Охота на обезьяну - Страница 16

– Сколько тебе лет и сколько ему? – вполне резонно спросил Артем. – По-моему, тебе почти вдвое больше.

И по взгляду Сережи понял, что брякнул ерунду. Вполне естественно, что Светка произвела на бывшего десантника впечатление, увидел, стойку сделал. А тут вмешивается старый хрен со своими унылыми пакостями.

– Что же ты не крикнул ему? – попробовал вернуть разговор в прежнее русло Артем. – Мол, я это, Сазонов!

– Не знаю, – помолчав, ответил Сережа. – Почему-то догоняешь молча…

Кричать «Стой!» – это как-то по-дурацки. Ясно же, что не встанет.

Ика и Светка сидели рядышком на тахте, которую Артем кое-как наспех прибрал и накрыл покрывалом. Обе были совершенно ошарашены той историей, которую Артем со всякими деликатностями рассказал им.

Он сперва сомневался, говорить ли Светке, что им с Сережей обоим померещилось присутствие женщины. Потом решил – она-то уж точно знает богатую биографию Алекса лучше любого из присутствующих. Возможно, к нему забежала на минутку с тортиком ее предшественница, на которую она зла держать не станет. Подружились же Ика с Машкой!

Сделав поправку на чудовищный либерализм молодежи, Артем рассказал и о женщине. И оказался прав – это Светку не удивило. Ее бледное правильное личико цвета не изменило, даже лежащие на острых коленях руки не выдали волнения суетой. Очевидно, ревность окончательно вышла из моды… или не вошло в моду сильное чувство, вызывающее эту самую ревность?

Больше всего ему было жаль Ику. Девчонка принеслась издалека, чтобы предупредить ненаглядного панка, а он все равно вляпался в неприятности, да еще в какие!

– И что бы это могла быть за женщина? – спросил Артем.

– Откуда я знаю? – Светка пожала плечами и вздохнула. – У него тут до меня знаете что творилось? Да он и мне сказал на днях: «Как тебе исполнится девятнадцать – выгоню. После этого возраста все бабы – сволочи». Ну, я взъелась. Домой ночевать не пошла…

– Ты у подружки все это время жила? – осторожно осведомился Артем.

Светка хмыкнула.

– У Бабы-яги. Ну, это, в общем, подружка…

Хмурая Ика тоже как-то подозрительно фыркнула. Очевидно, Машка ей про Бабу-ягу рассказывала.

– Что за бабуля такая? – спросил с интересом Сережа. – Какова из себя?

– Вам не понравится, – отрубила Светка, а Ика решила внести ясность в ситуацию.

– Да голубой это! Баба-яга в тылу врага!

Разбираться, за что голубой получил такое прозвище, Артем не стал.

– Значит, после девятнадцати все бабы – сволочи? Интересный вывод, – сказал он. – И он что же, ни с того ни с сего вам такое выдал? Или был повод?

– Да какой повод? Он после письма одного на весь свет обиделся.

– А письмо от женщины? – спросил великий следователь Сережа.

– От Аркадия Байданова! – внятно произнесла Светка. – Знаете такого?

Сережа и Артем переглянулись. Действительно – популярного диссидента знали все. В свое время он эмигрировал в Америку с таким скандалом, что даже униформа в цирке – и та это дело обсуждала.

– Они что же, переписываются? – изумился Артем.

И тут выяснилось – Алекс на дух не переносит Москву, он там редкий гость, но когда заявится – отыскивает друзей-приятелей в самых высоких кругах.

Так он подружился с генеральским сыном Байдановым, этот самый Байданов неоднократно приезжал в гости к Алексу, они тут вместе колобродили, пока в сорок Байданов не сделался диссидентом, в сорок два – не эмигрировал.

После чего связь между приятелями была письменная, Алекс собирался съездить в Америку, но вот пришло письмо – и оказалось, что ехать, возможно, уже не к кому, Байданов серьезно болен. После прощального письма Алекс и возненавидел почему-то женщин старше девятнадцати…

Про его склонность к девчонкам Артем уже знал, цифра «девятнадцать» тоже почему-то была знакома. Но все это на след женщины, которая им с Сережей померещилась, не выводило.

