!

— Нам предстоит самая опасная охота. Ни в Генуе, ни в плавнях Леванта, ни в здешних, Желтых морях, вы не встречали такого противника.

— О каком противнике ты говоришь? Не смеши нас, Рахмани! — Наемники звучно чокнулись серебряными кубками, медовуха полилась на стол. — Ты пугаешь нас этими желтыми косоглазыми обезьянами? Они только и умеют, что кланяться, и носят платья, как бабы!

— Я уверен, что все их острова можно обчистить и обложить данью! — заявил младший сын ярла Скиллинга, по прозвищу Башня. — Эти дурни таскают на шнурках по два меча, но мечи их похожи на шпаги прованских слюнтяев!

— А вместо того, чтобы драться, эти дурни с косичками раскланиваются друг с другом! — поддакнул Горелая борода, предводитель норвегов. — До чего забавно было смотреть, как они показывали своих лучших бойцов! Я чуть от смеха не надорвался!

Викинги принялись с хохотом обсуждать показательные выступления придворных бойцов. Рахмани больше не встревал в разговор. У него сложилось совершенно иное мнение относительно армии страны Бамбука. На это островное государство явно не следовало нападать открыто. Их обычаи слишком отличались от того, что он встречал прежде. Повсюду, при дворах князей и герцогов, не брезговали любым вероломством и подлостью, повсюду легко отказывались от обещаний и собственных подписей. Однако лишь эта страна походила на запертый сундук.

Что-то настораживало парса, когда он вглядывался в извилистую береговую линию. Густая чаща леса почти всюду скрывала дороги и селения, кудрявые кроны взбивали в пену облака, стекающие с горных вершин. Часто виднелись острые пики дымков, но стоило приблизиться к берегу, как они растворялись. Порой вдали, через подзорную трубу, Саади наблюдал скопище тростниковых хижин на воде, он видел рыбаков в широких круглых шапках, выбирающих сети. Но стоило подойти ближе, как рыбацкая деревня растворялась в тумане, и драккар снова встречали неприветливые колючие скалы.

Рахмани не слишком доверял тому, что говорила Женщина-гроза. Его юная любовница, впервые оглядев подступившие зеленые скалы страны Бамбука, сразу сказала, что со здешними людьми не стала бы воевать.

— Уж лучше воевать с пигмеями Плавучих островов, — заявила она с таким видом, словно дралась хотя бы с одним пигмеем.

— Почему ты так думаешь? — Рахмани с тревогой следил, как множатся протоки между островами, как причудливо изгибаются скалы, на вершинах которых поблескивает черепица пагод, как мягкой неслышной лавой спускается с гор розовый туман.

— Разве ты не замечаешь — здешние императоры за шесть династий правления построили лишь два удобных порта! Если вражеский флот попробует пристать, морякам даже негде будет вытащить лодки на берег. Но если даже моряки справятся, им придется почти сразу взбираться в гору. Без дорог, им придется рубить лес, а вечером их поглотит туман. Пока враги доберутся до ближайшего города, их перебьют по одному. И бить их будут не так, как привыкли в западных странах.

— А как же их будут бить?

Девушка не ответила на улыбку.

— Я слышала, что в обители Хрустального ручья обучают, как нападать сверху и снизу. Я слышала также, что в обители Утренней росы учат, как убивать плащом, зонтом и всем, что попадет в руку. Я слышала, что в школе Небесного серебра пользуются мечами, собранными из шестидесяти частей, и мечи эти разрезают воина вместе с кольчугой, не замедляясь… Вы будете следить за норами, а защитники холма спустятся с неба.

Саади восхитился ее военной смекалкой. Не проходило дня, чтобы он не открыл в черноглазой красавице новые чудесные дали.

— Но если ты предвидишь там опасность, как же ты одна доберешься до школы Хрустального ручья? — позволил он маленькую хитрость. — Ведь тебе неизвестен их язык и неизвестно, в какой из лесных крепостей спрятана школа?

— Я пойду одна, не как враг, а как смиренный пилигрим. — Юная Женщина-гроза тряхнула буйной копной волос. — Отчего ты не сказал императору, что уже поймал Нгао?

— Пусть он считает, что мы снова опустили весла. Он не намерен честно выполнить сделку. Обе джонки мы завтра пригоним к берегу и бросим возле деревни сборщиков крабов, в стороне от порта. Их найдут и немедленно доложат военному министру. Император наверняка пожелает сам взглянуть на Одноглазого Нгао, прикованного к мачте. Пожалуй, здесь соберется вся их знать…