Охота на праведников - Страница 8

Изменить размер шрифта:

— Может быть, вам следует еще раз перечитать ваш журнал. А нам с вами, вероятно, нужно будет назначить еще одну встречу на следующей неделе. Вы уже и на первом сеансе прошли внушительное расстояние… Но нам надо попробовать подняться на новый уровень.

— А нельзя ли сделать это прямо сейчас? Мне надо установить, что означают эти имена.

— Нет. Мы только нанесем вам вред. Повторение подобных экспериментов подряд истощает психику. Вашему подсознанию надо дать время ассимилировать увиденное. Поверьте, так будет лучше.

Дэвид покинул кабинет в глухой тревоге. Подходя к своей машине, он набрал номер пастора и сказал:

— Дилон, имя Стаси, не знаю почему, записано в моем журнале. Некоторые из этих людей погибли, Дилон… И что может значить имя Захор?

— Откуда ты его взял?

— Мне его сказали те люди, в конце туннеля. — Он перевел дыхание. — Там их были тысячи. Они кричали, выкрикивали свои имена, а потом все хором стали говорить «Захор».

Несколько мгновений Дилон молчал, потом сказал:

— Кажется, я знаю, кто мог бы тебе помочь. По-моему, тебе нужно проконсультироваться с раввином. И хотя ты человек, как мне известно, не слишком религиозный и в синагоге был, может быть, раза два в жизни, но… эти твои голоса говорили с тобой по-древнееврейски.

— По-древнееврейски? — спросил пораженный Дэвид.

— «Захор» означает «помни». Те, кого ты видел в своем туннеле, просили тебя что-то запомнить.

— Но что запомнить?

— Это же очевидно, Дэвид, — тихо сказал Дилон. — Они просили тебя запомнить их имена. Что ты и сделал.

Глава 6

— Ты гений метафизики, — продолжал Дэвид разговор по сотовому телефону, поворачивая машину на 17-ю улицу. — Ты уже все объяснил мне!

— Сделал, что смог, — ответил пастор. — Тот факт, что они говорили с тобой на древнееврейском, подсказал мне, что твоим лучшим наставником здесь мог бы оказаться раввин. Причина, по которой они просили тебя это помнить, — внутри тебя самого, Дэвид. Есть у меня один коллега, к кому тебе стоит обратиться, — раввин Элизар бен Моше, знаток Каббалы, преподает еврейскую традиционную мистику. Ты ведь пережил мистический опыт, Дэвид.

Каббалистика? Дэвид знал о ней только одно — некоторые звезды эстрады объявляют себя ее адептами, привязывают алые ленты на запястья и принимают древнееврейские имена.

Словно прочитав его мысли, Дилон сказал:

— Нет, Мадонна с ее «Каббалой» тут ни при чем. Я уже звонил бен Моше. Его очень заинтересовал не только твой журнал, но и тот камень, который ты сберег после того несчастного случая. Когда отправишься в Бруклин, возьми с собой то и другое. А пока он просил тебя передать ему по факсу несколько страниц из твоего журнала. Он хочет изучить их до твоего приезда. Бен Моше происходит из древнего рода ученых раввинов, для которых целью жизни стало изучение Каббалы и раскрытие законов мистерий Вселенной.

Слова об ученых раввинах напомнили Дэвиду одно из воспоминаний его детства — мать рассказывала ему об одном из ее предков, известном мистике ребе Залмане из Киева. Он будто бы мог учить студентов одновременно в двух городах, на расстоянии трехсот миль друг от друга. Дэвид всегда считал ее рассказ, мягко говоря, преувеличением.

— Ты не шутишь? — спросил он собеседника.

— Дэвид, пойми, на свете есть вещи, которые не сводятся к научному и эмпирическому познанию.

— Я не уверен…

— А у тебя есть выбор?

— Значит, в Бруклин, — задумчиво сказал Дэвид. Интересно, подумал он, что бы мог сказать декан Майр, узнай он о таком способе одновременного преподавания?

Глава 7

Ливень начался в тот момент, когда Дэвид вышел из машины на авеню Зет в Бруклине. Он успел быстро войти в подъезд дома. Поднявшись по лестнице, Дэвид нажал кнопку звонка у входной двери Центра Бнай Израэль.