– То есть, письмо на него так плохо подействовало? – переспросил Артем. И сам понимал – ничего удивительного в этом нет. Когда начинают умирать старые приятели – это всегда как-то вышибает из колеи. Вот если в молодости хоронишь ровесника – оно как-то более бурно, зато скорее проходит. А под старость начинаешь заниматься арифметикой – кто кого на сколько был старше. И пытаешься вычислить свое место в этой печальной очереди.

– Ужасно, – сказала Светка. – Он после этого письма на телефоне просто повесился. Все по межгороду названивал. Прямо с письмом в руке названивал.

– Байданову?

– И Байданову тоже. Но он и по-русски с кем-то говорил. Ругался страшно.

– Разве Байданов совсем русский язык забыл?

– Ну, я не знаю…

– Он говорил не так, как говорил бы с Байдановым? – помог Артем.

– Ну да!

– И по межгороду?

– Ну да!

– Это была женщина? – встрял Сережа.

– Это был черт в ступе! – осадил его Артем.

– Но если не женщина, то на фиг?..

– Вот именно. На фиг. Не мешай Свете рассказывать.

Сережа ничего не понимал. Артема почему-то интересовали вещи, не имеющие зримого отношения к пропавшим упаковкам от снотворного.

– А я уже все сказала, – обиделась Светка и сердито посмотрела на Сережу.

Артем не понимал, какое отношение может иметь это письмо к странным сегодняшним событиям. Плохое настроение Алекса – оно само по себе, а чай с вареньем и снотворным – как бы сам по себе, потому что не станет же старый черт травиться только потому, что давний приятель лежит при смерти!

Но если старика усыпил не панк, а кто-то другой, возможно, женщина, то и письмо тут могло бы что-то прояснить. Допустим, помирающий Байданов передает прощальный привет старым знакомым и подругам, друзьям и врагам?

Может такое быть? Может.

– А куда он это письмо дел? – спросил Светку Артем.

– Откуда я знаю! Он мне в своих бумагах копаться запрещает.

– Если письма не найдешь сегодня ты, то завтра его все равно раскопает милиция, – строго сказал Артем. – Потому что Алекса откачают, он скажет, что никакого снотворного не принимал, и начнут разбираться. А если его не откачают, то ты же первая заявишь, что его убили, и тем более в его бумагах будут копаться.

– А что будет, если я найду письмо?

– Откуда я знаю! Скорее всего, ничего не будет. Прочитаем, убедимся, что там ничего важного, и положим на место. Но мне почему-то кажется, что там кое-что есть…

– Ладно, – согласилась Светка. – Только вы, если чего, меня прикройте!

– Не сомневайся.

Артем почему-то и Светке стал говорить «ты», хотя официально они об этом не договаривались.

– Золото! – вдруг вспомнил Сережа. – Света, Алекс покупал недавно у кого-нибудь золото?

– А черт его знает! – сердито сказала Светка. – Думаете, он мне говорил?

Может, и покупал. Я у него на столе под лампой кольцо раскуроченное видела. Что-то он там с камнем воевал…

– Дорогое?

– Дорогое, наверно.

– А где он хранит золото и серебро, знаешь?

– Догадываюсь.

– Так можно же посмотреть – и тогда мы поймем, пропало там что-нибудь или не пропало! – обрадовался Сережа. – Хоть что-то знать будем!

– Вряд ли, – усомнился Артем. – Мы же не знаем, что там было. Света тоже, видимо, не знает.

– Кое-что он мне показывал, – возразила Светка.

– Кое-что… Ика, ты мамины побрякушки знаешь?

– Ага, еще бы я их не знала… – проворчала Ика, и голос ее был каким-то странным, Артем назвал бы его обиженным, но интерес к золоту как-то не вязался с обликом панковатой девчонки.

– Ну, тогда так. Если здесь хозяйничал Андрей, и вся эта мерзость – его работа, то известного тебе золота мы не обнаружим, – сказал Артем Ике.

– Да не брал он ничего! – взвилась Ика. – Сколько можно говорить!

– Погоди, не вопи. Значит, отсутствие золота будет означать, что его взял Андрей…

– Или же – что его там никогда и не было, – разумно заметил Сережа.

– В таком случае, Света посмотрит и постарается понять, не пропало ли что-то другое. И если пропало другое – то, значит, хозяйничал не Андрей.