Охота на Мясника - Страница 13

Но Крюкова не смутила их несправедливая оценка. Сейчас он сильно напоминал сам себе Архимеда, разве только не голого и не в ванне.

— Эврика, блин! Нашел! Вот это вам ни о чем не говорит?

Крюков повернул к собеседникам лежавшую на столе газету так, чтобы они смогли прочитать заголовки сообщений. И самый крупный из них помещенный между материалами о выборах в думу и предстоящем конце света, гласил: "ВИЧ-террорист орудует на улицах Москвы". В статье говорилось о том, что по улицам столицы бегает больной СПИДом маньяк, который в толпе колет прохожих шприцем, заправленным его собственной отравленной кровью. Делает прививки смерти. Здесь же приводилось пространное интервью, данное маньяком главному редактору еженедельника.

— И ты веришь в эту галиматью? — с сомнением спросила Ирина. — Наши газетчики, если не могут раскопать сенсации, готовы сами на улицах людей резать.

Крюков резко остыл:

— Ты права, не сходится. Если бы такой маньяк появился, он обязательно прошел бы в сводке происшествий. А нам пока ничего подобного не сообщали.

— Вот видишь, — вздохнула Ирина. — И здесь тупик.

— Да, полный облом, — согласился Крюков.

— Постойте! — вдруг встрепенулся Зелинский. — А что если газета не врет? Месяца три назад Галина жаловалась, что в толкучке ее что-то больно укололо в бедро. Даже точку от укола показала. Она решила тогда, что укололась о чью-то булавку или шпильку. Постойте, дайте вспомнить! Где же это было?

Зелинский изо всех сил постарался сосредоточиться.

— Вспоминай, где это произошло? — наседал на него Крюков. — На рынке? В магазине? В театре? В пивной? В очереди к мавзолею? Где? Вспоминай!

— Отстань от него! — потребовала Ирина.

— Вспомнил! Это случилось!…- растерянно воскликнул Зелинский и осекся.-… Это случилось в моем банке на презентации.

Семен уныло смотрел в пол и монотонно бубнил:

— Конечно, в моем банке есть служба безопасности. Но ее дело вести разборки с конкурирующими крышами. Чем они, собственно, сейчас и заняты. С Касьяновской группировкой никак покончить не могут. А чтобы разобраться в смерти Галины, следует провести квалифицированное частное расследование. Кроме того, я не могу доверить такое важное для меня расследование посторонним.

— Ты им не веришь? Так и скажи. Но я не знаю, — Крюков развел руками. — Я пока не вижу ничего, за что в этом деле можно было бы зацепиться.

— Хорошо, слушай самое главное, — выдавил Семен. — Я не знаю, стоит ли про это говорить… Короче, я не уверен, что Галина покончила с собой.

— Как это? Ты же сам сказал, что она вскрыла вены! И записка!

— Не хотеть жить и хотеть умереть — не одно и то же, — вздохнул Зелинский. — Выброситься из окна можно под влиянием секундного порыва но вскрыть вены — на это нужна воля к смерти, причем не одномоментная а достаточно продолжительная по времени. А ее у Галины быть не могло.

— И поэтому ты считаешь, что ее убили?

— Не только поэтому. Пойдемте со мной.

В прихожей Семен остановился и указал пальцем на входную дверь:

— Вот, смотрите. У меня две двери — внутренняя и наружная. Но петли на них с разных сторон, так получилось. Поэтому чтобы, выходя из квартиры, открыть наружную дверь, нужно сначала до конца распахнуть внутреннюю. Видите? Если ее только приоткрыть, она будет мешать подобраться к замку. Но когда внутренняя дверь распахивается до конца, она каждый раз сбивает с крючка вешалки мою старую шляпу. Вот эту. Галя собиралась ее почистить, поэтому и не убирала в шкаф. Так вот, когда я пришел, шляпа лежала на полу возле двери ванной. То есть сначала была закрыта дверь ванной, потом открыта входная дверь.

— Почему ты не сказал об этом следователю?

Семен пожал плечами.

— Это ничего бы не изменило. Когда я вошел, то первым делом автоматически поднял шляпу с пола и повесил на место. Не мог же я сбросить ее обратно. К тому же следователь не велел ничего трогать.