Худощавый молодой человек в белой рубашке, черных брюках и черной ермолке провел гостя через коридор, который прежде, очевидно, являлся холлом частного дома, впоследствии перестроенного под своего рода офис.

— Я — раввин Гольдштейн, помощник раввина бен Моше, — представился он Дэвиду, приведя его в аудиторию, где вдоль стен тянулись книжные полки, а на передней стене располагалась большая зеленая доска. Судя по корешкам книг, все они были написаны на древнееврейском. — Мы изучали страницы, переданные вами по факсу раввину бен Моше. — Гольдштейн старался говорить спокойно, но с трудом скрывал волнение. — Он очень желает вас видеть.

«Это хорошо. Может быть наконец я разгадаю теперь мою загадку», — подумал Дэвид.

В последнее время всякий раз, открывая свой журнал, он невольно тянулся к странице, где записал новое имя Стаси. Это было невыносимо!

— Не желаете ли выпить чаю, пока я доложу о вас раввину?

— Нет, спасибо. — Когда молодой раввин ушел, Дэвид подошел к единственному окну в аудитории. Из-за сильного дождя видимость стала туманной. Дэвид почему-то вспомнил о кадрах со взрывом иранского танкера, которые он видел в аэропорту по телевизору. Похоже, последнее время передавали только плохие новости.

Дэвид вздрогнул, когда услышал спокойный голос, прервавший его размышления:

— Шолом, Дэвид. Прошу вас, пойдемте ко мне наверх, там мы сможем побеседовать.

Дэвид слегка удивился. Он ожидал услышать выговор, какой бывает у говорящих на идиш, или русский акцент, но раввин говорил с новоанглийской интонацией. Голос, правда, у него был старческим, что соответствовало его облику. Раввин Элизар бен Моше выглядел человеком хрупким и не менее древним, чем книги, стоявшие на полках. У него были седые волосы и седая вьющаяся борода. Его черный костюм, висевший на нем мешком, был явно размера на два больше, чем нужно, и, очевидно, довольно старым.

Но в живых карих глазах раввина отразилась сложная гамма чувств — тревога, любопытство, надежда. Когда они поднялись в кабинет, раввин предложил гостю сесть и спросил:

— Вы взяли с собой журнал и камень?

Дэвид достал из сумки журнал. Глаза раввина загорелись, когда он увидел тетрадь. Вынимая камень, чтобы передать его раввину, Дэвид вдруг обратил внимание на страницы, которые он прежде передал по факсу, лежавшие возле компьютера. К ним были сделаны какие-то примечания, но разглядеть их он не мог.

Раввин протянул к камню узловатую руку, и Дэвид, после мгновенного колебания, положил камень на его ладонь.

Некоторое время раввин бен Моше молча смотрел на агат немигающими глазами. Затем он вздохнул и прошептал:

— У него нет граней.

Он открыл ящик стола и достал оттуда лупу. Затем он повертел камень перед собой, внимательно разглядывая его со всех сторон.

Дэвида, пожалуй, больше всего удивляло, что именно этот камень, который он хранил у себя с тринадцати лет, имел какое-то особое значение в связи со всеми событиями последнего времени. Раввин же с таким благоговением водил пальцем по древнееврейской надписи, что Дэвид с трудом подавлял свое нетерпение. Ему хотелось говорить только об именах.

— Это древний сакральный камень, — заговорил раввин бен Моше, оторвавшись от камня и глядя на гостя. — Обратите внимание — он правильной круглой формы, и обработка подчеркивает блеск, свойственный самому камню. Он полированный, но не отражает свет. Этот стиль обработки драгоценных камней именуется «кабошон». До начала Средних веков все драгоценные камни обрабатывали таким образом.

Дэвид еще раз взглянул на матовый сизый агат, который в свое время поместил в руку статуэтки обезьянки.

— Вы хотите сказать, это средневековая вещь? — спросил он.

— О нет, камень значительно древнее. Судя по всему, он появился еще в библейские времена.

Вот как! Дэвид воспринял слова раввина со смешанным чувством изумления и недоверия. Откуда бы у Криспина мог появиться подобный камень?

— Мне говорили, он магический, — заметил Дэвид, ожидая, что раввин улыбнется в ответ.

Но тот вдруг кивнул и сказал:

Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com