Охота на Санитара - Страница 16

— Лезь, кому говорят!

Прежде, чем перешагнуть правой ногой проем багажного отсека, Вениамин Яковлевич поддернул пальцами брючину.

Перочинным ножом Артур содрал несколько кусков резинового уплотнителя:

— Теперь не задохнешься. Будешь вести себя хорошо — скоро приду и выпущу. Начнешь кривляться, панику поднимать — пожалеешь. Дай руки сюда!

Куском бечевки Заваров опутал запястья Трубоукладчикова, оставшийся конец пропустил ему между ног и захлестнул вокруг шеи:

— Лучше тебе не дергаться. Надо бы и рот чем-то заклеить, но…

— Я буду молчать!

Адвокат трясся от страха. Он боялся пошевелиться, красочно представляя, как веревка сдавливает ему горло и он в страшных муках медленно задыхается.

— Да, лучше тебе помолчать. — Артур захлопнул крышку багажника, взял в салоне ключи, поставил машину на сигнализацию. Последнего было бы лучше не делать, но охранная система не оставляла выбора. Даже если бы он запер все двери ключом, через несколько минут автоматика сработала бы сама. Плохо, если адвокат поддастся панике и начнет трепыхаться — сирена взбудоражит весь поселок и привлечет к «мерсу» ненужное внимание.

Долгое время Заваров наблюдал за домом со стороны. Лежал в лесочке, не обращая внимания на неудобства и жалея лишь об отсутствии бинокля.

В доме было тихо. Не доносилось ни звука, не было видно ни одной подозрительной тени. Смущало, что рядом с навесом для автомашины была собачья будка, но ни собаки, ни каких-либо следов ее пребывания не замечалось. Артур рассудил, что большую часть года никто здесь постоянно не проживает, Шустрый наведывается лишь время от времени попить водки да проверить свои закрома, а потому и не стал обременяться заведением сторожевого пса.

Убедившись, что и на ближайших к цели участках признаков засады не наблюдается, Заваров покинул укрытие.

Нервничал, конечно. Но по сравнению с тем, что приходилось делать в Чечне, нынешняя операция представлялась почти что прогулкой.

Хотя — стоп. Как ни крути, как ни относись к странной северокавказской войне, но там он действовал официально, пусть даже приходилось иной раз использовать методы далекие от тех, что принято обсуждать в приличном обществе.

Здесь он играл за себя.

Там ставками в игре были выполнение или провал операции, собственная жизнь и жизни товарищей.

Здесь — его и Светланино будущее. Перемахнув через ограду под хилым, но единственным прикрытием старой яблони, Заваров оказался на участке. Заходящее солнце отражалось в окнах дома, сквозь стекла, где не мешали занавески, просматривалось внутреннее убранство помещений. Насколько можно было судить, Шустрый не счел нужным потратиться на дорогостоящую обстановку. Опасался местных воришек или равнодушен к бытовых благам? А может, адвокат дал неправильный адрес? Нет, описание как будто совпадает.

Замок на входной двери оказался мудреным, так что справиться с ним не удалось, несмотря на то, что кое-какие навыки работы с отмычками у Артура имелись. Вернувшись к тыльной стороне дома, Артур бесшумно выдавил стекло в одном из окон, достал из куртки пистолет и перемахнул через подоконник. Замер, сидя у стенки на корточках, прислушался. Кроме тиканья испорченного будильника — минутная стрелка дергалась на одном месте, — ничего не было слышно. Осмотрелся. Старая кровать с очень толстым матрасом, комод, несколько стульев, на одном из которых обложкой кверху лежит растрепанный детектив. Высокая рогатая вешалка со старыми джинсами и ватником, выстроившиеся вдоль стены бутылки из-под импортного пива. На убежище не самого задрипанного преступника мало похоже.

Заваров вышел из комнаты, держа пистолет у бедра. Оказался в узком длинном помещении, очевидно, выполнявшим функции прихожей и столовой одновременно. Сервант с посудой, электроплитка, обеденный стол, покрытый белой клеенкой, на которой видны хлебные крошки и отпечатки от мокрых стаканов. К стене одним гвоздем приколочен календарь 1999 года, раскрытый на апрельской странице. Доведись сюда забраться случайным ворам — расколотят посуду, вспорют подушки, еще как-нибудь покуражатся и уйдут, не догадавшись о главном…

Артур открыл дверь во вторую комнату.