— Детский сад! — развел руками Крюков. — Сначала он прячет все улики, а потом требует, чтобы я на пустом месте убеждал следствие искать убийцу.

— Не надо никакого следствия. Я хочу, чтобы вы нашли убийцу Гали.

Вы не имеете права отказывать мне, — Зелинский ударил ладонью по столу. — Я должен, я просто обязан разобраться с этим делом! Ты, — указал он на Ирину, — хозяйка частного охранно-сыскного предприятия…

— Оно еще не открылось, — возразила она. — Сначала мне нужно оформить лицензию на себя, а для этого представить бумагу об окончании спецкурса. Потом нужно будет подготовить учредительные документы и пробить лицензию на создание охранного предприятия.

— Разве это проблемы? Диплом тебе сделаю хоть завтра — у меня в Латвийском филиале Международной академии безопасности старый друг работает. Фирма мирового уровня, туда месяцами в очереди стоят. Что еще нужно? Деньги? Завтра получишь беспроцентный кредит на двадцать лет.

Как депутат или генерал. Что скажешь, хозяйка?

— Никакая я не хозяйка! Меня Крюков в это дело втравил, пусть он и отвечает! Крюков, зачем тебе понадобилось делать из меня владелицу частного сыскного предприятия? Я была преуспевающим юристом…

— Ты им и осталась, так что ничего не потеряла, — возразил Крюков. — Зато приобрела…

— Что?

— Ну… Как бы это сказать… — Крюков замялся, подыскивая аргументы.

— Признайся, — потребовала Ирина, — что это нужно было не столько мне, сколько тебе!

— Мне? Зачем? — вытаращил глаза Крюков.

— И слепому видно! — кипятилась Ирина. — Сейчас в милиции наконец-то начали бороться с коррупцией.

— А я причем? — обиделся Крюков. — Коррупция и я — две вещи несовместные.

— Скорее нераздельные, — поправила Ирина. — Поэтому ты собираешься оплату своих трудов…

— Заметь: праведных! — вставил Крюков. — Я не ворую и взяток не беру. Я не следователь и не прокурор. Я сыщик. Все, что я могу — это искать преступника.

— Но ты можешь его и не искать. А иногда именно за это и платят, поддела его Ирина. — Ладно, одним словом, ты собираешься оплату своих праведных трудов проводить через мою фирму, — закончила она свою мысль.

— А кому от этого плохо? — вопросил Крюков. — Пойми простую вещь:

природа любой бюрократии такова, что она идет к цели наикратчайшим и наипростейшим путем. Возьмем раскрытие преступлений. Если у следователя в руках есть простая, убедительная версия и подходящий кандидат в преступники, то переубедить его и навязать что-то более сложное практически невозможно. Бритва Оккама.

— Что это еще такое? — не поняла Ирина.

— Не усложняй.

— Я и не усложняю, — обиделась она.

— "Не усложняй сверх необходимого"- это принцип Оккама, — разъяснил Крюков. — Не ищи сложного объяснения, если есть простое. А в том варианте, который я тебе предлагаю, клиент заказывает за собственные деньги собственное расследование любой сложности. И ведут его не домотканные любители, а профессиональные сыщики и следователи. При посредничестве твоего частного сыскного предприятия. Естественно, неофициально. А официально наберешь в штат человек десять безобидных отставников-пенсионеров, которые не сильно пьют и в мафии не состоят. От таких тебе не придется ждать неприятностей, за которые твоя фирма может лишиться лицензии. Посадишь их охранять магазин или автостоянку и будешь платить скромную зарплату, отстегивать в казну скромные налоги и жить спокойно. А охрану, раскрытие преступлений и розыск пропавших я тебе обеспечу. Чего тебе еще надо?

— Сдаюсь! Давай отложим этот разговор, — Ирина виновато посмотрела на Зелинского. — Прости, Семен. Мы с Крюковым, кажется, слишком увлеклись своими проблемами.

— Теперь это и мои проблемы, — возразил Зелинский. — Так вы беретесь за это дело?

— Конечно!

— Ни за что!

Одновременно выпалили Крюков и Ирина.

Зелинский вдруг грустно улыбнулся и произнес:

— Слушайте, ребята, ну что вы тянете? Вы же созданы друг для друга. Женитесь! Из вас вышла бы замечательная пара. И Галя этого так хотела…