Он бы успел выстрелить.

Выстрелил бы и наверняка попал, но человек, стоявший позади холодильника, был одет в милицейскую форму.

— А ну бросай оружие!

Милиционер целился из «Калашникова» с укороченным стволом, и по его лицу было видно, что оружие он применит без колебаний.

Сзади появились еще двое. Видимо, проникли в дом через то же вскрытое окно и прошли той же комнатой. Значит, один все время сидел здесь, а остальные караулили снаружи…

Но как они догадались?

— Заваров! Считаю до трех…

Фраза была абсолютно киношной, и произнес ее мужик в штатском, видимо главный в этой команде. Небольшого роста, жилистый, черноволосый, в потертом джинсовом костюме и толстом свитере с высоким воротом. И он сам, и его более молодой напарник были вооружены «макарами», которые держали не слишком-то грамотно. Видать, в реальные боевые ситуации попадать им не доводилось.

— Уголовный розыск! — запоздало представился тот, кто выглядел старшим. — Раз!

Два…

Медленно присев на корточки, Заваров положил оружие на пол и оттолкнул от себя.

— Так! Теперь — руки за голову! Подойди к стене. На колени!

Артур выполнил приказания.

Автоматчик покинул убежище за холодильником, который, случись перестрелка, защитить его все равно бы не смог, осторожно приблизился, ногой придавил заваровский ствол. Пожалуй, из всей троицы именно этот, «форменный», смотрелся наиболее внушительно. И по внешним данным, и по замашкам.

Но как же они догадались, что он придет сюда? Может, это просто опергруппа из местного отделения, которая занимается пресечением краж с садовых участков? Глупости! Они назвали его по фамилии…

— Откуда вы знали, что я сюда приду?

Старший нехорошо ухмыльнулся.

Как только это произошло, Заварова поразила догадка.

Случись это мгновением раньше, и ситуацию еще можно было исправить. Поздно…

Приблизившийся автоматчик саданул Артура подкованным каблуком по виску, потом добавил металлическим прикладом укороченного «калаша».

Заваров потерял сознание, но длилось это недолго. Тем не менее, когда он пришел в себя, руки у него были связаны за спиной, а главный, сунув пистолет за пояс джинсов, звонил по мобильнику:

— Санитар? Взяли мы его, приезжай…

— Стало быть, ты веришь, что Светлану именно похитили?

— Верю, Серега, верю. Хотя Валентина Максимовна чего-то и не договаривает. Может, и не похитили, а сама с кем-то ушла. Но определенно там была ситуация, при которой она не могла отказаться.

— Приехали.

Волгин до сих пор помнил, как оказался на улице Заповедной впервые. Больше десяти лет прошло с тех пор, а ничего здесь и не изменилось. Если и изменилось, то в худшую сторону. Больше стало брошенных домов, те, что уже тогда были нежилыми, развалились окончательно. Замерли некогда начатые стройки, теперь уже и не разберешь, кто и что именно пытался отстроить. Тихо умирали площадки и опытные производства известных, с громкими названиями, научных учреждений, основные корпуса которых располагались в деловой части города. Подрастающее поколение выбрало Его Величество Героин. Парни, временами воюя с бомжами и алкоголиками за сферы влияния, воровали цветной металл, коего до сих пор можно было насобирать в окрестностях изрядное количество. Девушки, чтобы заработать на дозу, ездили путанить под фонарями на ближайшую к этим полудиким местам оживленную городскую улицу. С высоты птичьего полета — Волгин, правда, мог судить об этом только по карте, улица представляла собой три асфальтированных отрезка, неизвестно кем и когда проложенных посреди леса, соединенных между собой и с более обжитыми местами запутанными грунтовками. Кто-то говорил, что некогда в этих местах располагалась деревня, и отдельные ее элементы, вроде заброшенной молочной фермы, существовали до сих пор.